Текст лекции

Я начну, пожалуй, с того, что расскажу об отдельных вехах биографии Льва Давидовича Ландау. Он родился в 1908 году в одном из южных городов нашей страны, центре нефтяной промышленности — Баку. Его отец был инженером-нефтяником, а мать — врачом.

Способности Ландау ярко проявились в очень раннем возрасте. В 14 лет он поступил в университет. Между прочим, рассказывая о себе, Лев Давидович всегда шутил, что не может припомнить возраста, в котором он не мог бы выполнять квантование и интегрирование (смех в зале). Так он говорил о самом себе. В 19 лет Ландау окончил Ленинградский университет. Позднее он много раз говорил мне о том, как много занимался, когда был студентом. Он работал так интенсивно, что по ночам ему начинали сниться формулы.

Очень важным моментом в биографии Льва Давидовича явилась возможность поехать за границу в Институт теоретической физики в Копенгагене, к Нильсу Бору. Там он работал в течение полутора лет и потом всегда считал себя учеником Бора.

Я много раз слышал от Л.Д. Ландау рассказ о том, как он был взволнован, когда впервые прочитал работы Э.Шредингера и В.Гейзенберга, которые провозгласили новый век — век квантовой механики.

Кстати, говоря о квантовой механике, принципе неопределенности и общей теории относительности (т. е. о кривизне пространства-времени), Ландау обычно повторял, что по его мнению, быть может, самое великое достижение человеческого гения заключается в том, что человек может понять то, что он уже не в состоянии себе представить. Когда мы думаем о физике XIX столетия и о связанных с ней великих людях, то знаем, что все, что тогда рассматривала физика, было вполне представимым. Это касается и многих аспектов современной физики. Но когда речь идет о принципе неопределенности или кривизне пространства-времени, то это такие вещи, которые понять можно, а представить нельзя. Кстати, и предложенная им формулировка принципов сверхпроводимости или сверхтекучести, согласно которой одно и то же вещество жидкости может одновременно быть вязким и невязким, также является чем-то таким, что можно осознать, но нельзя образно себе представить.

Вернувшись из-за границы, Ландау переехал в Харьков. Там он оставался с 1932 по первую половину 1937 года. С конца 1930-х гг. последовал период, который был для него наиболее продуктивным. Именно тогда он начал создавать почти все то, что в конечном счете стало теориями Ландау. Начиная с 1937 года и до конца жизни, он работал в Институте физических проблем.

А теперь я, пожалуй, еще расскажу о его молодых годах. В юности он был очень застенчив, и поэтому ему было трудно общаться с другими людьми. Тогда это была для него одна из самых больших проблем. Дело доходило до того, что временами он находился в состоянии крайнего отчаяния и был близок к самоубийству.

Для Льва Давидовича была характерна крайняя самодисциплина, чувство ответственности перед собой. В конце концов, это помогло ему превратиться в человека, который полностью владел собой в любых обстоятельствах, да и просто в веселого человека. Он всегда думал о том, как быть деятельным, нужным людям.

А сейчас я покажу вам несколько фотографий, чтобы вы увидели, как он выглядел (Е.М. Лифшиц демонстрирует залу фотографии Л.Д. Ландау.) Вот первые две — совершенно разные: одна в фас, другая в профиль. Я их сделал в 1958 году, когда Ландау было 50 лет. Несчастный случай произошел, когда ему было всего пятьдесят четыре года. Он был в расцвете сил и творческих возможностей. Это, конечно, усугубляет трагедию.

Следующие три фотографии показывают Ландау за работой (полулежа на диване). Вы видите, как он работал. Такая поза очень характерна для него. У него никогда не было письменного стола. Он никогда не работал, сидя за столом. Во время работы он всегда находился в позе, в которой вы его видите сейчас. Снимок сделан профессиональным фотографом дома в его комнате. Обычно он не пользовался кабинетом. Следующая фотография (смех в зале). Он вовсе не позирует для фотографии, он действительно работает. И всегда в таком положении (смех). Следующая (смех), следующая (снова смех). Хочу подчеркнуть, что такое положение было для него вполне естественным.

