— Можно полюбопытствовать, куда ты собрался? — спросил Александр, подходя к нему почти вплотную.

— По делам, — сухо и коротко ответил Вадим.

— Ах, по делам, — понимающе сказал Александр, запустил руку ему за пазуху и вытащил оттуда пистолет.

— Да, дела у тебя серьезные, — заметил он, повертел пистолет, разглядывая его со всех сторон, проверил набитый до отказа магазин, и снова вставил на место.

Он положил пистолет на стол и сел в кресло.

— Можешь распустить свою гвардию, — сказал он, — ты никуда не поедешь.

— Саня, не вмешивайся, — нахмурился Вадим, — мне надо уехать.

— Кто на сей раз перешел тебе дорогу?

Губы Вадима шевельнулись, но он ничего не ответил. Сейчас он удивительно напоминал какого-то большого, угрюмого и уставшего зверя. Медведя, вот кого он напоминал! Это слово вызвало у Александра какие-то смутные ассоциации. «Медведь, — вертелось у него в голове. Что-то было связано с этим словом. — Медведь, медведь-шатун. Шатун!»

Это открытие настолько его поразило, что он вскочил на ноги и ошалело уставился на друга. События последних дней завертелись в памяти, как осколки разбитой мозаики, и, развернувшись нужными гранями, сложились в одну четкую картину.

— Это… ты?! — спросил он, отказываясь верить своей догадке.

В глазах Вадима промелькнуло смятение. Он, как всегда, сразу понял, что имел в виду друг. Он занервничал, сделал несколько быстрых шагов по комнате, снял с себя пиджак и швырнул его на спинку стула.

— Да, это я, — сказал он и сел напротив Александра, избегая встречаться с ним взглядом. — Что, хорош типаж? Зловещий бандит и убийца.

Они сидели молча, и между ними, на столе, темнел вороненой сталью пистолет.

— Неужели все так далеко зашло? — горестно произнес Александр и погрузился в тягостное раздумье.

Так вот к чему может привести один опрометчивый, необдуманный поступок, вспышка гнева и ревности, муки оскорбленного самолюбия. Когда-то они вступили в братство.

Это было святое братство, всего из двух человек. Они поклялись всегда быть вместе и защищать друг друга. Так что же произошло? Девушка, которую он любил, предпочла его друга. И тогда он ушел, бросил его на произвол судьбы, на растерзание бандитам, хотя уже в то время знал, чего добивался его отец. Думал ли он тогда о Вадиме? Нет. Он думал только о себе, носился со своими обидами, обманутой верой, попранными чувствами, пестовал их и упивался своим горем, а после ввязался в бессмысленную бойню, одну из тех, что без конца сотрясают мир, вторгся в чужую страну, убивал людей, искалечил и его и себя, и теперь он один кругом виноват. Это не Вадим, а он сам не имеет права смотреть ему в глаза.

— Ничего, брат, — сказал он — я тебя вытащу.

Он поднялся и взял со стола пистолет.

— Где ты его держишь?

— Там, — мотнул головой Вадим, — в верхнем правом ящике.

Александр обошел письменный стол и положил пистолет в ящик.

— Теперь рассказывай, чего они от тебя хотят?

Вадим посвятил его во все подробности своего конфликта с Красновым. Александр задавал ему много вопросов, особенно его заинтересовала личность Краснова.

— Саня, это не персонаж для твоей книги, — с горечью прервал его расспросы Вадим, — это реальный человек, не знающий жалости и сомнений, человек смертельно опасный, развращенный своим богатством и властью, пресыщенный вседозволенностью. Он дошел до того, что ищет новых ощущений в очередном убийстве. Я должен избавиться от него, иначе… — он не смог продолжать.

— Иначе он возьмется за меня, — закончил его мысль Александр. — Вадим, я не такой простофиля, каким могу показаться. Адвокат Вертушев выпрыгнул из окна не без твоего участия, не так ли? Это он был в саду в день приема.

Вадим опустил голову.

