Интересно, но предложение о «постановке крыши» купцы и промышленники, все как один, восприняли как должное, и почитали Константина, предлагавшего создать совместное дело и его именем отбиваться от чиновников, за весьма мудрого юношу.
Главное — всем хорошо. И царский сын денежку получит на освоение низовий Енисея, на дороги и прокладку линий телеграфа, причём тут их в губернии и потратит, а не на поездки по европам и не на балерин-певичек. Такая забота о развитии сибирских земель весьма импонировало местному бомонду, — весточки из Томска, где происходило примерно то же, дошли до Красноярска оперативно. Да и промышленникам с купцами можно жить и трудиться спокойно, — кто ж в здравом уме посмеет «наехать» на бизнес великого князя? А что, во времена оные, путинские, именно так и работали успешные конторы — ставили зиц-председателем сына вице-премьера или отпрыска директора ФСБ и местные бандюки сразу же отскакивали в сторону. Ничего нового я не придумал. Сибиряки, вкалывавшие как проклятые весной-летом-осенью, в зимний период могли немного отдохнуть и, разумеется, ехали глянуть на царского сына, знаменитого поэта и исследователя земель сибирских и дальневосточных, а такоже заморских — американских!
Для популяризации идей по освоению окраин и иных «медвежьих углов» необъятной Российской Империи, дважды в неделю выступал с докладами. Всё как полагается — кафедра, карты, графики, диаграммы, указка, графин с брусничным морсом, для устранения сухости в горле. Народу в зал набивалось — жуть как много. Некоторые особо рьяные фанаты (и фанатки) великого князя приходили по пять и более раз. Первой по популярности шла тема о строительстве Великого Сибирского железнодорожного пути. Тут очень пригодились познания, почерпнутые на прокладке трассы между двумя столицами. Промышленников, понимающих, что по срокам «чугунка» дело долгое и затратное, интересовали перспективы регулярного морского сообщения Архангельск — Проточный. Да, именно так великий князь решил назвать порт на Енисее, куда смогут заходить морские суда, заявив соратникам, что наичистейшая проточная вода великой сибирской реки поможет доставить богатства Сибири до европейских потребителей. Ну, зачем моей команде знать, что я решил таким вот образом увековечить ЗДЕСЬ своё место рождения ТАМ…
Правда место под порт ещё не было выбрано, для чего и готовилась по весне большая, спланированная на два-три года экспедиция. Практически всех картографов, геологов, которые пошли с Константином на восток, было решено оставить для исследования Енисейской и Томской губерний. Золото Аляски раньше времени открывать — только проблем наживать, а районы промышленной добычи благородного металла в самом сердце Сибири надо цивилизовать ударными темпами. Поэтому — всех учёных мужей «торможу» в Красноярске, нечего их через океан тащить. Рано. Вот освоимся на Оби и Енисее, поднакопим «жирку», Северный морской путь запустим, тогда и «прыгнем» на американский континент. Так прыгнем, чтоб уже никто и подумать не мог выбить нас оттуда… Штаб-контору правления «Сибирской Промышленной Компании» решил совместить с перевалочной базой, откуда на Дальний Восток последуют воинские команды и переселенцы. Недолго думая, в одно из морозных январских воскресений отправился со свитой на место военного городка моей реальности. Вот тут, где пил пиво на улице маршала Малиновского (естественно примерно, плюс-минус двести метров) и указа. тавить здание правления СПК.
— Так, пространства вокруг много, казармы, склады, гостиницу ставить не впритык, тесниться незачем, не в европах небось. Огороды непременно разбить, меж строений, чтоб свои овощи. Да и какое-никакое упреждение пожаров. Иван Кириллович, что скажешь?
— Далековато от города, ваше высочество. Но вам, с вашей колокольни, оно конечно, виднее, где огороды городить, — острый на язык Иван Кириллович Кузнецов, почтенный купец и отец легендарного красноярского мецената века девятнадцатого Петра Ивановича Кузнецова, вздохнул. Очевидно, прикидывает, хитрован, во что городу выльются великокняжеские забавы.
