– Владение Силейдином даёт право на этот титул.

– Вы ополчите против себя всех принцев Ревии! – воскликнул Кайлен. – А также и Лиррии. Никто не станет служить такому принцу! Возможно, милорд, у людей это было бы нормально, но лирры не терпят выскочек.

– Однако такое случается, милорд Кайлен. – тихо произнёс Драонн. – Когда я только-только стал главой дома, один из моих вассалов едва не низверг меня, потому что считал, что я нанесу интересам своего рода непоправимый ущерб.

– Что убеждает меня в том, что он был недальновидным болваном, и только-то! – парировал Кайлен. – Вы ведь не хотите сказать, что, случись это на самом деле, кто-то из сеазийских принцев поддержал бы его? Здесь присутствуют милорды Гайрединн и Перейтен, можно спросить у них. Или его скорее бросили бы на съедение свиньям?

– Возможно, но я лишь хочу сказать, что история знает случаи, когда главами домов становились не члены династии. Более того, в последние четыреста лет возникло целых два новых дома, и вы не можете не знать этого, милорд Кайлен. Вы же не станете отрицать, что они возникли на пустом месте, а их главы не были принцами по рождению? Так что из любого правила бывают исключения.

– Не в этом случае! – убеждённо ответил Кайлен. – Тот, кто рискнёт завладеть Силейдином, должен иметь поистине безграничное уважение и силу. Этот илир, по сути, бросит вызов довольно могущественным силам, так что за его спиной должны быть силы ещё более непобедимые. Знаете ли вы кого-то, кто подходит под это описание? Вряд ли! И уж подавно я готов дать руку на отсечение, что ни один из подобных илиров не пойдёт на подобный шаг!

– А что скажет принц Гайрединн, о чьей мудрости я так много наслышан? – елейным голосом осведомился Делетуар.

– Благодарю за лестные слова, милорд, – степенно наклонил голову Гайрединн. – Должен сказать, что я полностью согласен с милордом Кайлёном. Должны пройти десятилетия, прежде чем эти земли можно будет возродить. Это произойдёт не раньше, чем изгладятся все воспоминания об этой войне. А до тех пор, я считаю, они должны принадлежать короне.

– Но ведь и люди не смогут заселить эти земли!

– Само собой! Так пусть они станут памятником этой войне. Пусть бурьян, который забьёт поля и виноградники, плющ, что раскрошит кладку замка, зверьё, что выроет свои норы у самых стен, будут грозным напоминанием всем, у кого когда-либо появится желание совершить нечто подобное.

– Великолепные слова, лорд Гайрединн! – воскликнул Делетуар. – Признаюсь, что у меня у самого было точно такое же мнение на этот счёт, но я исходил из того, что эти дела касаются лишь лирр, а потому и решать их должны лирры. Мне лестно от того, что мои взгляды на этот вопрос совпали с вашими.

– Ещё раз благодарю вас, милорд.

– Что вы! Не стоит благодарности! Ну что ж, если мы всё решили, то осталось лишь скрепить подписями документ, а затем, господа, вы можете быть свободны до завтрашнего утра. Думаю, что нашему председателю не терпится вернуться к своей невесте, – как-то совсем по-детски хихикнул он.

Однако Драонн, несмотря на шутливый тон и несерьёзность фразы, заметил совсем другое – секретарь поднёс им уже начисто написанную бумагу, чернила на которой давно просохли. То есть это значит, что составлена она была загодя, ещё до того, как состоялось совещание. Он заметил, что и остальные члены обратили на это внимание, и обратил внимание на то, как затуманилось чело у Гайрединна и Перейтена. Однако ни тот ни другой ничего не сказали, и молча подписали предложенный документ.

– Не окажете ли мне честь, лорд Гайрединн, остаться буквально на пару минут, – попросил Делетуар, когда члены совета уже встали из-за стола. – Уверяю, это не займёт у вас много времени. Принц Драонн обождёт вас в прихожей. Просто не могу отказать себе в удовольствии наконец пообщаться с вами лично.

– Разумеется, милорд, – вновь садясь на место, ответил принц.

