– Чернь почуяла кровь, – понимающе хмыкнул Делетуар, когда принц, не скрывая досады, от души захлопнул за собой дверь, словно отгораживаясь от мира. – Ничего, завтра они вновь станут нормальными.

Действительно, Драонн замечал, что люди, по-видимому, действительно неспособны долго удерживать в голове что бы то ни было – хоть любовь, хоть ненависть. В последнее время он уже ходил в Канцелярию и обратно домой, не беря с собой охрану. Более того, некоторые прохожие из числа тех, что ежедневно встречались ему на этом пути, уже начали здороваться с ним – вполне вежливо и дружелюбно. Кажется, жизнь действительно возвращалась в мирное русло, и для этого, судя по всему, не требовались даже какие-то особенные усилия его декоративного совета.

– Могу представить, что будет твориться на площади!.. – проворчал он в ответ. – Надеюсь, наши трибуны будут отделены от зевак?

– Вы будете рядом с императором, друг мой.

Это отчасти успокоило Драонна, но также и раздосадовало. Очевидно, что тем самым он превращался из простого зрителя в некоего актёра, которому надлежит сыграть свою роль, пусть даже эта роль будет целиком заключаться в молчаливом восседании рядом с монархом.

– Наверное, нам уже пора? – нехотя спросил принц. – Улицы сейчас полны народом, как бы нам не застрять в этой толпе.

– Помилуйте, ваше высочество! – с великолепной самоуверенностью воскликнул Делетуар. – Чтобы второй канцлер империи и его советник застряли в толпе? Это невозможно!

Драонн на это лишь пожал плечами – мол, воля ваша. Сказать по правде, если они опоздают к казни, он будет этому только рад.

– Ваш тесть приехал-таки? – хитро блеснув глазами, осведомился Делетуар.

– Вы уже знаете… – с неким неприятным чувством проговорил принц. – Да, но он…

– Я всё понимаю, – тут же перебил его канцлер. – Разумеется, это будет наша маленькая тайна. Ему вовсе необязательно присутствовать на экзекуции. Тем более что ещё нужно разместиться самому и разместить дочь.

– У вас хорошие агенты, милорд, – у Драонна почему-то вновь сжались внутренности, словно Делетуар не просто упомянул Аэринн, а коснулся её своими жирными пальцами.

– Профессиональная необходимость, друг мой, – рассмеялся канцлер. – Вы бы знали только, как я устал от этой необходимости всё знать! Клянусь богами, когда-нибудь я брошу всё это и уеду к вам в Доромион, наслаждаться тишиной и сосновым воздухом.

– Буду ждать, милорд! – юноша невольно усмехнулся подобной бесцеремонности, которая была иногда столь вопиющей, что становилась почти очаровательной. – Может быть, рванём прямо сейчас?

– Увы, друг мой, но сегодня нас ждёт другая поездка…

***

От здания Канцелярии отправился целый кортеж – несколько крытых экипажей сопровождало два десятка всадников, вооружённых мечами. Делетуар был прав – казалось, никакая толпа не может остановить их. Кортеж двигался небыстро – вполне достаточно, чтобы люди успевали прижаться к домам и отдёрнуть с дороги ребятню. Кроме того, два дюжих кавалериста, скачущих шагах в пятидесяти впереди, непрестанно надсаживали глотки криками «Дорогу!». Одного этого слова было достаточно, чтобы люди повиновались – было ясно, что едет некто, имеющий право приказывать.

По мере приближения к Сельской площади толпа становилась всё гуще. Без преувеличения весь город и его окрестности спешили сейчас сюда, чтобы посмотреть на казнь тех, кто обрёк страну на кровопролитную войну. Благо площадь была предусмотрительно велика, так что на ней вполне могло уместиться много тысяч людей. Очевидно, что большинство из них за всё время экзекуции увидят лишь затылки стоящих впереди, но сама причастность к этому событию для многих была важнее зрелища.

Но несмотря на это сдавленное многолюдье, широкая расчищенная дорога, словно просека, пролегала от улицы, по которой на площадь въехал экипаж Делетуара, к трибунам, обитым синими и красными тканями – цветами империи. Двойное оцепление легионеров охраняло это пространство для его императорского величества и других высших лиц государства, которым посчастливилось получить места в ложе.