— Точно, Иван Кириллович, виднее. А мост через Качу уж поставите городом, чтоб прочный и надёжный. Дорогу же пробьёте на паях. Я здесь полуроту гвардейцев оставляю. Им парадировать ни к чему, вот и поработают, не штыками так кайлом да лопатой с топором. Мужики здоровые, полагаю, и в Красноярске найдутся толковые и ответственные горожане, разве не так, почтеннейший Иван Кириллович?
— Найдутся, как не найтись, коль ваше высочество пожелает.
— Э, нет, достопочтенный! Городу Красноярску прямая выгода и немалая, если здесь, а не в Томске, не в Иркутске устраивается, считай Ставка великого князя!
Чиновничье племя хвост подожмёт, попритихнет, деловому человеку работать можно без опаски. А ты всё бурчишь, что тебе не так, Иван Кирилыч?
Купчина действительно что-то непонятное забурчал, по интонации судя — мы мол люди тёмные, как прикажете так и сделаем. Хитёр, старый чёрт, долго прикидывал, не хотел Константина в пайщики определять. Пока я прямо не намекнул, мило улыбаясь, в присутствии губернатора и местного главжандарма — плевать на то, как они купчиков щемят, главное чтоб «моих» не трогали, ведь это получается, и великого князя ущемляют, а сие — бунт похуже декабря 1825 года. За такое не в каторгу — на плаху. Чиновники ужаснулись свирепому оскалу и цинизму прекрасного юноши и поэта, а хитрюга Кузнецов наконец-то проникся…
Сын его, Пётр Кузнецов ещё молод годами, но надежды подаёт немалые. Пётр и в моей реальности сумел реализоваться, ну а здесь то, с прямой поддержкой великого князя Константина, ого каких дел наворотим с Кузнецовым младшим.
Всё-таки полезно почитывать книги по краеведению, тут огромное спасибо знакомым парням из моей прошлой жизни, Андрею и Алексею. Они писали замечательные тома по истории Красноярского края, гранты краевые выигрывали, а я не только принимал в подарок книги с автопэафами, но и читал весьма внимательно. А с нынешней то памятью, работающей «за двоих», ой как много полезных фактов помню, ой как много.
То, что представители архангелогородской диаспоры, купцы Латкин и Сидоров здесь покамест никак не проявили себя, — не утвердился один и не приехал ещё в Красноярск другой, так это ерунда. Лейтенанту Забелину не только приисковое золотишко считать поручено, но и курировать экспедиции в низовья Енисея, где и основать порт Проточный, и «попутно» поискать залежи угля и всяческих металлов в Норильском промрайоне нашей реальности. Василий Латкин, Михаил Сидоров, Пётр Кузнецов мимо Павла Артамоновича, моего полномочного представителя, точно не пройдут и как настоящие патриоты родного края и России включатся в исследования Северного морского пути. В чём в чём, а в этом я нисколько не сомневался.
Встречи, встречи, встречи. Город на Енисее не впечатлил, вполне себе заштатная деревня, «на карте генеральной кружком означенная» исключительно из-за того, что рядом более-менее крупных населённых пунктов не наблюдается. Так что зря ворчит старший Кузнецов, — «княжеский городок» придаст новый импульс развитию Красноярска. Пока на правом берегу строиться мало кто собирается, ну а на левобережье, где по мнению знатоков географии пишущих шлягеры для группы «Любэ» заканчивается «Расея», которая «от Волги и до Енисея», участки надо «застолбить».
Золотопромышленники из славного города Енисейска прибыли представительной делегацией и просили уделить им отдельно вечер. Уделил, отчего же не пообщаться с достойными гражданами. Вначале попенял их разгульному образу жизни, пообещал пороть принародно особо лихих гулеванов. Повторил свою томскую речь — коль хотят промышленники, разбогатевшие на дарах Божиих, в недрах российских пребывавших, оставить по себе добрую память — больницы пускай ставят, школы, училища. И чтоб непременно из кирпича, чтоб на века, чтоб табличка с упоминанием мецената указывала потомкам на славные дела, чтоб правнуки гордились славными предками.
Особо указал на церкви тратиться умеренно, мол к Богу молитвы доходят когда от сердца идут а не из-под купола позолоченного. Если уж очень хочется церковь выстроить — чтоб при ней здание школы непременно. Таково моё, великого князя Константина пожелание.
