Только тут ничего нового нет.

О Воронцове он не расскажет. Сам понятия про него не имеет. Воронцов же с такими пешками никогда не встречается лично.

Ну а про крысу Черный и сам понял. Проверил. Выводы сделал.

Так что путь для предателя один. Руслан затыкает его ударом.

– Эльдар ко мне приходил, – говорю как есть. – Дважды.

– Чего хотел?

– Показания против тебя, – закуриваю. – Не для ментов.

– Когда?

– Три года назад. Хотел бойню в “Картеле” на тебя повесить. Убеждал меня, что так терять нечего. А если новую версию нужным людям выдам, то будет шанс выйти на волю.

Эльдара тогда послал нахуй. Но Воронцов навряд ли собирался через меня Черного гасить. Просто проверял. Он же его все равно прижал. Только позже и по уже другой схеме.

– Врет! – вопит Эльдар. – Не было такого, Руслан. Клянусь, не…

– Не было? – скалится тот.

– Кого ты слушаешь? – стонет.

И кровь на пол сплевывает.

– Ну не было так не было.

Черный не спорит.

Берет бутылку. Заливает ему алкоголь в глотку.

А чего с крысой долго возиться? Что выяснять?

Падаль, блять.

Еще на Игоря собирался все повесить. А тот бедняга бледный весь. Трясется. Не знает же, что Руслан в курсе про болезнь его матери. И даже лечение новое для нее успел проплатить.

Эльдар мычит.

Давится отравленным вискарем.

И тут вдруг щелкает замок. Распахивается дверь.

На пороге застывает официантка с подносом. Ее глаза в ужасе расширяются, когда она смотрит, чем занят Черный.

Истекающий кровью Эльдар. Нож. Руслан держит уебка за глотку. Заставляет пить. И во всей этой картине нихуя хорошего не прорисовывается.

Казнь. По законам нашего мира.

Стоп. Приглядываюсь, прохожусь взглядом по бледному, резко вытянувшемуся лицу. А ведь это та самая девчонка, которая на баре мне повстречалась.

Херовый у нее день. Зря она сюда зашла. Пиздец как зря.

Свидетели никому не нужны. А эта официантка теперь дохуя знает.

– Я разберусь, – резко выдает Джамал.

Прямо вздергивается весь. Аж подбрасывает его.

Смотрю, как он за считанные секунды пересекает кабинет и оказывается рядом с девчонкой. Та и дернуться не успевает, как Джамал уже хватает ее за руку.

И куда только его расслабленность подевалась?

Джамал утягивает девчонку за собой в коридор. Да так быстро, что ей приходится бежать за ним. А он даже не оборачивается. Дверь толчком ноги захлопывает.

Блядь.

Надо пробить, кто она. Не помчал бы так Джамал, будь она для него обычной официанткой.

Перевожу взгляд на Черного.

Тот другим занят. Нихуя не замечает. Джамал же сказал. Разберется, решит эту проблему. Но… решит ли?

Эльдар сползает на пол. Дохнет от яда.

– Убрать, – приказывает охране Черный.

Поворачивается ко мне.

– Теперь поговорим.

Протягиваю ему пачку сигарет. Он вытягивает одну. Щелкает зажигалкой и затягивается.

Кабинет пустеет, пока мы курим.

– Нет, – выдаю. – Поехали.

– Куда?

– Покажу.

Нахожу повод. К “прослушке” в кабинете Черного у меня доступа нет, но у Воронцова все схвачено. Здесь не то место, чтобы наши дела обсуждать.

26

Смотрю на часы.

С хера ли так долго?

Телефон вибрирует. На автомате проверяю сообщения. Нихуя важного. Но важного там быть и не может. Главные вопросы под контролем. А на сейчас у меня остался единственный приоритет. Убираю мобильный обратно в карман пиджака.

Блядь. Бесит.

Где моя дорогая пропадает?

