Вадим отправился к Краснову. Тот сидел в столовой, засучив рукава на мясистых руках, и, тяжело дыша, приканчивал гуся, фаршированного яблоками и черносливом.

— А вот и ты, — протрубил он и отхлебнул вина из большого бокала. — Я уж грешным делом подумал, что ты от Нельки моей нос воротишь. Время, мой друг, время, девка извелась уже вся.

Он сдернул с себя салфетку, вытер лоснящийся рот и поднял свое большое тело со стула.

— Пошли, в гостиной потолкуем.

— А ты все такой же мрачный, не отошел еще? — сказал он, опускаясь в кресло перед низким столом, где дымились маленькие чашки с кофе. — Пей, я знаю, ты любишь. Ну, говори, с чем пришел.

Вадим колебался, не зная, как начать.

— Чего мнешься? — Краснов вперил в Вадима ставшие неожиданно злыми острые зрачки. — Может, ты жениться раздумал?

— Раздумал, — кивнул Вадим с тяжелым вздохом.

Краснов, наклонив набок голову, молча и пристально его разглядывал.

— А ты силен, — одобрительно сказал он, — другой бы не посмел. Чем же Нелька моя тебе не глянулась?

— Егор Данилыч, посмотрите на меня, какой из меня жених? Дочь ваша достойна любви, а я любить не умею. Зачем ей такой муж? Будет потом мучиться.

Краснов был человеком на редкость проницательным.

— Верно, — проговорил он, точно в раздумье, — давно вижу, что ты какой-то мертвый. В жизни у тебя что-то не заладилось. Оттого и страха в тебе нет, а то не пришел бы ко мне сегодня с отказом. Мне, парень, не отказывают. Что ж тебе и жизни своей молодой не жаль?

— Смогу — выживу, а нет так нет — холодно ответил Вадим.

— Ладно, — протяжно заключил Краснов. — За то, что честно мне все сказал, — хвалю. Ты мне всегда нравился. Убивать я тебя пока не стану. Неинтересно сейчас. Мы с тобой поиграем. Страсть как люблю азартные игры. По счетам с тебя спрошу, когда за жизнь зубами держаться будешь. Вот тогда попробуй выжить, и мне, опять же, развлечение.

— Долго ждать придется, — сухо сказал Вадим, чувствуя, как в нем нарастает ярость. Он не любил, когда ему угрожали, будь то хоть сам Краснов.

— А я никуда не тороплюсь. Здоровье у меня крепкое, а тебя я уж точно переживу. Ну да ступай пока. Позже свидимся.

Вадим жил прежней жизнью, если не считать того, что время от времени ему приходилось жестоко разделываться с неугомонными дерзкими кредиторами отца. Он подобрал себе отличную надежную команду, скорее не телохранителей, а сообщников, платил им много, оценив наконец по достоинству преимущества своего огромного состояния. Постепенно он начинал входить во вкус богатой жизни. Ему нравилось покупать дорогие машины, потому что они были хорошие и удобные, а он любил хорошие вещи. Он поменял в доме всю обстановку по своему вкусу, приобрел картины известных художников, поскольку любил живопись и разбирался в ней. Нанял солидный штат прислуги и поваров. Кухня в его особняке скорее напоминала ресторанную — с двумя рядами плит и множеством шкафов, со скрытыми в них барами и холодильниками. В саду круглый год работали садовники, доведя его до совершенства.

Бизнес его процветал. Он, как и раньше, пользовался услугами адвоката Вертушева, жена которого, Кира, оказалась сестрой братьев Кручининых. Вертушев, как и многие, догадывался, что избавлением от одного из братцев жены он обязан Вадиму, и намеревался при случае подставить ему и второго, только тот как в воду канул и признаков жизни не подавал.

Намерения своего отыскать могилу Сани Вадим не оставил, однако дела вынуждали его откладывать изо дня в день те необходимые действия, которые следовало для этого предпринять; дни слагались в месяцы, а месяцы в годы, жизнь шла своим чередом, не торопясь оказывать милости заблудшему и добровольно открывать ему свои тайны.

