— Скажи спасибо, что еще и беременной не оставили.

Когда я смогла, то собрала вещи и уехала к Лане. Ни о каком колледже больше речи не было. Не было вообще ничего, что когда-то было моей жизнью.

Именно Лана дала денег на курс для переживших насилие, а потом для тех, кто переживал посттравматический синдром. Но последний курс я так и не смогла пройти. Меня накрывало только при виде тлеющей сигареты, а воспоминания блокировались так сильно, что даже разговоры об этом, вызывали панику.

Постепенно я просто затолкала этот страх куда подальше. А с ним и все, что было связано с этим днем. И прошлым вообще.

Жить нахлебницей я не могла. Но даже работа официантки мне была не под силу. Я шарахалась мужчин, пепельниц, окурков и даже бутылок с водой. Не могла пить в незнакомых местах и всегда требовала открывать бутылки при мне.

В те дни ни я, ни Лана не допускали и мысли о том, что когда-нибудь я смогу стать одной из ее девочек в агентстве. Я так вообще считала, что у меня нет будущего. Я оказалась не готова, что тебя могут сломать просто так, ни за что. А потом жить дальше напротив моего собственного дома, как ни в чем не бывало. Было тяжело принять отсутствие справедливости, кармы, бумеранга и всего того, во что еще верила Аннет. Но чем быстрее она перестанет ждать чуда, тем быстрее пойдет на поправку.

Я просто приходила в агентство. Вызвалась мыть полы, убирать, когда в зале никого не было. Много общалась с девочками. И у многих оказались истории похлеще моей. Некоторые растили детей от мужчин, от которых им едва повезло уйти в живых. Другие не знали в жизни ничего другого. Я слушала.

И слушала.

И слушала.

И постепенно поняла, что могу жить дальше. Ведь я уже живу. Дышу каждый день. Не лежу, глядя в потолок, как поначалу, а берусь за метлу и мету. Мою пол. Даже улыбаюсь, а еще реже, но все-таки смеюсь.

И я жива.

И могу добиться большего, чем просто хорошо надраенный пол.

Мне всего-то и нужно, что научиться пользоваться мужчинами. Их деньгами, положением, ситуацией. Давать им только то, что оговорено в контракте.

Контракт позволял соблюдать правила. Не влюбляться. Ничего не чувствовать. Не задавать личных вопросов. Не переступать границы. Не давать обещания, не выслушивать глупых признаний.

Не отдавать им свое сердце и никогда не терять голову. Поставить эмоции на паузу, со временем даже во время секса.

Десятки запрещающих правил стали моим спасительным кругом. Навели порядок в разрушенной жизни и помогли расправить плечи. Заработать первые деньги, чтобы начать выводить шрамы.

И забывать. С каждым днем забывать.

Все, что было связано с прошлым.

А картонную корону я разорвала на мелкие, мелкие кусочки и никогда не участвовала в подобных конкурсах в агентстве.

Он не готов услышать правду, а нести ответственность ему не за что. Он не виноват, что не настоял на знакомстве. Не увез меня с собой. В моей жизни хватает людей, которые виноваты в случившимся, но это точно не Адам Грант.

А поэтому я озвучиваю ему ту версию, в которую ему поверить будет проще всего. Да, я была девочкой по вызову, когда мы встретились. А однажды мне не повезло, и я нарвалась на маньяка. Так бывает при такой профессии. Оттуда и шрамы. С тех пор я не переношу огонь.

Даже озвученное производит на него шок. Грант не убил кота после испорченного матраса, так что я знаю, что он в принципе не сторонник насилия.

После я поднимаюсь на ноги, а он вскакивает следом. Нам пора прощаться.

— А сейчас я уйду, а ты вернешься в зал и проведешь это мероприятие, Адам.

— Но я…

— Ты не для того столько работал, чтобы потерять сейчас все в одно мгновение.

Из-за меня. Я не произношу этого вслух, мы и так оба знаем, что такие отношение обречены. Я из эскорта, и меня терпят только в мужских клубах и на званых обедах, но не приглашают на светские мероприятия. Не выписывают пригласительных на мое имя.

Я безымянный «плюс один» и только.

А еще я знаю, что такое терять все, что у тебя есть, и не желаю этого Гранту.

