Я демонстративно уселся на пол мягкой точкой. Так никто не сидел, но пофиг. Зато мне удобно. Хотя немного холодновато. В комнате свежо, как в морге.

— У нас новенькие, — широким жестом Иван указал на нас со Светой, будто без него никто бы не разобрался, что мы совсем не местные. — Поприветствуем их…

Окружающие приложили правую руку к сердцу и отвесили дружно в нашу строну поклоны головами. От такого всеобщего внимание, я чуть было тоже не отвесил подобный поклон в ответ (вот оно стадное чувство, поэтому толпой управлять легче, чем отдельным человеком), но вовремя спохватился и вместо кивка головы громко произнес:

— Здравствуйте, товарищи.

Зомбированные лишь снисходительно поморщились, но ничего не сказали, мое неумение здороваться по “фэншю” списали на мою неопытность. Дескать, молод еще и не понимает где в корень зрить надобно.

А “проповедник” тем временем воодушевленно начал излагать постулаты своего учения. Присутствующие жадно ловили каждое его слово, как кошки фантик на нитке. И восторженно кивали.

Речь бородатого оказалась на удивление гладка. Хотя у всех лидеров подобного пошиба — харизма наипервейшее оружие. Он вещал о том, как это пошло — отдаваться усладам чревоугодия, окружать себя комфортом, вещами и другими продуктами греха. Ведь человек — существо животное, и значит обитать должно поближе к земле, чтобы силу от нее черпать и здравствовать. И гнать из себя дьявола надобно, водой ключевой на морозе обливаясь.

В общем, если убрать религиозную лапшу, то даже в чем-то оратор и прав. Закаливание, отказ от алкоголя и курева, самоконтроль — штуки все эти хорошие, когда без перегиба и в меру. Но в секте в меру не бывает.

Неожиданно проникновенную речь прервал топот нетвердый и прерывистый, будто ноги у кого-то заплетались, но он настойчиво торопился на собрание наше. Из сеней выплыл наш старый знакомый — Витька Косой. Только теперь вдобавок к сбитому прицелу глаз, имелась еще естественная хмельная окоселость.

Ступал он неровно, но настойчиво. Будто во что бы то ни стало хотел попасть на сходку, где его возлияния, даже по случаю юбилея законного, совсем не оценят. Но оказалось, что Витя совсем не хотел выслушивать изречения философии исцеления от бородатого мужика. Он пришел сюда совсем по другому вопросу.

— Домой пошли! — рявкнул Витька, приблизившись к одной из бабенок, что смиренно сидела на кокурках, закутавшись в потертый тулупчик. — Кому сказал? Вставай!

— Я позже приду, — несмело проговорила женщина стыдливо пряча глаза, будто не муж ее пьяный в стельку, а она опростоволосилась на людях.

— А ну вставай, сказал! — Витька схватил жену за собачий ворот тулупчика и потянул к выходу.

Я уже хотел было вступиться за поруганную честь супруги юбиляра, но Света мягким жестом ухватила меня за локоток и остановила. Мол, пусть сами разбираются, чужая семья потемки. Сейчас поможешь, а завтра она с мужем в месте придет с вилами к дому своего спасителя правды искать. Были прецеденты и не раз уже. Я не стал лезть на амбразуру, тем более что хозяин “вечеринки” должен же себя как-то сам проявить. Вот и посмотрим что за гусь эта птица, стреляная или нет.

Иван встал на пути женокрада и преградил ему выход своей полуголой тушей.

— Успокойся Виктор! — по апостольски наставляюще проговорил он. — Отпусти Ольгу. Под защитой она Земли-матушки. Нельзя так с детьми природы поступать.

— А то что?! — оскалился Витя, приотпустив жену и переключившись на Ивана. — Дома не убрано, не сварено, а она здесь с полуголыми дурачками сидит и тебя слушает.

Уже зная темперамент Косого, я предположил, что скоро за буйством его словесного выражения последует летящий кулак. С Катковым ситуация куда мягче была, однако, фингал Алеша подцепил знатный. В уличный туалет теперь без фонарика ночью ходить сможет.

Я привстал, намереваясь не допустить избиение старцев, но помощь моя не понадобилась.

