Злая и голодная, я отправилась спать. Ха! Не тут-то было. Не успели мы с Сосискиным расположиться в кровати, как в дверь поскреблись. Подумав, что это кто-то из своих, я, обещая оторвать умнику голову, поперлась открывать. Высунув нос в коридор, узрела расфуфыренного мужика, масляно пялящегося в район моего пупка.
— Чего надо? — сурово потребовала ответа досада.
— Варрла желает хорошо провести время? — причмокнул сладострастник.
— Это вопрос или утверждение? — на всякий случай уточнило проснувшееся бешенство.
— Это предложение! — проведя по моей руке своим липким пальцем, осчастливил Казанова.
— Покажи, чем ты можешь порадовать? — сложив ручки на груди, усмехнулась стервозность.
Придворный дебил победоносно усмехнулся, расстегнул штаны и принял выгодную, с его точки зрения, позу (плечи расправлены, одна нога вперед, сморщенное от гуляющих в замке сквозняков хозяйство уныло болтается).
Я подслеповато прищурилась, а потом разочарованно прицокнула языком:
— Без очков не вижу! — с грохотом захлопнула дверь и закрыла ее на засов.
Естественно, обломанный мачо начал барабанить в дверь и требовать, чтобы его немедленно впустили. Будить народ не хотелось, поэтому я снова вышла и молча сунула ему кулаком в нос, а потом вызвала драконов и попросила их покараулить снаружи. Что-то мне подсказывало, что этот визит не последний, уж больно активно местные мажоры ломали об меня глаза.
Укрывшись с головой одеялом, заснула и не слышала ни хруста трещавших за дверью костей, ни стонов покалеченных ходоков по чужим спальням, ни визга их жен…
Продрав глаза, в пределах видимости никого не обнаружила. Не скажу, что меня это сильно расстроило. В последнее время я так устала от народа, что всерьез подумывала по возвращении скрыться ото всех на пару лет где-нибудь в сибирской тайге. От мыслей о постройке скита отвлек деликатный стук в дверь. Я трусливо отодвинула задвижку и с облегчением выдохнула. На пороге стояла помятая служанка.
— Обслуживание в номерах! — радостно забурчал желудок и тут же обиженно взвыл. Потому как вместо кофе в постель мне передали приглашение на завтрак к диксе. Делать было нечего, пришлось подавлять голодную икоту, умываться и в сопровождении ждавшей у входа вчерашней девчонки идти к пророчице.
Город встретил пронизывающим ветром, легким снежком и пьяненькими гражданами, еще не закончившими отмечать приход Избранной. Будь я Наместником тьмы, воспользовалась бы ситуацией и захватила Столицу, а если бы радостная новость разлетелась повсеместно — то и всю страну. Мысли о противнике настроили на деловой лад, мыслишки заскакали, как счетчик в такси, и я как-то не заметила, что редкие прохожие, завидев нас, спешат убраться с дороги.
Неожиданно девочка поскользнулась, и я автоматически ее подхватила. На меня уставились два безумных глаза, в которых полыхал ужас, и она произнесла:
— Вы всегда будете рядом, но никогда не будете вместе.
Откуда-то сбоку раздался испуганный женский крик.
«Э-э-э, мать, по ходу пьесы ты только что нарушила какой-то закон», — почесал затылок мозг.
«А адвоката у тебя нет, и кто ж тебя, горемычную, отмазывать-то будет», — закручинилось чутье на проблемы.
Я тут же поинтересовалась, в чем кипеш-то? Ну дотронулась я до соплюшки, ну ляпнула она что-то мутное, чего там орать-то?
— Варрла разве не знает, что до послушниц Дома Истины нельзя дотрагиваться? — чуть не плача, спросила девочка.
— А вы что, заразные? — недоуменно подняла брови в ответ.
— Нет, но нам для того, чтобы дать пророчество человеку, достаточно до него дотронуться. Прошедшие посвящение могут себя контролировать, а послушницы нет, — отводя глаза, прошептал ребенок.
— Люди не всегда хотят слышать правду? — понимающе вздохнула и уточнила:
— От тебя всегда так шарахаются?
Маленькая дикса отвернулась, скрывая слезы, и, кивнув, едва слышно прошелестела:
— От меня даже родители отказались, когда поняли, кто я.
Меня накрыло волной гнева. Что же это за твари, если отказались от собственного ребенка только из-за того, что она не такая, как все. Иногда я просто ненавижу людей за их жестокость, которой они прикрывают собственные страхи. Села на корточки перед натянутой, как струна, девочкой, взяла ее за руку, не обращая внимания на попытки вырвать свою дрожащую ладошку из моей:
— Как тебя зовут, солнце?