Драонн глядел на это колышущееся море лиц через зашторенное окно экипажа и думал – а хватило бы у него смелости пройти мимо этих людей, пусть даже их разделяла бы двойная цепь солдат? Также он подумал об Аэринн и о том, каково ей будет жить в городе людей, ходить по улицам людей, и при этом быть лиррой. Всё-таки она должна будет уехать отсюда, потому что он никогда не будет спокоен, пока она будет среди них. Сейчас, глядя на эти искажённые злобой и ожиданием кровавого зрелища лица, он и позабыл, что совсем недавно полагал, что проблема уже решена. Люди – как солома. Они быстро гаснут, но так же быстро и загораются вновь. И нельзя, чтобы Аэринн оказалась в эпицентре нового пожара.

Тягучее течение мрачных мыслей было прервано остановкой экипажа. Они были на месте. Казалось бы, тонкие дверцы кареты были слабым препятствием для шума, но когда они распахнулись, гул многотысячной толпы буквально обрушился на Драонна. На секунду он испытал детское желание захлопнуть дверцу и просидеть в этом уютном полумраке, пока всё не закончится. Однако же, тяжко вздохнув, он вышел наружу. Пыхтящий, словно кит, канцлер уже осторожно выбирался с другой стороны.

Толпа, заметив небольшую группу лирр, злорадно заворчала. Отдельные голоса тонули в общем шуме, да и Драонн старался не вслушиваться в глумливые крики. Те, кто стоял поодаль, и не понимал в чём дело, зашумели из солидарности. Солдаты вяло успокаивали передние ряды, но старались больше для проформы.

– Не обращайте внимания на них, друг мой, – Перейтен, ехавший в следующем экипаже, подошёл и мягко взял принца под руку. – Пусть себе глумятся. Это – их единственная радость. Через час казнь закончится, и они вновь вернутся к своему серому, унылому существованию, тогда как мы с вами продолжим жить полной грудью. Оставьте им это невинное развлечение.

– Я справлюсь, милорд, – кивнул Драонн, бледный как смерть. – Пойдёмте вслед за канцлером. Никогда бы не подумал, что так сильно захочу поскорее оказаться на этих отвратительных трибунах.

– Его величества ещё нет, – заметил Делетуар, когда два принца нагнали его. – Но я уверен, что он появится с минуты на минуту.

С трибуны площадь была как на ладони. Огромное пространство – около трёх акров¹⁵ – она скорее походила на пустырь, чем на городскую площадь. Одним своим боком она упиралась в городскую стену, а с трёх других была окружена лачугами бедноты. Однако среди этих лачуг выделялось большое каменное здание, прислонившееся к крепостной стене. Это была городская тюрьма, где содержались наиболее опасные государственные преступники. Очевидно, что и Лейсиан, и Волиан сейчас были там. Не исключено, что они слышали и видели происходящее сейчас на площади через мелкие окошки-бойницы своих камер, если, конечно, их не держали в каменных мешках.

Торжествующий вой отвлёк Драонна от его мыслей. Взглянув в ту сторону, откуда он доносился, он невольно закусил губу едва ли не до крови. В передних рядах толпы, заметив лирр, разместившихся в ложе, с полтора десятка мужчин демонстративно достали и надели на себя кроваво-красные береты, и это именно их толпа встретила таким приветствием.

После официального окончания войны отряды красноверхих были распущены согласно специальному указу, изданному императором Родреаном. Формально власть всегда сохраняла нейтральное отношение к этим ополчениям, хотя все знали, что при дворе весьма много людей, явно сочувствующих и помогающих карателям.

Однако после ареста лидеров мятежа красноверхие стали мешать власти налаживать контакт с лиррами – кровавый след, что тянулся за этими безжалостными убийцами, косвенно падал и на государство, с чьего молчаливого согласия творились зверства. Именно поэтому указ императора был предельно строг – отряды распустить, символику запретить, героизацию прекратить. Более того, два предводителя отрядов, действующих в Ревии с особой жестокостью, были арестованы, и хотя они содержались в куда лучших условиях чем Лейсиан и Волиан, судьба их была совершенно неопределённой, ведь мы помним, что Делетуар не исключал возможности показательных процессов над некоторыми красноверхими.