Когда мы оторвались друг от друга, мои щеки горели и все, о чем я могла думать: когда там мы уже поедем в обещанную Оливером усадьбу и останемся вдвоем.

Гости зашумели, а Кларисса вдруг заключила меня в объятья и проговорила:

— Поздравляю! Теперь ты — Стортон!

— У меня появилась младшая сестричка, ура! — воскликнула Джорджиана. — Целуйтесь! Целуйтесь! Целуйтесь!

И она меня тоже обняла — в первый раз в жизни.

Кажется, Оливер был прав: нас ждет прекрасная жизнь.

Несмотря ни на что.

— Оливер, а ты уверен, что мне прилично появляться в обществе? — с сомнением произнесла я, рассматривая себя в зеркале.

На мне было приталенное голубое платье, и пока ничего такого в области живота видно не было, но мне все равно казалось: каждый, кто на меня посмотрит, непременно догадается, что мы с Оливером ждем малыша.

Я сомневалась до последнего, но даже Дрангур это подтвердил: у Стортонов растет ребенок, сильный.

От счастья и радости мне хотелось петь и плакать одновременно, а еще съесть что-то соленое и поспать. В общем, время беременности обещало быть веселым.

— Конечно, — улыбнулся Оливер, обнимая меня обеими руками и прижимаясь к спине.

По коже пробежали мурашки, и очень захотелось остаться все-таки дома. У камина, в библиотеке, в объятьях Оливера — и никуда не ходить.

— А вдруг кто-то узнает?

— Разве что по твоим светящимся глазам, моя родная. Но они светятся с самого дня нашей свадьбы, а все от твоей неземной любви ко мне, — самодовольно заявил он.

— Дурак!

— М? Разве я неправ? И это абсолютно взаимно.

Взяв меня за подбородок пальцами, Оливер заставил повернуть голову и накрыл мои губы своими.

Со дня нашей свадьбы прошло несколько месяцев. За это время мы успели провести несколько недель в отдаленной усадьбе, где не было никого, кроме нас, попутешествовать, обсудить то, как открыть первую школу для одаренных магически детей и, кажется, влюбиться друг в друга еще больше.

Я не думала, что быть женой Оливера окажется… таким хорошим для меня. Мы много времени проводили вместе и до этого, но всегда оставалась какая-то недосказанность, неуверенность, а сейчас — это все исчезло. Остались только мы. И малыш, которого мы ждали.

— Оливер…

— М? Конечно, тебе обязательно нужно идти. Во-первых, это свадьба принцессы. Во-вторых, я не останусь один на один с твоей матерью. Она все еще меня недолюбливает и считает недостойным ее тебя.

— Как и бабушка Аделаида, которая до сих пор уверена, что я тебя обманываю, так что мы квиты.

Отношения с ней у меня не наладились… даже наоборот. Уверена, что бабушка Аделаида вынашивала очередной план того, как вывести меня на чистую воду. Чтобы погасить конфликт в зародыше и обезопасить меня, Оливер отправил ее управлять отдаленным имением Стортонов, расположенным на другой части острова.

«Отец сказал, что больше всего бабушка любит командовать, — сказал Оливер. — Так что там ей будет, чем заняться, это даже принесет пользу роду. А тебе, моя дорогая, нельзя волноваться. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. И ты, и наш ребенок. А вот бабушка Аделаида здорово понервничает, когда поймет, кто ты такая на самом деле».

Оливер был уверен, что проблема решится сама собой, когда мы сможем раскрыть всем, кто я такая: дочь хозяйки Трех Великих Морей, принцесса, по человеческим меркам.

Произойдет это в самое ближайшее время. На сегодняшнем приеме, который устраивается в честь свадьбы принцессы, моя мама, прибывшая инкогнито, будет представлена королю.

Оливер говорил, что его величество очень заинтересован в союзе с русалками, который помог бы обеспечить безопасность островных границ. Моя мама же… у нее были свои резоны.

Разумеется, о визите делегации русалок не было объявлено во всеуслышанье. Король вообще был довольно скрытным человеком, как выяснилось, и предпочитал не делать громких заявлений до того, как разведает обстановку.

— Ладно, — вздохнула я. — Давай просто сделаем это.

Оливер подал мне руку, открывая дверь комнаты.

— А когда мне можно будет пойти на бал? — Джорджиана выпрыгнула нам навстречу, как заведенная куколка.

Ей едва исполнилось тринадцать, и все, что ее интересовало — балы и книги со стихами про любовь, стащенные из стортоновской библиотеки.