— Аньена.
— Вот что, Ань, когда я тут закончу свои дела, то попрошу твою наставницу отпустить тебя погостить ко мне и познакомлю с двумя оборотнями-подростками. Думаю, вы очень быстро найдете общий язык.
— У вас в мире есть разумные оборотни? — Анютка недоверчиво смотрела, нервно теребя себя за косичку.
— Нет, они из другого мира, просто я упросила их родителей отправить этих обормотов учиться ко мне, да и в моем мире гораздо больше интересного, чем у них на родине. Пойдем, нас уже, наверное, заждались, а по пути расскажу тебе про Мелкую и Рыжика.
Я крепко держала Аню за руку, всю дорогу развлекала ее байками про проказы «племянников», и мне было глубоко плевать на ненавидящие взгляды прохожих, на то, что маленькая дикса может напророчить вселенскую засаду или накаркать чью-то смерть. Для меня — она всего лишь ребенок, лишенный детства, и я приложу все силы, чтобы и на ее улице перевернулся грузовик с пряниками.
В этот раз толпы не было, и на крыльце нас встречала миловидная женщина, одетая в традиционную для дикс бирюзовую накидку и дурацкий колпак. Увидев, что мы весело хохочем и шагаем, держась за руки, она кубарем скатилась и, подлетев, испуганно затараторила:
— Простите ее, варрла, она не хотела.
— За что? — выпучило глаза недоумение.
— Она не должна была до вас дотрагиваться. Что мы можем сделать для вас, если Аньена причинила вам беспокойство невольным открытием будущего?
Улыбнувшись, я чмокнула застывшую Нюрку в нос и подмигнула диксе:
— Угостите ее мороженым или сладостями, она замечательная девочка.
Под обалдевшим взглядом я взбежала по ступенькам и, весело насвистывая, пошла искать Чипсу. Не успела сделать и шага, как из темноты вынырнула очередная служительница культа и жестом пригласила следовать за собой. Я вспомнила о настоящих размерах Дома Истины и загрустила. Пребывая в растрепанных чувствах, совсем не обращала внимания, куда меня ведут и какая красота меня окружает. А посмотреть реально имелось на что. Все стены были покрыты фресками, пол выложен мозаикой, на которой плясали разноцветные солнечные зайчики. В воздухе пахло благовониями и со всех сторон доносился мелодичный перезвон невидимых колокольчиков. На душе стало так легко и спокойно, что я начала задумываться, а не обкурили ли меня тут наркотой.
«До чего же ты поганая баба», — тяжело вздохнуло чувство прекрасного.
Ответить не успела, потому как передо мной открыли двери, и я вошла в просторную комнату. На низком диване сидела верховная и листала толстую книгу, лежавшую у нее на коленях. Увидев меня, она улыбнулась и отложила фолиант.
— Спасибо тебе, Дарья, за Аньену, я с радостью отпущу ее погостить в твой мир.
«Ни фига себе, как тут разведка работает», — присело на пятую точку обалдение.
«Кретинка, она же будущее видит, не старушка, а Нострадамус в юбке, можно сказать!» — снисходительно отозвался мозг, явно гордящийся своими нейронами.
— Да не за что, — краснея, выдавила я и зловеще добавила: — А адресок ее родственничков не дадите, очень мне с ними пообщаться хочется.
— Поверь, Даррья, жизнь наказала их, — жестко отрезала она, и мне не захотелось интересоваться подробностями.
— Я думаю, ты проголодалась, и думаю, не откажешься со мной разделить еду, а потом мы поговорим, — уже совсем другим тоном предложила провидица.
«Можно подумать, у нас есть выбор», — просопело беспокойство, которое я всегда испытывала при виде этого божьего одуванчика.
Как ни странно, завтрак прошел вполне нормально. Я даже не пролила на себя местный чай и не уронила бутерброд. Правда, к каше, щедро наваленной в тарелку, не притронулась. После детского сада внедрить в меня даже ложку сваренной на молоке крупы не удавалось еще никому. Прихлебывая довольно вкусный напиток, мы вполне мило общались. Я рассказывала про себя и наш мир, Чипса — про Изменчивый. Вполне светская беседа, только меня не покидало ощущение, что хозяйка пытается прочесть мои мысли. Как будто какое-то насекомое копошилось своими мерзкими лапками у меня в волосах. Бр-р. Наконец мы пересели на диван и, как говорит Сосискин, «заговорили за дело».