Как я и предполагал, Витка Косой ударил первым. С размахом таким, широким как полет альбатроса. Кулак засвистел по дуге, грозя неминуемо впечататься в поросшее седой гривой ухо. Но то, что произошло в следующий момент, я никак не ожидал.

Проповедник играючи пригнулся и короткой подсечкой сшиб на пол дебошира. Тот грохнулся о плахи и вставать совсем не торопился. Его мозг и упавшее тело временно потеряли между собой связь. Хотя глаза пучились и вращались в злобе тихой и бессильной.

Первым на помощь имениннику пришла жена. Запричитала, заохала, помогла подняться Витьке и потянула его прочь с заседания нашей думы. Судя по озабоченному лицу, теперь она она была стороне мужниной. Ну и правильно. Молодец. Я бы тоже жену не пускал на такие мероприятия. А вот Ваня-бородач меня изрядно удивил. Никто из сельчан не заметил его мастерства. Все произошло быстро, почти-то мельком. Витька ударил, а старец в ответ что-то дернулся маленько, дрыгнул ножкой, будто случайно, и Витька упал. Все выглядело не так красиво как в индийском кино. Поэтому на такую прозаичность внимания никто особого не обратил. Тем более, судя по их полубезразличным к инциденту лицам, стало ясно, что происходит это уже не впервый раз, и они уже перестали опасаться за своего босса, потому как тот, всегда выходил сухим из воды, как и положено всезнающему лидеру.

Получается, что целитель наш совсем непрост. Но это к лучшему. С простыми не интересно. С ними, зачастую, достаточно выпить крепко, чтобы те признались в преступлениях. Был даже у меня случай один в практике, когда жулик дал весь расклад вообще за сигарету. Хотя и “Мальборо”.

Дальнейшее свое выступление учитель провел без всяких казусов. Еще час рассказывал как “его космические корабли бороздят просторы вселенной” и насколько мелок и жалок человек в своем невежестве, не желая воссоединиться с силами добра и жизни.

После сеанса, прихожане начали разбредаться, отвешивая Ивану на прощание фирменный поклон головой. Мы со Светой чуть задержались и ждали, когда последняя моржиха скроется из виду.

Предводитель уже понял, что разговор его ждет со стороны органов, но ничуть не суетился, будто наставления свои нам дальше собирался в сознание поглубже проталкивать.

— Как вам мое учение? — проповедник начал первым.

— Признаться, есть интересные моменты, — не стал я лукавить, — но отрывать людей от семьи и работы, дело не совсем хорошее и властям неугодное.

— Вы сами видели, чем здесь живет народ, он спивается. Уж лучше пусть закаливаниям и здоровьем своим займутся, чем умрут от цирроза печени или в петлю полезут от алкогольной безысходности. Я антисоветчиной не занимаюсь и лозунгами запрещенными не разбрасываюсь. А вот властям до Мохово дела нет. Сколько таких деревушек по Союзу раскидано. Народ в город начал потихоньку сбегать. Скоро деревни вымирать начнут. От этого оставшиеся еще больше пить будут. Так что пусть лучше я их от семьи на часик отлучу, чем порок и деградация.

— А вы сейчас выражаетесь совсем по-другому, не как служитель на проповеди.

— Давайте прямо, товарищи милиционеры. Вы в мои проведи не верите. Поэтому я буду изъясняться с вами на вашем языке. Так нам проще понимать друг друга будет.

— Ясно, — я прищурился, размышляя как зацепить Ивана. — А вы где прописаны, собственно? И документы у вас есть личность удостоверяющие? Вы знаете, что по закону вы трудится должны официально. С книжкой трудовой, а иначе статья — тунеядство.

— С пропиской у меня все нормально. Сейчас документ предоставлю, товарищ милиционер, — Иван шустро скрылся в закутке за шторкой и через пару секунд вынырнул оттуда уже с паспортом.

Протянул его мне. Я развернул книжицу и пробежал взглядом. Иван Анатольевич Погибов, 1928 года рождения. Пролистал до страниц с пропиской, черный прямоугольный штампик пятилетней давности от ОВД райисполкома имеется, и адрес указан тот самый, по которому мы сейчас находились.

— И с работой у меня официальной тоже все в порядке, — продолжал целитель очень ровным голосом — еще немного, и станет издевательски ровным. — Я в школе на полставки кочегаром оформлен. Топлю с утра печь — и весь день свободен.