Вот что я всегда умела делать, так это строить народ. Через пять минут после того, как дала согласие поселить свою царственную задницу в этом пункте сдачи крови для клопов, началась суета. Конюхи распрягли лошадей и откатили карету под навес. Коридорные, надрываясь, затаскивали сундуки с нашим барахлом (даже думать не хочу, что туда напихано). Горничные, постреливая глазками в сторону Синего, Зеленого и Владыки, заявившего, что он ни за что не пропустит зрелища «Даша и уездный город», и посему севшего нам на хвост, шустро перестилали постели свежим бельем, а остальные таскали воду в немедленно установленные в нумерах лоханки. Оранжевая вовсю третировала хозяина, требуя для компании отдельный кабинет отдохновения. Несчастный шеф-повар был заинструктирован до слез и теперь лихорадочно соображал, чего я все же изволю откушать. А что такого, я богатая стерва или так просто прогуляться вышла?
Приняв ванну и солидных размеров бокал вина на грудь, предложенный в виде «бонуса», я переоделась в еще более кошмарный наряд и спустилась в общий зал, где торчала срочно возведенная для моих целей отдельная ресторация (отгороженный ширмой дальний угол). Через пару минут подтянулись остальные, и штабс-капитан Дарья открыла заседание Верховной ставки своей коронной фразой:
— Дамы и господа! На повестке дня одна херня! Сейчас где-то в городе шастают оголтелые придурки, и наша задача не попасться им на глаза, дабы не испортить себе отдых. Посему предлагаю разделиться и весело провести время. Давайте напьемся, натрахаемся и по возможности оставим эту жопу мира, имеющую наглость именовать себя городом, в целости и сохранности. Все мы большие мальчики и девочки, глупостей не наделаем, поэтому разбредаемся и окунаемся в царящее здесь веселье, пованивающее похоронами, ну или что там на улице происходит. Лично я планирую пойти на рынок и довести до нервного срыва пару торгашей, а потом предаться разврату с каким-нибудь попахивающим молоком и навозом крестьянином.
Возражений не последовало, и наша компашка бодренько выкатилась на улицу. Драконы тут же испарились, а мы с Таисьей пошуршали в торговые ряды Ну что я могу сказать, это совсем не та ярмарка, что была показана режиссером Пырьевым в фильме «Кубанские казаки», и уж вовсе не знаменитая Сорочинская, воспетая бессмертным Гоголем. Товарец, мягко говоря, был откровенным барахлом. Где знаменитые воздушные эльфийские ткани, изделия гномов-ювелиров или на худой конец оружейников? Почему я не чувствую дивного запаха свежей выпечки, а взор не радует продуктовое изобилие? Отчего везде царят нищета и запустение, а все предлагаемое к продаже смахивает на поделки дошкольников? Такое впечатление, что я перенеслась в детство, когда для каких-то благотворительных целей девочки пекли кособокие торты, а мальчики выпиливали лобзиком разделочные доски и выжигали на них трогательные надписи с орфографическими ошибками «Дарагой мамочке».
Подруга удрученно вздыхала и сетовала, как за время ее отсутствия испортился город. По ее словам, еще совсем недавно в Лесном урочище шумел чуть ли не восточный базар. Со всех концов страны сюда стекались торговцы, а теперь от былого великолепия остались приятные воспоминания. Проходя мимо синюшного вида птичек, свесивших тощие шейки с прилавков, я окончательно поняла, что покупать тут ничего не буду — не настолько богата, чтобы выкидывать деньги на ненужное барахло. Уже на выходе заприметила подслеповато щурящуюся старушку, продающую потрясающие вышитые скатерти, которые никто не замечал. Не торгуясь, скупила у нее весь товар и договорилась, что завтра приду и заберу все, что она захочет мне предложить. Больше тут делать было нечего, и мы направились в гостиницу.
Я была зла, как голодный тростниковый кот. У меня имелись свободное время и куча денег, рядом не ныл Сосискин, требующий беречь каждую копейку, но я ничего не могла себе позволить по причине убогости ассортимента и качества вещей. Верная подруга была расстроена не меньше и постоянно твердила, что не понимает, как это одна из лучших вышивальщиц, к которой стояла очередь из заезжих негоциантов, сейчас не может продать даже носовой платок?
