Народ впечатлился, четыреста восемьдесят солдат и офицеров лейб-гвардии Финляндского полка составили гарнизон крепости. Первым комендантом я назначил командира «Дианы», капитан-лейтенанта Бровцына. И моряк не подвёл — всякому нашёл работу. Понятно, что великий князь целыми днями с лопатой не бегал. Но «руки то помнили». Опыт прежней жизни и дурная силушка молодого Романова жизни этой (Константин был весьма физически развитый молодой человек) позволяли так виртуозно колоть дрова, что солдаты и матросы со ртами разинутыми стояли попервоначалу. Так дико им было наблюдать за царским сыном, ловко управляющимся с колуном. Ну и иногда помогал брёвна дотащить до места — жалко что ли, тем более физические кондиции у Кости реально ого какие!

Чуть позже понял, каково было Ильичу на субботнике. Зато теперь всяк солдат лейб-гвардии Финляндского полка может гордо рассказывать: «Несём мы значится, бревно с его императорским высочеством». Ну да ладно, зато тема будет для разговоров на всю оставшуюся жизнь…

Приказал командирам составить подробные списки личного состава — памятную медаль на основание Владивостока обязательно выпущу, надо будет — своих денег не пожалею, но людей отмечу.

«Паллада» пришла в последних числах сентября, по наблюдениям офицеров китайцы, завидев русский военный корабль, оживились. При закупке и погрузке продовольствия несколько купцов и их приказчиков, сносно говорили на русском и старались расспросить и офицеров и матросов, выяснить куда направляется фрегат. Заранее проинструктированные моряки хором отвечали — идут в Александровск-Сахалинский, там великий князь Константин готовится отплыть в Америку.

В принципе, не так уж и врали. Фрегат «Константин», загрузив сто двадцать «пассажиров» взял курс на Калифорнию. Затем, если никакой чрезвычайщины не случится, оставив казаков и финляндцев в форте Росс, фрегат уйдёт в Новоархангельск.

А азиатов чрезвычайно интересовал великий князь, вопросы все были с двойным-тройным смыслом: зачем Константин появился на Востоке, не хочет ли напасть на Китай как недавно англичане, какова численность армии сына императора всероссийского…

Лазутчики хреновы. Ну, уж нет, китайской или там корейской да японской прислуге буде она появится — не доверять! Закатил на тему — азиатского шпионажа целую лекцию и офицерам и солдатам. Кажется, прониклись. В октябре отправил Невельского на «Авроре» в его любимый Николаевск. «Диана» и «Паллада» готовились к зимовке во Владивостоке. Холодало, погода портилась, пробрасывал первый снег, правда таял. В ноябре, первого или второго в Золотой Рог влетела шхуна «Шилка» — небольшая и довольно таки убогая — местный самострой. Геннадий Иванович отправил на «Шилке», служащей в качестве посыльного судна двух фельдъегерей. Служивые гонкой и качкой были умотаны напрочь. Привезли две здоровенных сумки корреспонденции. Два дня шла читка писем и обмен новостями. Правда, новости были той ещё свежести. Что поделаешь, нет пока телеграфа, связующего окраины с Петербургом. А вот линия Санкт-Петербург — Москва уже работает, о чём брат Саша с гордостью и сообщил. Мои известия о взятии для России Уссурийского края до отца и брата ещё шли. Интересно, какая будет реакция. Я вроде бы достаточно убедительно всё расписал, не преминул указать и на уже «разведанные» залежи угля, железных руд и даже спрогнозировал серебра и золота добычу в этом богатом краю. Посмотрим.

Пока же Николай Павлович хвалил строптивого сына — известия о «кубышке» на дорогу Томск — Енисейск долгое время были новостью номер один в салонах двух столиц. Потом их перебила сенсация по злодейскому умерщвлению не установленными разбойниками Петра Андреевича Клейнмихеля прямо у его особняка. Некий «богатый крестьянин» сунулся к графу с каким-то листком, Клейнмихель подумал, что очередной жалобщик ищет правды и отмахнувшись, ускорил шаг. Лакей, которому было не привыкать расправляться с назойливыми сутягами уже было вознамерился за шиворот схватить и выпнуть подальше жаждущего справедливости пейзанина, но внезапно зашатался и упал. Как позже оказалось злодей мастерски взрезал печень верного слуги и кинулся вслед за графом. Догнав в несколько прыжков Петра Андреевича душегуб парой ловких движений отчекрыжил главноуправляющему путями сообщений и публичными зданиями Российской империи голову и бросив её прямо на месте преступления, скрылся. Где то рядом карбонария (а кто ещё дерзнёт покуситься на любимца императора?) ждал экипаж, на котором убийца и умчал. Все очевидцы пялились в ужасе на отсечённую главу верного слуги престола и Отечества и время, когда можно было перехватить преступников было бездарно растрачено.

