Четвёртый канцлер, в чью политическую вотчину заглянул принц-регент, важно закивал, всем своим видом демонстрируя готовность немедленно заселять северные территории.
– Но меня, признаться, больше чем проблемы палатийских земель беспокоит Прианурье. От палатийцев хотя бы нет особых проблем, тогда как дикари Прианурья то и дело беспокоят наши восточные границы. И пусть даже их владения не имеют для нас особенной экономической ценности, мы должны кроме того ведь заботиться и о безопасности государства. Именно поэтому я бы поставил решение прианурского вопроса во главу угла. Я не хочу передать эту проблему своему преемнику, а потому сделаю всё, чтобы Анурские горы стали естественной стеной на границе империи. А там можно будет подумать и о Загорье.
Одобрительные воинственные возгласы приветствовали подобную внешнюю политику нового государя. В последнее время империя не вела каких-то крупных внешних войн – отношения с Саррассой вполне можно было бы назвать дружескими, последние очаги незначительного сопротивления палатийцев были подавлены уже довольно давно, а на восточных рубежах всё ограничивалось огрызанием на набеги прианурцев. В общем, по мнению многих, державе не мешало немного размять косточки.
– Но чтобы заниматься делами за пределами государства, надобно сперва навести порядок внутри, – продолжил Деонед. – Мы не должны допустить новой гражданской войны в стране! И в этом я вижу задачу не только отсутствующего здесь принца Драонна, и не только присутствующего здесь канцлера Делетуара. В этом я вижу задачу для всех нас, и для меня в первую очередь. Мы должны крепко подумать о причинах, вызвавших восстание, и постараться сделать так, чтобы подобного больше не происходило. В империи будет мир – так или иначе!
Последнее «так или иначе» явно не понравилось Делетуару – он заметно поморщился и заёрзал, поудобнее усаживаясь в кресло. Канцлер знал, что, в отличие от отца, Деонед не отличался чрезмерной лояльностью к лиррам. Более того, во время войны по дворцу бродили робкие слухи о том, что наследник втайне поддерживает красноверхих и относится к их деятельности с куда меньшей брезгливостью, нежели император.
Делетуар понимал, что Драонну придётся заново отлаживать отношения с вертикалью власти сейчас, после смены правителя. И он понимал, что теперь юноше будет вдвойне тяжело это сделать. Канцлер поставил себе в уме заметку подготовить к будущей встрече как принца-регента, так и лиррийского принца, причём если в последнем он был уверен, то насчёт первого имелись серьёзные сомнения.
Конечно, вряд ли Деонед решится на новую конфронтацию с лиррами, и особенно теперь, когда шаткий мир только-только был достигнут. Но вот это «так или иначе» не давало канцлеру покоя. Что ж, тем больше у него теперь будет резонов поскорее занять при новом императором то место, которое он занимал при прошлом.
Хотя, признаться, теперь Делетуар беспокоился не только за лирр. Он понимал, что его положение также становится куда более шатким. В отличие от Родреана, с Деонедом его не связывали дружеские отношения, и под большим вопросом оставалось само его нахождение в Малом совете и на посту второго канцлера. Может именно поэтому толстяк теперь регулярно мылся и менял одежду, дабы не раздражать лишний раз своего государя.
В общем, хоть Делетуар и не хотел признавать это даже перед самим собой, но, кажется, всех их ждали большие перемены.
***
До приезда Драонна Делетуар лишь дважды сумел пообщаться с императором наедине. И оба раза не вполне удачно. Нельзя сказать, что Деонед выказывал к толстому канцлеру какую-то особенную неприязнь – скорее он вёл себя как человек, которому скучно. При том, что Делетуар говорил о перспективах лиррийской политики, возможностях выхода из кризиса, которые выдавались за их совместные с Драонном наработки, хотя по сути своей это были измышления лишь самого канцлера.
Результатом каждой беседы были заверения императора, что он уделяет проблеме большое внимание и всегда готов обсуждать её, но при этом тон, которым это произносилось, говорил об обратном. Более того – пресловутое «так или иначе», брошенное Деонедом на первом заседании Большого совета, в том или ином виде всплывало в каждой беседе.
Вернувшийся Драонн застал Делетуара в заметном унынии. Канцлер не стал скрывать ситуацию, но при этом пытался приободрить юношу, заверяя, что новый вожак стаи просто покусывает других самцов и рычит только чтобы заявить о себе. Он пообещал добиться аудиенции для принца, но уже на следующий день пришёл к Драонну и сообщил, что того ждут лишь на очередном заседании Малого совета. Юноша понял, что император не спешит лично встречаться с ним.
