— Шейр Ноэро, подойдите.

Рифер бросил на меня взгляд, красноречивее любых слов говорящий о его чувствах, и я кивнула. С болью в сердце и ненавистью к Адальгеру.

— Возьмитесь за руки, а вы, шиари, повторяйте, — скомандовал жрец. Его лицо, изборождённое морщинами, так похожими на старые шрамы, казалось уродливым и, наверное, могло бы принадлежать какому-нибудь джару. — Слово за словом. Произносите спокойно и чётко.

Я сжала холодные пальцы брата и услышала еле слышное, пронизанное болью и отчаяньем:

— Прости, Лайра.

Вымучено улыбнувшись, посмотрела на жреца, и тот заговорил на древнем адарийском слова ритуального обмена, который должен был стать моим отреченьем. От силы. От того, что так любила.

От своего естества.

— Ну же, шиари! — процедил храмовник, заметив, что я мешкаю, сомневаюсь.

А из-за спины, словно змея, прошипел император:

— Ты ведь не позволишь брату погибнуть.

Я бы с удовольствием позволила погибнуть тебе! И чтобы не быстро, а хорошенько помучился!

Заглянув в глаза своего близнеца, зажмурилась и повторила за жрецом роковые слова, а тот, удовлетворенно кивнув, торжественно продолжил.

Ещё одна фраза... Несколько слов, от которых всё холодеет. Как будто льдом затягивает тело. Совсем немного, и внутри станет пусто. Я стану пустой. Нужной ему, но не себе.

Не Лайрой Ноэро.

— Шиари... — снова, с явным нетерпением, поторапливает жрец.

И я, вдохнув поглубже, напряжённо выдыхаю последние фразы. Вернее, собираюсь, но меня резко обрывают:

— Нет!

Нет?

— Нет? — в унисон со мной переспрашивает император.

В отблесках огня видно, как бледнеет лицо жреца. И точно также отчётливо, ясно, я вижу маску холодной решимости на лице у брата.

— Нет. — Его голос звучит твёрдо. Нет в нём неуверенности, страха, сомнений. — Я отказываюсь от чужих даров! У меня есть сила, есть моё наследие. Я не мерзавец и не вор. В отличие от вас, ваше величество!

— Рифер, не надо. Пожалуйста... — пытаюсь образумить брата.

А император зло цедит, грубо меня прерывая:

— Ты не вор и, как оказалось, отнюдь не трус. Ты просто покойник!

Он кричит, нетерпеливо подзывая стражей, чтобы скорее разобрались. Приходит осознание, что всё происходит на самом деле, и, наверное, единственный шанс спасти брата — повернуть вспять время. Но об этом я успеваю лишь подумать. А Рифер тем временем (явно не думая!), бросается к Адальгеру.

— Пусть так. Но ваше величество составит мне компанию!

Брат отталкивает меня, чтобы добраться до шакала. В его руке вспыхивает пламя. Краем глаза замечаю несущихся к нам чаровиков и жреца, хватающего с алтаря кинжал. Кинжал, который он собирается метнуть в Рифера.

Словно под воздействием чудодейственного заклинания я вспоминаю обо всех уроках профессора Монтелы сразу. Обо всех своих провалах и редких достижениях. Сегодняшнее мы припишем к последним: ритуальный нож, предназначенный для брачного обряда, так и не достигнув своей цели, отлетает в сторону, теряется где-то в полумраке зала.

Отвлёкшись на храмовника, я не сразу понимаю: император успевает увернуться, и пламя, так и не найдя своей цели, растекается по алтарю чёрной кляксой.

— Убейте его! — в ярости рычит Адальгер, хватая моего брата. Умело отражает его удар, заламывает ему руки за спину. — Впрочем нет, лучше я сам...

Сдёрнув клятую фату, бросаюсь к ним, но... меня опережают. С глухим свистом пуля проскальзывает в паре дюймов от плеча императора, и тот, толкнув Рифера в руки своих подоспевших марионеток, в одно мгновение оказывается со мной рядом. И теперь уже я, а не брат, становлюсь его щитом и живой мишенью для чужих пистолетов.

Вейнанд Эскорн

— Странно, что отец решил путешествовать со столь скромным отрядом... Я думал, нас здесь будет ждать целая армия, — пробормотал Бриан, осторожно выглядывая из-за угла.

