— Это нехорошо, — честно ответила Белльфойль. — А вот насколько именно нехорошо, я ещё не знаю. И мы не узнаем этого ещё по крайней мере несколько дней.

— Но ты ожидаешь, что они нападут?

— Да. — Белльфойль вздохнула. — Сейчас я уже жалею, что вы прилетели.

— А я нет, — нежно сказал Рассел и её глаза наполнились слезами, пока он не отрывая взгляда смотрел на неё через весь стол. Затем Рассел взял вилку и взглянул на детей. — Я думаю, что нам следует закончить ужин, прежде чем приставать к матери с дальнейшими расспросами.

— Ещё один, сэр, — ровно произнёс старшина Салливан.

— Мы его запеленговали? — поинтересовался лейтенант-коммандер Кренкель.

— Если бы, сэр, — раздосадовано ответил Салливан. Он оторвался от дисплея, на его лице отражалось сочетание огорчения и вины. — Что бы это ни было — и, только между нами, сэр, это не может быть ничем, кроме малозаметной беспилотной платформы манти — оно движется словно летучая мышь, вырвавшаяся из ада. Мне бы до смерти хотелось узнать, как манти добились таких величин ускорения и дальности полёта своих аппаратов!

— Разведка утверждает, что манти, вероятно, установили на них миниатюрные термоядерные реакторы.

Салливан прищурился.

— Термоядерные реакторы? На таких маленьких штуковинах?

— Именно так они и сказали. — Кренкель пожал плечами. — Я не видел исходных данных о трофейном оборудовании, или какого-либо ещё подтверждения, однако информация исходит из Болтхола. И если кто-то и знает, как такой результат получен, то это адмирал Форейкер и её команда.

— Нет, ну не здорово ли, — пробормотал Салливан и поморщился. — Извините, сэр.

— Ты не сказал ничего такого, чего я и сам не подумал, старшина. — сухо произнёс Кренкель. — Однако это имеет смысл, если посмотреть на то, какими компактными они сумели сделать свои МДР. Не говоря уже о чудовищной мощности, излучаемой их беспилотными платформами РЭБ.

— Да, верно, — согласился Салливан. Затем он, казалось, встряхнулся. — Однако, как я говорил, сэр — всё, что мы фиксируем, это боковые лепестки, а их возможности направленной передачи лучше наших. Лучший из пойманных нами сигналов был получен по случайности — одной из наших платформ повезло оказаться на пути их канала передачи — и мы ни разу не получили удовлетворительного пеленга. Да даже если бы и получили, к тому времени, когда мы могли бы прислать туда хоть что-то, платформа уже ушла бы далеко. Она должна была бы заметить наше приближение, а развиваемое ею ускорение чертовски больше, чем у любого ЛАКа, который мы могли бы послать за ней.

— Полагаю, тогда нам остаётся только продолжать и надеяться, что мы все-таки получим пеленг, — произнёс Кренкель.

— Да, сэр.

Салливан вернулся к дисплею, снова склоняясь над ним в наводящей тоску работе по выслеживанию крошечных шпионов, шныряющих в системе Аугуста. Сам он полагал, что дело было столь же бессмысленно, сколь и утомительно. Они знали, что ублюдки были там; они знали, что не в состоянии настигнуть разведчика, даже если его засекут; и ещё они знали, что эти разведчики не были бы здесь, если бы в гости к ним не намеревался пожаловать сам дьявол.

Однако, по его мнению, можно было с равным успехом убивать время, занимаясь именно этим, а не чем-либо ещё.

— Поступают данные от коммандера Эствик, ваша милость.

— Спасибо, Андреа.

Хонор кивнула своему операционисту и вернулась к коммуникатору.

— Ты слышал, Раф?

— Да, мэм. Иоланда уже просматривает предварительные данные. Пока что, кажется, всё так, как мы и ожидали.

— Может и так, но помни, неожиданность…

— Обычно случается, когда кто-то ошибается в оценке того, что видел всё это время, — завершил за неё Кардонес. Она захлопнула рот и хихикнула.

— Кажется, я провела слишком много времени на Острове.

— Нет, мэм. Вы всегда были учителем.

Хонор была несколько удивлена тем лёгким смущением, которое она ощутила в искреннем голосе Кардонеса.

— Ну, у меня самой были хорошие учителя, — произнесла она, чуть помедлив. — Адмирал Курвуазье, капитан Бахфиш, Марк Сарнов. Я полагаю, что как только ты входишь в образ, тебе уже трудно измениться.

— Также и с вами, мэм. Я думаю, что мы всё равно стремились бы стать такими, как вы, даже если бы вы и не старались.

— Я буду… учитывать это, капитан Кардонес.

— Хорошо. А теперь, если вы, ваша милость, не возражаете, у нас обоих есть кое-какая тактическая информация для изучения. Так что, — он широко улыбнулся Хонор, — давайте приступать.

— Сообщите адмиралу, что у нас зафиксирован массовый гипрепереход.

Коммандер Иван деКастро, начальник штаба адмирала Белльфойль, надеялся, что выглядел спокойнее, чем себя ощущал, когда глядел в монитор на коммандера Эриксона.

— Насколько массовый, Леонардо? — спросил он.

— Как минимум тринадцать следов, — мрачно ответил Эриксон. — Может быть четырнадцать. Мы работаем над уточнением.

— Не слишком хорошо, — заметил деКастро и Эриксон фыркнул.

— Я вижу, что вы вступили в ряды поклонников теории о том, что преуменьшение тоже может быть способом подчеркнуть сказанное.

— Если ничего другого не остается, полагаю, можно проявить и остроумие, — блекло улыбнулся деКастро и расправил плечи. — Хорошо, я передам адмиралу. По крайней мере, её семья теперь на планете, а не на флагманском корабле.

— Знаю, — на мгновение лицо Эриксона мучительно исказилось. — Боже, это должно быть тяжело. Знать, что твои дети здесь. Что они точно знают, что именно происходит.

— Это погано, согласен, — признал деКастро. — Сообщите мне уточнённые цифры как можно скорее.

— Насколько, ты сказал, велики их силы?

Лицо губернатора Йооны Пойкконена на экране контр-адмирала Баптиста Брессана было серым. Не то, чтобы Брессан хоть немного его винил. Контр-адмирал намеревался сделать всё, что возможно для защиты Аугусты, однако после этого — и после того, как рассеются обломки — Пойкконен останется лицом к лицу с тем, что проклятые манти собираются сделать с его звёздной системой.