При виде меня парень встрепенулся, пробормотал полусонно:

— Ясного вечера, шейла Милнз...

Во дворе было темно, но габаритную фигуру кухарки не признал бы только слепой.

Кивнула в ответ и, ускорив шаг, поспешила к одиноко стоявшему у арки экипажу. Не успела приблизиться, как дверца приоткрылась, и я увидела генерала.

Он протянул мне руку, чтобы помочь забраться внутрь, и с улыбкой проговорил:

— Ясного вечера, шейла Милнз.

Не успела дверца за мной захлопнуться, как карета тронулась. Я устроилась напротив Вейнанда и, поёрзав на месте, под его взглядом, от его внимания, сказала:

— А если настоящая кухарка надумает уйти?

— Её нет в академии, но дежурный об этом не знает. Я проверял.

— Такое ощущение, что ты не один день готовился к сегодняшнему вечеру.

— Так и есть, — продолжая одаривать меня улыбкой, от которого моё ёрзанье только усиливалось, подтвердил Эскорн. — Когда понял, что тебя не повезут во дворец, сразу решил: вот он, мой шанс!

— Шанс?

— Провести с тобой время, Лайра, — мягко, вкрадчиво, отчего к неспособности спокойно сидеть на месте прибавились мурашки, проговорил оборотник. — Хочу, чтобы этот вечер стал для тебя незабываемым.

Я неловко кашлянула и сделала вид, что отвлеклась на созерцание вечерней Леонсии: всё такой же слякотной и грязной и в то же время по-своему прекрасной. Словно кокетливая девица в украшениях, столица сверкала огнями. Даже на самых маленьких улочках в центре города горели фонари, красуясь бликами света в лужах талого снега. В воздухе витала весна, пусть ещё робкая, ранняя, молодая. Но уже было ясно: пройдёт совсем немного времени, и природа расцветёт многообразием красок.

— Как прошёл разговор с тётей? — отвлёк меня от мыслей о погоде Вейнанд.

— Тесса, как всегда, переживает.

— И имеет на то полное право.

Я неопределённо пожала плечами, а после, подняв на генерала взгляд, поинтересовалась:

— Мне так и оставаться под иллюзией шейлы Милнз? Не уверена, что справлюсь, даже с усилителем. Образ новый для меня, непривычный.

— Думаю, будет достаточно маски. — С этими словами он протянул мне маску из тёмно-зелёного в тон платью бархата. Она скрывала большую часть лица, оставляя открытыми лишь губы. По краю бархата вилась искусная вышивка, сделанная тонкой золотой нитью. И точно такими же, золотыми, были атласные ленты, которые я затянула потуже на затылке.

— Но волосы, пожалуй, оставлю, — пробормотала, снимая иллюзию, снова становясь высокой стройной девушкой. Разве что не огненно-рыжей, а золотистой шатенкой.

— Хорошая идея, — одобрил Вейнанд и кивнул на окошко кареты. — Почти приехали.

Экипаж неторопливо въехал в распахнутые ворота парка, и уже отсюда была хорошо видна подсвеченная огнями верхушка циркового шатра. А когда мы подъехали ближе, я едва не присвистнула. Ожидала, что шатёр будет огромным, но и подумать не могла, что займёт всю центральную лужайку, а она была немаленькая, и это ещё мягко сказано. Со всех дорожек, аллей, неприметных в вечерней тьме тропинок к нему стекались люди: парочки и шумные компании. Мало кто был верхом или в экипаже, почти все двигались пешком.

Нам тоже пришлось выйти из кареты, чтобы не оставить ненароком на чьей-нибудь ноге след от копыта или колеса. Да и было приятно подышать перед выступлением тем самым особенным весенним воздухом. В парке он был совсем хмельной. А может, я немного опьянела от близости Вейнанда. Голова кружилась, но мне нравилось это чувство.

Мне нравилось быть здесь. С ним, с этим мужчиной.

Ухватившись за руку оборотника, запоздало подумала, что наше... хм... общение проходит без третьего лица. Ни Морри, ни Тессы... С другой стороны, какая разница?! Сегодня я не Лайра, а просто девушка в маске. И под руку меня держит не прославленный военный, а молодой мужчина, этакий городской модник, каких сегодня в парке Августины собралось немало.