Женщины по-прежнему не оставляли Вадима в покое. Его здоровая природа, сильное молодое тело властно напоминали о себе, но стоило ему переспать с девушкой, и тотчас начинались слезы и истерики. Случайные партнерши немедленно предъявляли на него права, звонили, подстраивали неожиданные встречи, караулили у входа в банк или в ресторан, где он бывал, шли на всевозможные уловки и хитрости, чтобы заполучить завидного жениха.

Устав от беззастенчивых домогательств, Вадим стал приглядываться к девушкам, чтобы упорядочить свою жизнь и выбрать одну постоянную любовницу, а если повезет, то и жену. Он сделался частым гостем светских вечеринок, однако ему очень скоро наскучила модная болтовня и фальшивая претенциозность возможных избранниц.

Однажды он зашел в собственный ресторан пообедать. Его обслуживала новая официантка, высокая девушка с внешностью фотомодели, с длинными белокурыми волосами и едва прикрытыми короткой юбкой стройными соблазнительными ногами. У нее была очень белая кожа, и это сразу же привлекло его внимание. Он неторопливо оглядел ее с головы до ног откровенно-красноречивым взглядом, — так, что говорить уже было, собственно, нечего, однако ожидаемого поощрительного знака в виде легкой улыбки или ответной игры глаз не последовало. Предупредительное и любезное поведение девушки нисколько не изменилось. Это его заинтриговало. Он подозвал администратора и выяснил, что девушку зовут Светлана, она не замужем, работает в ресторане всего неделю. Вадим написал ей записку и передал с администратором. Тот вскоре вернулся и сообщил, что девушка согласна встретиться с Вадимом в конце рабочего дня.

Вечером он заехал за Светланой и повез ее в престижный ночной клуб, потом в роскошный отель, где весьма приятно провел с ней время. Светлана вела себя просто, без ложного жеманства и кокетства, отдавалась ему со здоровой и искренней страстью. Утром он отвез ее домой, подарив на прощание бриллиантовое кольцо, после чего напрочь забыл о ней на несколько дней, настолько, что, когда вновь увидел ее идущей с подносом к его столику в ресторане, почувствовал себя застигнутым врасплох. Опасения его оказались беспочвенными: девушка ни единым намеком, жестом или словом не напомнила ему об их ночном свидании. Даже подаренного им кольца не было на ее пальце, словно она не хотела предъявлять свидетельства их мимолетных отношений.

Вадим был приятно удивлен. Перед уходом он предупредил Светлану, что заедет за ней в восемь часов вечера. С тех пор они стали регулярно встречаться — раз в неделю, иногда чаще, и неизменно она вела себя сдержанно, с деликатностью и тактом.

Близился Новый год, и он предложил ей встретить праздник вместе с ним на Карибах. Ее радость была столь бурной, что он испытал настоящее удовольствие.

Светлана чувствовала себя на седьмом небе. Начинали сбываться ее самые смелые мечты. Тем не менее, ей хватило выдержки и дальше приводить в исполнение свой далеко идущий и тщательно продуманный план обольщения богатого мужчины. Насмотревшись американских фильмов и бесчисленных отечественных сериалов о золушках, подцепивших миллионеров, Светлана пришла к выводу, что она ничем не хуже и обладает всеми качествами для осуществления задуманного. Она согласилась бы на любого миллионера, пусть даже старого и некрасивого, а тут «такой мужик, от которого можно обрыдаться», как она выразилась в доверительной беседе с подругой.

На островах они провели десять волшебных дней. Для Светланы все было в диковинку — огромные сверкающие апартаменты, пальмы, бронзовые тела местных жителей, бирюзовое ласковое море, прогулки на яхте, а главное, возможность удовлетворения любого желания.

С Вадимом она вела себя все так же осмотрительно, ничего не требовала, не заговаривала о будущем, не намекала на тяжелые условия своей жизни, была к нему очень внимательна и исполняла малейшую его прихоть. Она боялась себе признаться в том, что давно от него без ума; правда, Вадим был немного мрачноват и не слишком разговорчив, при всем том обладал магнетической харизмой, многократно преувеличенной в глазах Светланы его богатством.

Кончилась сказка, и они вернулись в Москву. Вадим не появлялся и не звонил две недели. Она тоже не искала с ним встреч, хотя начинала потихоньку отчаиваться и проклинать себя за то, что позволила себе серьезно им увлечься, в то время как необходимо было иметь холодную голову. Возможно, в пылу страсти она допустила какой-нибудь просчет.