Вейнанд до сих пор не мог поверить, что согласился на это безумие. Потащил с собой четвёрку юнцов, рискнул их жизнями, их будущим. Но выбора ему не оставили. Кадеты упёрлись и ни в какую: или с ними, или никакой поддержки от Торнвила, а они так или иначе помчатся спасать Лайру.

Генералу нужен был хороший скакун. Быстрый, выносливый, такой, чтобы довольствовался короткими передышками и снова готов был мчать часы напролёт. Ему нужны были деньги, новая одежда, оружие и в идеале артефакты. Что-то укрепляющее, что не позволит срываться в сон. От маскировки он бы тоже не отказался, чтобы не переживать о том, что его узнают и попытаются схватить. Всё это мог дать ему Бриан, и Вейнанд скрепя сердце согласился на «шантаж» своих же кадетов.

— Не стоит его недооценивать, — ответил он Торнвилу, вглядываясь в высокие тёмные фигуры, стерегущие вход в святилище. — Каждый воин в его свите превосходит по силе и умению дюжину солдат, да и сам император едва ли им уступает.

— И тем не менее, несмотря на всю свою силу и могущество, он побоялся рассказать о своих планах военному совету, решил провернуть всё втайне, — усмехнулся Торнвил, тоже, как и он, не сводя с чаровиков взгляда. — Понимал, что его безумные капризы никто не поддержит и решил поставить их уже перед фактом: вот вам новая императрица! А хроновик? А нет у меня больше хроновика. Принимая это решение, я думал чем угодно, но только не...

— Тиши ты, — осадил его Ронан, заметив, как искажается от ярости и боли лицо оборотника.

Бриан осёкся, а Вейнанд бросил:

— Оставайтесь здесь!

Глупо было надеяться, что они его послушают, но попытаться всё же стоило. Разумеется, дружная компанию последовала за ним. Медлить больше было нельзя. Незаметными пробраться в храм не получится, придётся принять бой. Главное, чтобы никто из этих мальчишек не пострадал. Главное...

Мысль оборвалась, когда чаровики, перестав изображать из себя неживые статуи, вдруг скрылись в стенах храма.

Находу вытягивая из кобуры оружие, генерал бросился к входу в святое место, отчаянно надеясь, что сегодня его мечта наконец осуществится: он всё-таки пристрелит джарово чудовище!

* * *

Лайра Ноэро

— Эскорн, ты ли это? — Ядовитый голос императора, разнёсшийся по храму, заставил меня дёрнуться. — А ведь раньше неплохо стрелял. Что же в этот раз пошло не так?

— Отпусти её, и я попробую ещё раз, — послышался из мрака другой голос.

Тот, который я уже не чаяла услышать, но которому обрадовалась до безумия. На какой-то миг даже забыла, где мы и что вообще происходит. А когда отблески пламени выхватили из тьмы широкую и такую родную фигуру генерала, едва не задохнулась от вдруг переполнившего чувства.

Нет, не радости, хотя и её было в избытке. Того, другого, которое так боялась даже себе озвучить.

— Лучше поступим так! — Адальгер ещё крепче прижал меня к себе, почти не давая дышать. — Мои люди потренируются на тебе. На вас всех! — выплюнул он с ненавистью и презрением, заметив, как следом за генералом в храм вбежали...

Ронан, Нейл, Лоунард... Бриан! Духи! А вы-то что здесь забыли?!

— Пристрелите их, а лучше — заставьте помучиться! — прорычал венценосный шакал, злобно сплюнув: — Особенно это ничтожество!

Он дёрнул меня, потащил куда-то за алтарь, а я смотрела... просто не могла отвести взгляда от своего генерала. Уставшего, если не сказать — измождённого, но готового стоять за меня до последнего. До последней крупицы силы, до последнего вздоха. А я, кажется, забыла, кто я. Или это платье невесты превратило меня в кисейную шиари? Джара с два, проклятый ты император!

Способы вырваться из вражеского захвата мы с моим наставником отрабатывали не одно дополнительное занятие. И сейчас они очень пригодились. Удар ноги под колено (а каблуки, оказывается, не такие уж бесполезные!) — Регенштейн не то зашипел, не то зарычал. Не теряя времени подалась назад, наваливаясь на него всем телом, опрокидывая на алтарь, и почувствовала, как пальцы императора разжимаются.