Грант любит свою работу. Свой искусственный интеллект, который сочиняет музыку с выдержанным ритмом. Он много работал и не достоин того, чтобы терять такой контракт. Только из-за меня. Да, он искал меня столько лет, думал обо мне, но…

Это тоже пройдет.

Со временем.

— И где мне тебя искать? Потом?

Улыбаюсь и протягиваю ему визитку. На обороте есть мой личный номер.

— Джеки, — держит за руку. — Я ведь найду тебя?

— Конечно.

— Точно?

Сокращает расстояние, обхватывая мое лицо ладонями.

— Не уходи. К черту все…

— Нет, Адам. Получи этот контракт, а я никуда не денусь.

Заставляю себя улыбнуться. Он должен поверить. Должен.

Я не хочу разрушать ему жизнь. Только не ему. Это нечестно. Я никогда не хотела ему мстить. Кому угодно, но не ему. Я никогда не рассматривала того парня на парковке, как свой единственный шанс избежать трагедии.

Я забыла о нем!

Пройдет.

Даже сильное наваждение может пройти.

Такое бывает у мужчин. Они ставят цель и не успокоятся, пока ее не достигнут. Для Адама именно я стала этой целью. Но теперь он ее достиг, верно? Получил от меня, что хотел.

— Джеки…

Его голос кружит голову, а руки на моей талии самое лучшее, что случалось со мной в жизни. Но теперь все будет иначе.

Я вспомнила.

— Почему ты плачешь?

Потому что это нечестно, Адам Грант. Но я привыкну. В моей жизни не бывает иначе.

— Ерунда. Передавай привет Чарльзу.

— Но я могу перевезти тебя к себе. Ты можешь жить у меня, мы…

Касаюсь его губ пальцем.

— Сначала заверши свои дела, ладно? Сделай это ради меня. А потом обсудим остальное.

— Я не потеряю тебя на этот раз, Жаклин.

— Конечно, нет. Но теперь мне, правда, нужно идти. Отпусти меня, Адам.

Наклоняется ко мне, но я отворачиваюсь. Его губы касаются моей щеки. Вполне достаточно и этого.

— Это точно твой номер на визитке?

— Хочешь, проверь, — пожимаю плечами. Боятся мне нечего.

Грант достает телефон и быстро набирает цифры.

— Видишь? — приподнимаю бровь, когда телефон в моей сумочке начинает играть.

Кивает собственным мыслям и убирает телефон.

— Я наберу тебя, как закончу.

— Хорошо.

Отступает на шаг и убирает руки. Разворачиваюсь и ухожу.

На улице на ходу достаю телефон и набираю Лану.

— Я увольняюсь. Неустойку выплачу. Контракты все отменяю.

— Джеки, какого Дьявола?!

— Столько лет я пыталась забыть, но теперь… Я вспомнила все, Лана.

— С кем? О ком ты говоришь? Ты встретила того мудака?!

— Грант был там, Лана. В тот вечер. Он был и говорил там со мной, а через пять минут… Я… Я дала себе слово забыть обо всем, что было. Но рядом с Грантом я не смогу! Никогда не смогу забыть, а он не должен знать о том, что произошло со мной потом, потому что так всем будет проще… Поэтому я должна исчезнуть. Сейчас я куплю билет и улечу. Не знаю, на какой срок. Куда. Когда вернусь. Поэтому я беру расчет и ухожу.

— Бегство не выход, Джеки.

— Вполне себе выход.

— Но ты не убежишь от себя, Джеки! А бежишь ты только от этого. Тебе нужно лечиться!

— Я пыталась! Пыталась, слышишь?! Но разве это честно? После стольких лет встретить именно того, кто мог спасти меня, Лана. Мог! Но он ушел! Почему он ушел?! — голос срывается от крика.

Меня трясет. Вот она правда.

Каждый раз, когда я буду смотреть на него, я буду вспоминать то, что случилось после нашей с ним встречи. И задаваться этим вопросом — почему он ушел. Почему.

— Где ты сейчас? Джеки!

Сгибаюсь пополам, не в силах ей ответить. Слезы градом летят на асфальт. Почему именно сейчас, когда я максимально отпустила ситуацию, я получила доказательства того, что все могло быть по-другому?

У меня был шанс.

Один-единственный шанс спастись. Если бы Грант не сдался.