Да уж, наверняка под крестьянина «закосил» тот «учитель-разночинец», выставивший на стол в Красноярске ассигнаций на полмиллиона. Очень уж от бритого старовера мощная энергетика исходила. Да и двигался «босомордый» кержак с непередаваемой кошачьей грацией. Он, наверняка он и «зацарапкал» Клейнмихеля.

Блин, дурная булгаковщина какая-то! Наложившаяся на петербуржскую достоевщину. А у нас, во Владивостоке, всё спокойно, дело к зиме идёт…

Новый 1845 год (по старому стилю, разумеется) встретил весело и креативно. В тайге, на полпути между Владивостоком и стоящей на месте «нашего» Хабаровска станицей Константиновской нашли огромную, метров под тридцать ель, неподалёку от которой и устроились на ночлег. Хорошо, прошедшие месяцем ранее «охотники лейб-гвардии Финляндского» обустроили примитивную, но всё-таки стоянку. Заработала «трасса», заработала!

Ещё в ноябре партия следопытов поручика Скурихина совершила небольшое чудо, прошла маршрут вёрст в восемьсот с гаком и ориентируясь по наспех набросанным Константином картам, «два лаптя левее солнышка», вышла на дальние посты крепости Владивосток.

Орлы! Герои! Чудо-богатыри! Так я нахваливал чёртову дюжину отважных гвардейцев-таёжников, выстроив ради такого случая гарнизон. И хотя имелись большие подозрения, что пробитая тропа петляет и так и сяк, накручивая дополнительные вёрсты, дело сделано воистину грандиозное. Владимир Клавдиевич Арсеньев счастлив был бы заполучить в свои экспедиции таких умельцев, что там какой-то гольд Дерсу Узала! По рассказам унтер-офицера Поскрёбышева, ставшего предводителем отряда разведчиков-первопроходцев, на пути им трижды попадались местные жители, по виду «сущие дикари» разбегавшиеся от отряда вооружённых людей.

— Дикий край, ваше императорское высочество. И народец тут весь дикий. Никаких китайцев и маньчжуров не нашли, хоть и с опаской двигались. Пустыня!

— Не видел ты, Прохор, ещё пустынь. Вот в Америку поедем, там говорят такие пустыни — на много вёрст окрест песок и жаркое солнце! Поедешь со мной в Америку или тут понравилось?

— Так это, ваше императорское высочество. Известно же — куда вы, туда и мы.

— Ладно, ступай к своим, они в бане уже. Да, и не пейте больше трёх чарок, на квас налегайте. Передай, великий князь медаль за усердие в службе выправит чуть позже, потому как Петербург далеко. А по сотне рублей на каждого могу выдать хоть сейчас, хоть переслать родным, кого и где укажут. Мой совет — шлите деньги близким, здесь ещё заработаете, а я каждому для отцов-матерей по письму благодарственному на именном листе подготовлю. Скажи тем у кого родня в крепостном состоянии пребывает, — могут ко мне обратиться. Если их родители, братья-сёстры готовы переехать на Амур, решу с помещиками, вольную получат…

Поскрёбышев, оставив трёх человек, уже прошедших маршрутом Константиновская-Владивосток у нас, в качестве проводников (на всякий случай) отбыл обратно, ведя уже четыре десятка лыжников. Да, лыжи наше всё. Хорошо мне — выросшему на Чулыме и Кети, помогавшему отцу и дядьке по сугробам вытаскивать мясо «забраконьеренных» лосей к дороге. Опыт был, то-то народ дивился, до чего ловок великий князь, как будто в Сибири дальней и снегом заметённой родился. А так оно, в принципе и было…

Китайцы под Владивостоком так и не появились, зато наведались англичане, не скрывавшие, что хоть и шпионят во славу королевы, непременно передадут (да прямо скажем — продадут, торгаши, продадут) информацию о планах великого князя в Пекин.