Ключ, вставший после распрямления проволоки торчком перед скважиной, повернулся так, как нужно, и вошел в нее.

– Как будто так и было! – воскликнул Анатоль за дверью. – Осталось лишь сдернуть наш зажим из трубки с ключа…

Побледневший Анатоль резко распахнул дверь, еще более резко запрыгнул в номер и закрыл ее за собой, бессильно прислонившись к притолоке.

– Что с вами? Вам дурно?

– Там… Там полиция! Они пришли меня арестовать! – пробормотал Анатоль непонятно.

– Да за что вас арестовывать? – удивилась я.

– Как за что? За запугивание вас! Вдруг Таня кому-то проговорилась, и на меня поступил донос!

Мне стало смешно, но смеяться я не стала. Чуть оттерла господина Гурьева от дверей и выглянула в коридор. По нему в нашу сторону шли Дмитрий Сергеевич, Андрей Иванович и Михаил Аполлинарьевич. Михаил нес в руке какую-то палку, у Андрея Ивановича одна рука была занята книгой. В руках начальника была солидная кожаная папка для бумаг. Выглядели в своих мундирах судебный следователь и сопровождающие двое его помощников весьма внушительно. Можно и испугаться, если совесть нечиста. Но у меня она была чиста.

– Здравствуйте! – обрадованно воскликнула я. – Вот не ожидала вас здесь встретить! Хотя неправда, ожидала, что вы сюда придете, но не ожидала встретиться. Мы здесь в гостях у Анатоля Гурьева. Михаил Аполлинарьевич с ним знаком.

– Да-да, – рассеяно отозвался Михаил.

– Рад вас видеть, Дарья Владимировна! – воскликнул Андрей Иванович. – Сегодня на каток не собираетесь?

– Собираемся.

– Здравствуйте, Дарья Владимировна, – приветствовал меня Дмитрий Сергеевич без той мрачности, которая в нем сквозила при нашей последней встрече. – Вы ваше присутствие здесь объяснили. Может, и наше объясните?

– Что может быть проще, – ответила я. – Вы пришли еще раз осмотреть номер господина Кормильцева. На нем все еще висят полицейские печати. С номера госпожи Козловской их уже убрали, с этого номера не сняли.

– Положим, тут в самом деле ничего хитрого нет, все очень просто, – усмехнулся Михаил. – А вот объяснить, отчего Анатоль так быстро спрятался от нас, вам будет сложнее.

– Абсолютно никаких сложностей. Он был занят делом, связанным со следственным экспериментом, и испугался, что полиция сочтет его действия противозаконными.

– Умеете вы заинтриговать, Дарья Владимировна! – воскликнул Андрей Иванович. – А нам можно суть вашего эксперимента объяснить?

– Даже нужно! – ответила я в категоричной форме. – Объяснить и показать. Хотя после показа объяснения не понадобятся. Анатоль, выходите сюда и покажите господам из сыска все, что вы показали нам. Им понравится, и они будут благодарны.

Анатоль, все еще бледный, но без иных признаков волнения, видимо, Петя за дверью сумел его убедить в отсутствии опасности подвергнуться аресту, вышел в коридор.

– Здравствуйте, господа, – сказал он. – Полагаю, от меня впрямь будет достаточно одной лишь демонстрации приспособления, созданного только что по просьбе Дарьи Владимировны. Тут даже пояснять что-либо нет никакой нужды.

Он оставил дверь полуоткрытой и повторил весь фокус, начиная с продевания нитки и завершив его снятием зажима из медной трубочки с кончика ключа, чего не успел сделать при первой демонстрации.

Три сыщика были потрясены.

– Так просто? – спросил Дмитрий Сергеевич.

– Я все приспособление изготовил в течение пары минут, – подтвердил Анатоль.

– А идея? Долго ломали голову? – поинтересовался Михаил.

– Что идея? – Анатоль сделал рукой жест, мол, не говорите мне о пустяках. – Тут идеи никакой не требуется, была бы поставлена задача, а дальше проще простого.

– Это для вас проще простого, – проворчал Михаил, но Анатоль пришел от этой скрытой похвалы в прекрасное расположение духа. Даже румянец к нему на щеки вернулся.

– Если могу быть полезен полиции еще чем-то, всегда можете на меня рассчитывать! – бодро заявил он, словно минутой ранее не боялся быть арестованным той же полицией.