— И до каких пор это будет продолжаться? Знаешь, почему меня интересует Краснов? Потому что это — твое будущее. Если ты не остановишься сейчас, немедленно, ты превратишься в такое же чудовище, лишенное здоровых человеческих чувств. Люди, подобные Краснову, всегда одиноки. Ты хочешь стать таким, как он? Неужели ты не понимаешь, что губишь себя, что каждое новое убийство разлагает твою душу? Знаешь, что будет дальше? Ты тоже почувствуешь свою силу, вседозволенность, ты будешь думать, что имеешь власть над людьми, и тогда уже ни в ком не потерпишь самостоятельности. Понимаешь, к чему это ведет?

Вадим поднял голову и посмотрел на него со страхом.

— Нет, это только твои предположения, я никогда не стану давить на тебя.

Александр недоверчиво улыбнулся.

Вадим забегал по комнате.

— Но что же мне делать? Сложить руки и ждать, когда он убьет нас обоих?

— Мы будем защищаться. Самозащита — не убийство. Существуют законы, в конце концов. Ситуация сложная, но мы попытаемся выйти из нее с честью. С честью, ты слышишь? Поклянись мне сейчас, не сходя с этого места, что ты больше никого не убьешь, если дорожишь нашей дружбой, нашим братством, тем светлым, что в тебе еще осталось, поклянись!

В голосе Александра звучали настойчивость и надежда, он волновался, и синева в его глазах сгустилась до черноты. Вадим понимал, что друг требует от него невозможного, но обмануть надежду и веру, которые Саня сохранил несмотря ни на что, он не мог.

— Мне ли не знать, что такое одиночество? — сказал Вадим. — Клянусь тебе, я больше никого не убью.

— Вадим, мне надоело торчать на кухне, — заявил Александр, входя в тренажерный зал, — Лин не против погулять со мной в саду, но боится гнева хозяев.

— Скажи Роману, пусть ей объяснит, что она может гулять, когда захочет, — отозвался Вадим, соскакивая с тренажера и растирая полотенцем крепкие мышцы.

— Он уже с ней говорил, но она все равно чего-то боится.

— Хорошо, сейчас я сам приду и все улажу.

В просторной кухне царила оживленная атмосфера. Александр вместе с Лин, поваром и его помощником, садовником и новой горничной сидели за большим овальным столом. Они пили чай с вареньем и грудой сдобных ватрушек и, по всей видимости, валяли дурака, если судить по громким голосам и взрывам смеха. Большое окно было распахнуто настежь, на гранитном полу лежал квадрат солнечного света, из сада тянуло прохладой орошенных газонов, а в помещении витал свежий запах клубники, разложенных на стойке огурцов и пучков зелени.

Лин при виде Вадима встала и застыла в обычной позе, склонив гладко причесанную голову и потупив взор.

— Лин, ты можешь пойти погулять с Саней, — сказал, приближаясь к ней, Вадим.

— Слушаюсь, господин, — кивнула она.

— Лин, я тебе не приказываю, а прошу.

— Да, господин просит. Я сделаю, как просит господин, — сказала Лин.

— Ну что ты будешь делать! — расстроился Вадим. Александр за спиной у девушки беспомощно развел руками. — Лин, пойми, если ты не хочешь, можешь не выходить.

Она впервые подняла на Вадима нерешительный взгляд и спросила:

— А кто готовить обед?

— Светлана поручила ей сегодня приготовить восточный суп с грибами, — пояснил Александр. — Он ей очень понравился в прошлый раз.

— Не надо ничего готовить. Сегодня ты вообще можешь не работать, — настаивал Вадим.

— Господин будет голодать, — заметила упрямица.

Кругом засмеялись.

— Я согласен, согласен голодать! — воскликнул Вадим. — Мне как раз надо похудеть!

Девушка улыбнулась. Ее светлая доверчивая улыбка окончательно растопила лед между ними.

Светлана в этот день собралась на очередную выставку картин, где можно было встретиться с известными людьми и всласть посплетничать с приятельницами, — сама живопись интересовала ее меньше всего. Разодетая и надушенная, она спускалась по лестнице и увидела, как Вадим, улыбаясь каким-то своим мыслям, вышел из кухни и, не заметив ее, прошел в дальние комнаты. Светлана настолько поразилась, что встала как вкопанная, забыв, что во дворе ее ждет машина. Чтобы Вадим зашел на кухню! Кухня была тем местом в доме, куда никогда не ступала нога его хозяина. Следовало немедленно выяснить причину столь странного поведения.