– Не желаете ли вина? У меня есть великолепнейшее вино из Загорья – такой мягкий букет, словно его готовили духи полей.

– Не откажусь, – благодарно кивнул Гайрединн.

***

Гайрединн действительно вышел не более, чем через десять минут. Они вместе спустились на улицу. Погода стояла отличная, поэтому возвращение домой больше напоминало небольшую приятную прогулку.

– Ну и как вам канцлер? – полюбопытствовал Драонн, видя, что Гайрединн сам ничего не собирается говорить.

– Вроде неплохой человек, – пожал плечами тот. – Но скользковат.

Драонн усмехнулся. Он и не сомневался, что прямолинейному и упрямому Гайрединну гибкий и легко идущий на компромиссы Делетуар покажется скользким. Ему же эти качества, напротив, импонировали, поскольку он и сам в этом был весьма похож на второго канцлера империи. Гайрединн так потом ни разу и не обмолвился, о чём же они тогда разговаривали с Делетуаром. Скорее всего, ничего важного там сказано и не было – обычная светская болтовня, при помощи которой хитрый толстяк пытался прощупать лиррийского принца.

Практически на выходе из особняка оба принца столкнулись со странной незнакомой женщиной – полной и неопрятной, которая, однако, держала в руках небольшой и явно недешёвый саквояж, весьма контрастирующий с её общим видом. Неопределённо кивнув обоим лиррам, она прошмыгнула дальше, не сказав ни слова.

– Это ещё кто? – с неприятным недоумением поинтересовался Гайрединн.

– Спросим об этом у Аэринн, – Драонн сразу понял, кем была эта женщина. – Думаю, что она приходила к ней.

– Какие дела у неё могут быть с моей дочерью? – Гайрединн вновь окинул взглядом быстро удаляющуюся фигуру и особенное внимание уделил саквояжу. И тут его осенило. – Это повивальная женщина? Так Аэринн ждёт ребёнка?

– Вам будет лучше услышать всё от неё, – Драонн зашагал быстрее, надеясь избежать допроса.

И тут входная дверь открылась, а на пороге появилась сама Аэринн. Вероятно, она заметила приближающихся отца и жениха, поэтому поспешила сама открыть им дверь. Уже при взгляде на неё Драонн всё понял – девушка буквально светилась изнутри.

– Да, у меня будет ребёнок! – она услыхала последние слова отца.

Не в силах что-либо сказать, Драонн просто бросился к возлюбленной и, подхватив её, закружил в объятиях. Гайрединн стоял рядом и хохотал от счастья, словно ребёнок, а влюблённая пара вторила ему. Эта сцена на долгое время запомнилась Драонну. Он вспоминал её многие-многие годы спустя, даже тогда помня каждую чёрточку лица Аэринн, каждый лучик солнца, падающий на стену особняка, каждую пылинку, танцующую в воздухе. Этот тёплый солнечный день однажды станет единственным светлым пятном в беспроглядном и безнадёжном мраке.

Когда Гайрединн узнал о ребёнке, его известили и о надвигающейся свадьбе. Старый принц вполне с удовольствием принял тот факт, что его дочь будет выходить замуж не в провинциальном замке, а в столице империи. Было вполне закономерно, что эту свадьбу посетит канцлер Делетуар, а там (честолюбие Гайрединна не заходило так далеко, но мечты, как известно, не знают границ), быть может, и его величество пожалует хоть на минутку. В любом случае, это мероприятие уже приобретало совсем другой лоск.

Недостатка в средствах ни Драонн, ни Гайрединн не испытывали. Будучи, по сути, лишь провинциальными дворянами, они, тем не менее, являлись довольно крупными помещиками, а главное – государственная должность приносила весьма нескромный доход. Очевидно, что Аэринн могла воплотить в жизнь практически любые свои мечты, чем она, собственно, и занялась.

Весьма скоро Драонн понял, что все эти предсвадебные хлопоты ему совершенно неинтересны; более того – они явно были ему в тягость. Когда Аэринн два дня катала его в карете по городу, чтобы найти подходящий храм Арионна для венчания, он с этим ещё мирился, поскольку за всё время пребывания в Кидуе он почти не видел города, и теперь совмещал приятное с полезным.