В институте у Ландау не было кабинета. Имелось несколько комнат, которые занимали работники теоретического отдела, а специальной комнаты для него не было. Существовало, правда, кресло, которое он любил. Дау приходил сюда из своей квартиры, которая находилась на территории института. Вот он сидит в кресле, улыбаясь. Знаете, я не могу представить его не улыбающимся во время работы. К тому же он всегда был готов обсудить любую проблему обыденной жизни, любые повседневные дела.

Следующая фотография. На ней мы оба гораздо моложе, чем сейчас (оживление в зале). Я точно не помню, но фотография, вероятно, сделана в 1946 году. Ландау находится за работой все в том же положении, в котором вы его уже видели.

Следующая фотография. На ней вы видите Ландау и Бора осенью 1961 года за несколько месяцев до несчастного случая. Это был последний приезд Бора в Москву. Бор и Ландау были очень дружны. На этой фотографии Бор выступает перед зданием физического факультета МГУ на специальном фестивале — празднике Архимеда. Фестиваль этот проводится каждый год. Вы видите, как Нильс Бор выступает перед студентами, Лев Ландау переводит его выступление.

Следующий снимок. Здесь Ландау снят на заседании семинара. Выступает один из самых талантливых и любимых его учеников — И.Я. Померанчук. Я полагаю, его фамилия известна многим из вас. Он не брит, но это его характерная черта (смех).

На следующей фотографии Ландау беседует с молодым М.Гелл-Манном, в 1956 году. Это была первая после войны международная встреча в области физики, проходившая в Москве.

Теперь вы видите нас в Сванетии, очень высоко в горах Кавказского хребта. Ландау очень нравилось путешествовать в горах. Но он не был альпинистом в прямом смысле этого слова, считая, что на горы взбираться трудно и опасно. Поэтому он предпочитал, так сказать, более комфортабельные способы путешествия. Вы видите его в моем автомобиле (оживление). Однако он вполне умел путешествовать и пешком. Интересно, что, однажды, едучи в автомобиле, мы случайно заметили того человека, который стоит на фотографии рядом с машиной. Он только что спустился с высочайших гор. Он — настоящий альпинист очень высокого класса. Имя этого человека — академик И.Е. Тамм.

Академик Тамм также был выдающейся личностью. Одним из его увлечений был альпинизм. Обычно я о нем много рассказываю, но сейчас у меня нет возможности. А встретили мы его на Кавказе действительно совершенно случайно.

Сейчас невозможно рассказать обо всем, что сделал Ландау в науке. Но все же я попытаюсь сделать хоть что-то. Его вклад в физику охватывает всю ее, начиная с гидродинамики и кончая квантовой теорией. Я полагаю, что нет ни одного раздела теоретической физики, в который бы он не внес крупный вклад. В наш век все более и более прогрессирующей узкой специализации даже основная масса его учеников разошлась но разным направлениям. Но Ландау был человеком, который объединял всех, потому что он обладал поистине невероятным интересом ко всему, что рождалось в физике. Он был готов обсудить любую проблему, между прочим, как теоретическую, так и экспериментальную.

Сейчас издается собрание трудов Льва Давидовича. Есть русское издание трудов. Ему предшествовало английское издание — однотомник, выпущенный издательством «Pergamon Press». В него вошло около ста статей, с современной точки зрения, может быть, и не слишком много. Но Ландау очень тщательно относился к отбору того, что, по его мнению, следовало публиковать. И, конечно, к опубликованным работам необходимо добавить многое из того, что было опубликовано его учениками.

Теперь я приведу цитату из одной статьи. Хочу подчеркнуть, что она написана не кем-нибудь из нас, я имею в виду его сотрудников, а посторонним человеком. Это американский физик, который никогда не был знаком с Ландау лично, профессор Мермин. Он хорошо известен в теоретической физике как специалист по сверхтекучести и сверхпроводимости. Статья была опубликована в 1971 году в журнале «Physics Today». Я процитирую ту ее часть, в которой он говорит, что том трудов Ландау можно сравнить с собранием пьес Шекспира или собранием сочинений Моцарта. Вы знаете, вероятно, что существует Кехелевский каталог сочинений Моцарта. В него занесено все, что было им создано. Читаю. «Этот солидный том «Собрание трудов Л.Д.Ландау» возбуждает чувства, подобные тем, которые вызывает полное собрание пьес Вильяма Шекспира или Кехелевский каталог сочинений Моцарта. Безмерность совершенного одним человеком всегда представляется невероятной».