— Когда ты подрастешь, — улыбнулся Оливер. — Лет через десять.

— Что-о-о? Нет! Ну О-о-олли!

Девушкам было разрешено посещать балы с пятнадцати, но решение об этом принимал, разумеется, опекун, роль которого выполнял сейчас Оливер. Его родители все-таки решились на путешествие в Гэлию. Они отплыли примерно месяц назад и собирались вернуться как раз к рождению внука, новости о появлении которого очень обрадовались. Ведь они все-таки смогут понянчить еще одного малыша!

Однажды, еще до их отплытия, я, улучив момент, спросила у Клариссы:

— Почему вы меня приняли? Ведь бабушка Аделаида… — Я замялась, не зная, как продолжить. — Ее я хотя бы понимаю, — выпалила я. — А вот почему вы меня приняли — нет.

Кларисса пожала плечами, не отвлекаясь от укладывания шляпок в круглую коробку.

— Я навела кое-какие справки. Не о тебе, а об Оливере. Он вырос умным мужчиной со стальным стержнем внутри. Я доверилась его выбору — не околдовала же ты его, в конце концов?

Ох.

Должно быть, увидев что-то на моем лице, Кларисса присела рядом и улыбнулась — искренне и ярко, как только она умела.

— Я вижу, как вы любите друг друга. Я вижу, как счастлив мой сын. К тому же… кому, как ни тебе, знать, что его происхождение тоже хранит маленький секрет. Ох, только не говори, что он тебе не рассказал, по глазам вижу, ты все знаешь. Нет ничего плохого в том, кем ты родилась или не родилась. Все плохое и хорошее ты делаешь, пока живешь. И я вижу, сколько хорошего ты делаешь и еще планируешь сделать, взять хотя бы школы для детей, которые ты хочешь открыть. Я вижу, как ты стараешься ради Оливера, а он — ради тебя. Поэтому я считаю тебя своей дочерью. И Якоб так считает. Ты хороший человек, пока не сделала ничего плохого, Унни.

— Моя мачеха говорит так же, — откашлялась я, потому что голос внезапно охрип.

— Она мудрая женщина, — пожала плечами Кларисса. — Как ты думаешь, брать ли с собой эту шляпку?

Она надела на голову что-то широкое, сшитое из тяжелой сияющей парчи.

— Ох, ну что за лицо? Только не говори, что сейчас уже такого не носят! Да ничего вы не понимаете, спрошу у Якоба.

Якоб шляпку одобрил, потому что, кажется, души не чаял в Клариссе и готов был согласится со всем, что она говорит.

Дорога до дворца заняла чуть больше часа, и все это время я была сама не своя.

— Дорогая, что не так? Тошнит? Душно? Дует?

Я покачала головой. Не говорить же Оливеру, что у меня просто дурное предчувствие? Я ведь не пифия. Наверняка это из-за жары.

Оказавшись во дворце, я первым делом несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, расправила плечи. Это не первый и не последний мой светский прием, нужно вести себя спокойно, как и полагает герцогине Стортон.

(Во имя всех святых, мне это не снится! Я герцогиня Стортон!)

Свадебная церемония принцессы пройдет в главном бальном зале дворца — том самом, в котором я оказалась впервые несколько лет назад, когда пришла на маскарад и впервые увидела принцессу Амелию. Оливер сказал, что с тех пор она стала спокойнее и счастливее — и мне хотелось верить. Сама я ее не видела, Амелия была затворницей.

— Когда она выйдет замуж, все окончательно встанет на свои места, вот увидишь, — убеждал меня Оливер. — Прости, я не могу сказать больше.

Главный бальный был весь заполнен людьми, но они не танцевали, а сидели на стульях, стоящих ровными рядами и образовывающими проход, по которому скоро пройдет его величество король, ее высочество принцесса и ее жених.

Сейчас по этому проходу шли гости, стремясь занять свои места.

Почти все, мимо кого мы с Оливером проходили, расступались и кланялись нам или делали реверансы — потому что статус почти всех окружающих был ниже: они были графами, баронами, виконтам, но не герцогами. В толпе я увидела и лорда Ходжа, который вежливо склонил голову, увидев меня и Оливера — так здороваются равные с равными. Его сына после того случая на свадьбе я не видела. Поговаривали, что отец сослал его куда-то, где тяжелая работа должна будет сделать из него достойного сына Ходжей. Кажется, это были каменоломни.