Совет, что состоялся через четыре дня, был расширенной версией Малого совета – кроме пятерых канцлеров там присутствовали ещё трое людей, а также Драонн. Те трое были лично незнакомы юноше, хотя, конечно, он видел их раньше, и обычно в близком окружении наследного принца. Судя по хмурым лицам канцлеров, они сразу поняли, для чего сюда явилась эта троица. Деонед начал строить государство под себя.
– Рад лично встретиться с вами, лорд Драонн, – произнёс император, хотя сам принц не заметил на его лице особой радости по этому поводу. – Примите мои поздравления по поводу рождения дочери.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился юноша. – Прошу простить меня, что отсутствовал на заседании Большого совета. И примите мои глубокие соболезнования по поводу кончины вашего отца. Я скорблю о вашей утрате.
– Так же, как и все мы, лорд Драонн, – кивнул Деонед. – Ну что ж, приступим к делам. Прежде всего хочу пояснить, что делают здесь эти господа. Уверен, все они не нуждаются в представлении и вам хорошо известны.
Все канцлеры неохотно кивнули, не скрывая кислых выражений лиц. Драонн счёл за благо кивнуть вслед за ними.
– Все вы честно и самоотверженно служили моему отцу, – продолжил император. – И благодарность моя не знает границ. Однако я понимаю, как тяжек груз государственной ответственности, и сколь многим вы пожертвовали ради нашей державы. А потому я считаю, что некоторым из вас пришло время пожить ради себя, отдохнуть от забот. Это не значит, что я удаляю вас от двора! Каждый из вас получит должности, которые будут необременительны и вместе с тем почётны. И уж подавно это никак не скажется на вашем благосостоянии.
Гробовое молчание отвечало словам императора. Все пятеро канцлеров напряжённо ждали – кого же из них попросят за дверь, а кого покамест оставят.
– Господин Белон, вы, если не ошибаюсь, уже восемь лет верой и правдой служили короне. Ваши советы по поводу палатийских владений были ценны и очень полезны. Однако теперь, я считаю, пришло время сменить нашу политику в этом направлении, сделать её более активной. И потому место четвёртого канцлера теперь займёт господин Солти. Вы же получите весьма почётную должность помощника казначея.
Бывший четвёртый канцлер, сильно побледнев, молча склонил голову в знак того, что принимает отставку.
– Загорье превратилось для нас в одну сплошную проблему, – продолжал Деонед. – Оно стало подобно гноящейся ране, что постоянно беспокоит и грозит осложнениями. К сожалению, при моем отце этот вопрос не решался должным образом. Я думаю, что и в этом направлении нам необходима свежая кровь, которая вдохнёт новую жизнь в нашу армию. А потому я назначаю пятым канцлером господина Деони, тогда как вы, господин Стейлон, будете отправлены в качестве нашего посла в Саррассу. На этом посту ваше миролюбие придётся более к месту.
Последняя фраза прозвучала как пощёчина, так что канцлер Стейлон закусил губу, а в глазах блеснули слёзы, которые он постарался скрыть, склонив голову.
– Ну а вы, милорд Делетуар, были с моим отцом долгих двадцать два года. Вы вели его дорогами невзгод и дорогами благоденствий, через успехи и через неудачи. То, что вы сделали для империи, переоценить невозможно. Да будет вам известно, что я уже подписал указ о награждении вас орденом Белого дуба. Я знаю, что у вас уже есть такой, но не моя вина, что в нашем государстве нет более высоких наград. Но я знаю, как вы подорвали своё здоровье, служа отечеству, и потому принял решение снять наконец с вас это непосильное ярмо. Теперь вторым канцлером будет ваш давний знакомый, господин Шавьер. Вы же сможете более полно отдать себя тому делу, которое было для вас наиболее важным в последнее время. Мне кажется, что в таком деликатном деле, как управление делами лирр необходим взгляд человека, подобного вам. А потому вы вместе с лордом Драонном теперь будете отвечать за лиррийскую политику. Я не придумал ничего лучшего, чем назначить вас ещё одним главой департамента, равноправным лорду Драонну. Такого в нашем государстве прежде не случалось, но вы – настолько неординарный человек, что делаете неординарным всё вокруг себя.