– Будем вам признательны, – сказал господин Аксаков официальным тоном и добавил едва не трагически: – Вы, господин Гурьев, только что разрушили одно из двух наиглавнейших положений нашей официальной версии. Прошу вас продолжать в том же духе.

В глазах Анатоля мелькнул испуг и непонимание того, что он там разрушил, но в целом он все оценил верно. Только ответил чуть невпопад.

– Чем могу, чем могу… – сказал он.

– Еще раз огромное вам спасибо. Не сочтите нас неблагодарными, но мы заберем у вас ненадолго ваших гостей.

– А… Впрочем… – промямлил Анатоль, которому стало жутко интересно узнать, куда и для чего нас зовут. Но при таких обстоятельствах ему только и осталось, что сделать вид, будто ничего подобного ему не хочется. – Э-э-э… Конфиденциальное совещание? Только для полицейских чинов и прочих важных сыщиков? – спросил он.

– Угадали. Дарья Владимировна, Петр Александрович! Не откажите в услуге, нам нужно посоветоваться.

Мы не возражали и следом за сыщиками прошли в номер господина Кормильцева.

– Собственно говоря, сам номер мы осматривать не собирались, – сказал Дмитрий Сергеевич. – Кое-что сравнить необходимо.

– Вызывали? – спросила появившаяся на пороге горничная.

– Никак нет, приглашали, – очень любезно ответил следователь. – Варвара Степановна, покажите, где находился тот сверток, о котором мы вас переспрашивали.

– Вот здесь, за диваном.

Андрей с Михаилом без указаний отодвинули диван в сторону.

– Гляньте, он тут вот уголком оцарапал, – показала Варвара Степановна на место на стене.

Мне пришлось изрядно напрячь глаза, чтобы разглядеть крохотную царапину на обоях.

– То есть здесь располагался верхний дальний угол? – уточнил Михаил.

– Вам виднее, – горничная чуть поджала губы. – С меня не за верхний угол спрашивают, а за царапины.

– Вы не тушуйтесь, пожалуйста, – подбодрил свидетельницу Дмитрий Сергеевич. – Впрочем, и на вопрос можно не отвечать, нам ответ и так ясен. Сверток чуть выступал из-за дивана?

– Да.

– До какого места, сумеете показать?

– Тут и думать не нужно. До стены доставал.

– Михаил!

Михаил взял принесенную палку и уложил вдоль стены от угла. Получилось, что дальний край оказался под той самой царапиной. Но сыщикам такого наблюдения показалось мало, Михаил стал поднимать палку вверх параллельно полу.

– Не поцарапайте стену, – потребовала горничная и испугалась: – Ой!

– Не поцарапаем! – обещал Михаил. – Точнейшее совпадение. Но я сейчас еще рулеткой измерю.

Он быстро провел измерения, а Андрей Иванович внес их в блокнот.

– И ширина, и длина соответствуют в точности, – сообщил он.

– Что мы и ожидали. Варвара Степановна, оставьте нас. Мы вас звонком чуть позже вызовем.

Горничная вышла.

– Это не часть ли подрамника? – спросил Петя, указывая на палку. – А что под бумагой?

Один конец палки был обернут газетой.

– Сейчас покажу, – пообещал Михаил и принялся разворачивать бумагу.

Под ней был крохотный кусочек холста. С ладонь шириной, с одной стороны окрашенный, со второй скорее измазанный краской, а с третьей – прикрепленный к палке железной скобкой. Я подошла рассмотреть получше. Очень похоже, что это кусочек портрета Светланы Андреевны. Его верхний правый угол.

– Здесь краска слегка размазана, не со стороны, где холст с портретом был, а с той, что сверху, там, где он загнут на подрамник, – показал Петя. – Кажется, за это место зацепился рукав госпожи Козловской в тот вечер, когда ее испугала светящаяся надпись и слезы на портрете.

– И мазки здесь грубее, – добавила я.

– Экспериментировал господин художник, – высказал догадку Петя. – Проверял, как долго будет сохнуть мазок различной толщины и с разным количеством добавленного в краску масла.

– Разумное объяснение, – похвалил Дмитрий Сергеевич.

– А где вы эту улику добыли? – спросила я.