Вскоре мы уже стояли возле ярко-синего, усыпанного сверкающими звёздами полога. Весь шатёр, казалось, являлся отражением ночного неба, и издалека сиял так, словно каждая звезда была выплавлена из золота или серебра. Да и вблизи тоже хотелось зажмуриться.

Продемонстрировав билеты кривляющемуся карлику в шапке шута, Вейнанд увлёк меня вглубь шатра. Я шла, взволнованно оглядываясь, отмечая, что многие зрители тоже в масках, и радуясь, что на нас никто не обращает внимания. Оказывается, я уже успела соскучиться по этому чувству. Забыла, каково это быть обычной девушкой, ничем не выделяющейся из толпы, незаметной. Единственное, что заставило напрячься, — это количество зрительных мест, многие из которых уже были заняты.

Вейнанд уловил перемену в моём настроении, почувствовал, как дрогнула моя рука у него на сгибе локтя. Склонился ко мне и прошептал:

— Всё хорошо?

Я кивнула:

— Просто... вспомнился Флаос. Столько людей...

Оборотник помрачнел:

— Извини, не подумал. Если хочешь, можем уйти.

И пропустить все невероятные чудеса? Никогда!

— Уйдём только когда я получу свой незабываемый вечер. — Заговорщически улыбнувшись своему сверх меры заботливому спутнику, отправилась на поиски свободных мест.

Нам повезло: свободные места отыскались сразу. Пусть и не на первых ярусах, но так даже лучше. Последние ряды укрывал сумрак, и это то, что нам сейчас было нужно. Опустившись на лавку, я продолжила с любопытством осматриваться. Внутреннее убранство шатра было также выполнено в синих и золотых тонах. Идеально круглую сцену укрывал мягкий настил, в воздухе поблескивали стальные кольца, свисали разной длины канаты и другие приспособления, которым я не смогла подобрать название.

Не обошлось и без магии. Свет, то розовый, то голубой, то ярко-зелёный либо лимонно-жёлтый, струился из сердцевины купола, выхватывая из полумрака сцену и оцеплявшее её ажурное ограждение. Отовсюду и словно бы из ниоткуда лилась приглушённая музыка. В какой-то момент она стала нарастать, зазвучала громче, а гомон голосов, наоборот, начал стремительно стихать. Представление начиналось, и я, словно ребёнок переполненная восторгом, затаила дыхание.

После весёлого выступления клоунов и карликов, не один и не два раза заставивших зрителей хвататься за животы и плакать от смеха, настал черёд дрессировщиков. Никогда раньше не доводилось мне видеть столько диковинных животных! О некоторых читала в книгах, другие, казалось, и вовсе не существовали, были ненастоящими, созданными чарами, а может, являлись плодом моей фантазии. Чего только стоила водяная в синем оперенье птица. Не успела она кокетливо распушить хвост, как зрителей рядом обдало каскадом брызг. Красавица проделала этот трюк не раз, пока величаво прохаживалась по сцене, чем привела в восторг не только детей, но и взрослых.

Трёхглавый лев, изрыгающий пламя не хуже мифического дракона, тоже оставил неизгладимое впечатление. Правда, не такое приятное, как водяное пернатое. Сразу вспомнился другой лев, одноглавный и куда более опасный. Надеюсь, он уехал далеко и в скором времени не вернётся. И ещё больше надеюсь, что за мной сейчас не наблюдают его шпионы.

Самые сильные эмоции вызвало у меня выступление гимнастов, проделывавших в воздухе такие трюки, что захватывало дыхание: грациозные девушки парили под сводами шатра с такой лёгкостью и бесстрашием, словно и сами были птицами, словно не боялись разбиться. Их ловили, крутили, заставляли складываться и выгибаться такие же гибкие и умелые мужчины.

Имелись в труппе и чаровики-иллюзоры. И если нас с Вейнандом их фокусы особо не заинтересовали, то простые люди, без дара, остались в восторге от феерии иллюзий.

Я с сожалением вздохнула, когда все артисты вышли на сцену, чтобы поклониться на прощание. В тот момент подумалось, что это действительно был самый незабываемый вечер. Столько эмоций, столько впечатлений...

— Понравилось? — с улыбкой поинтересовался Эскорн, когда мы стали не спеша продвигаться к выходу.

— Понравилось — не то слово! Я в восторге! — Я благодарно улыбнулась ему, а в следующее мгновение почувствовала, как сбивается дыхание: его пальцы коварно переплелись с моими, а у меня даже не мелькнуло мысли вырвать руку, отстраниться.