Придя под временный кров, мое наглейшество призвало служанку и потребовало рассказать, как тут принято проводить свободное время. Девчушка, испуганно теребя передник, посоветовала посетить местный салон красоты, а вечером порадовать ноги плясками на площади, которые устраивают отцы города в честь открытия дней торговли.
Идея показалась заманчивой, и я решила побаловать себя новой прической и прочими косметологическими процедурами. Только вот как объяснить парикмахеру, что у меня косица — чуть ли не пеньковая веревка, присобаченная к «модельной» шапочке, я пока не знала, но и заморачиваться такой ерундой не собиралась. Наш комендант наотрез отказалась составить компанию: заявила, что терпеть не может подобные места, и мы разошлись, как в море корабли. Я пошла наводить марафет, а майор — навестить знакомого кузнеца.
Отбиваясь от назойливых стражников, заливших глаза и от этого путавших среднестатистическую горожанку со знатной иноземной дамой, я, матерясь, ввалилась в местную цирюльню. Первым, кто попался на глаза, оказался эльф с подкрашенными ресничками, наводящими на мысли о его голубоватом отливе. Брезгливо скорчив при моем появлении кисляк, куафюр прошипел себе под нос:
— Пресветлые звезды, какими ветрами сюда занесло чудовище в безвкусном наряде?
Сначала мне было непонятно, с каких пор клиентов встречают с такой миной и ласковыми словами? Но потом, увидев свое отражение в зеркале, я отшатнулась. На меня смотрели кошмарный ужас и ужасный кошмар в одном лице. Но, как бы плохо я ни выглядела, спускать хамство и скандализм не собиралась.
— Слышь, ушастенький, без тебя знаю, что мой вид коробит твой эстетический вкус, но давай ты тут не будешь выгибать пальцы, а просто сделаешь из меня эталон красоты?
Остроухий застыл соляным столбом, а потом гневно сверкнул глазами и велел снимать шутовской колпак и умываться. Глядя на чистую физиомордию и волосы, порядком засалившиеся под головным убором, местная звезда в вечном шоке закатила глаза под образа и, постоянно шепча: «О, боги, я не знаю, как из этого можно сделать что-то приличное!» — стал творить.
Для начала он позвал помощниц, и те, как шакалы, накинулись на мое бренное тело. За минуту меня раздели, и несчастный чуть не рухнул в обморок при виде татуировок. Бесконечно сотрясая воздух воплями: «Какое варварство, так портить свою кожу!» — стилист засунул меня в бадью с жутко воняющей субстанцией. Зажав нос, желание быть красивой терпело отвратный запах и жуткий зуд. А потом надо мной разверзся ад. Тот, кто хоть раз в жизни делал себе эпиляцию, меня поймет. Эти гарпии с личиками ангелов чуть ли не пассатижами выщипывали на мне растительность, скребли по телу жуткими штуковинами, снимающими лохмотьями отмершую кожу, и горстями втирали в голову зеленовато-коричневую кашицу. Я выла раненым зверем, крутилась, как вша на гребешке, практически умоляла оставить меня в покое и только чуть-чуть подправить челку, но они были неумолимы. Когда мое терпение иссякло и жестокость потребовала пустить кровь обидчикам, эти сволочи, как сытые пиявки, отвалились от меня.
Дав передохнуть буквально пару минут, пошел на приступ их суровый гомосексуальный предводитель. Он манерно щелкал возле моего лица ножницами, больно дергал за волосы и постоянно зудел, какая солома произрастает у меня на макушке, если по сравнению с ней валяющийся на полу шиньон — просто роскошная грива. Но больше всего его интересовал вопрос: из какой помойки вылезла такая кошмарная девица? Сто раз пожалев, что посетила этот филиал инквизиции, я лениво огрызалась, все больше и больше убеждаясь, что попала в руки к женоненавистнику, предпочитающему упругие мужские задницы стройным женским ножкам.
Еще через час он закончил работу, и я признала, что местный визажист недаром дерет такие деньжищи. До высот моей знакомой светлой волшебницы ему, конечно, было далековато, но в целом я осталась довольна. Заметив, как ворочаю затекшей от долгой экзекуции шеей, садист великодушно предложил сделать мне массаж. Измученный организм радостно захлопал в ладошки, и одна из его ассистенток поволокла меня в соседнюю комнатушку. Едва вскарабкалась на массажный столик, как из ниоткуда появилась ходячая анимэшка.