Рабочий день закончен. Она уже должна выйти из офиса. График пробит четко. Хотя конечно, сегодня все могло затянуться. Есть повод. Праздник же. Только непонятно, какого хрена моя женщина это событие с другими отмечает. Особенно, когда у меня все давно для нее готово. Нехуй ей тут задерживаться. Нам пора ехать.

Стеклянные двери разъезжаются – и раздражение в момент испаряется. Точно и не было ни единой злой искры под ребрами.

Она. Улыбается. Счастливая такая. Довольная. Вся сияет. Порыв ветра спутывает темные пряди, поэтому Катя ведет головой, поправляя волосы.

Руки у нее заняты. Большой букет. Нет, кажется, даже два букета.

От кого это все, блять?

Вроде и понимаю, что логично. На работе сегодня наверняка ее поздравляли. У нее же день рождения, вот и праздновали.

Но сука, да. В том и дело – день рождения. Она должна быть только моя. Особенно сегодня. Хотя если честно, похер. Она, блять, в любой день моя. Просто еще не до конца это приняла.

Ну ничего. Сейчас разберемся. Объясню ей, что и к чему.

Только взгляд залипает, прямо приклеивается к ней. Особенно когда она по ступенькам вниз спускается. Ветер опять шалит. Юбку задирает. И хоть Катя пытается придержать взметнувшуюся вверх ткань, эти охуенные ноги ничем не скрыть.

А ведь на нее не один я слюни пускаю. В офисе дохрена мужиков. И от мысли, что каждый из них на мою женщину так заглядывается, челюсти сводит.

Пиздец.

От этого аж подбрасывает. И вовремя. А то пока я завис, жадно ее глазами облапывая, она почти к своей тачке подошла.

Толкаю дверцу. Выхожу. Шагаю ей наперерез. Встаю так, чтобы собой дорогу к машине перекрыть. И опять меня охуеть как ведет.

– С днем рождения, Катя, – говорю.

А сам нихера не соображаю. Взглядом по ней прохожусь. Каждую деталь выхватываю. Она сегодня такая, что тут и не знаешь, куда смотреть. И блядь, смотреть тут пиздец мало. Трогать хочу. Пальцы жжет от дикой потребности до нее дотронуться.

Глаза у Кати горят. Ресницы длиннющие. И что-то еще. Что-то как будто поменялось. Но тут взгляд останавливается на ее губах – забываю, о чем вообще думал. И думал ли. Да хуй знает.

Такие пухлые, сочные, еще и приоткрыты… а потом ее язык показывается, нервно обводит губы. И мне кровь так в пах бьет, что в башке теперь совсем пусто.

Эти бы губы на мой хер. Прямо сейчас. По языку пройтись. Толкнуться в щеку. И дальше. Глубже. В глотку. До упора, растягивая горло.

– Благодарю, – она обдает меня холодом.

Быстро отрезвляет. Тоном дает понять, что нихуя не светит.

И меняется вся. Резко. Напрягается. Держится совсем иначе. Точно закрывается от меня.

Благодарю, блять.

Рано благодарить, Катя. Поздравлять еще не начал.

Вижу, накрасилась она. Не как обычно. Глаза подвела ярче. Губы. И прическа другая. Волосы распущены. Пряди подкручены. Уложено так… красиво.

И она сама. Красивая. Всегда такая. Но сегодня – особенно. Даже одета. Хуй как это объяснить, наряд деловой, эффектный, только блять, тянет с нее эти тряпки к херам сорвать.

И для кого все это?

Блядь.

Пару дней без присмотра оставил. Пока свои вопросы решал. И то – приглядывал. Совсем из виду не выпускал. А она смотрю от рук отбилась.

Для кого прихорашивалась?

– Отойди, пожалуйста, – говорит сухо. – Ты мешаешь мне машину открыть.

– На моей поедем.

Молчит.

– Давай.

Хочу букеты из рук у нее забрать.

– На заднее сиденье положу, – прибавляю.

– Нет, – головой качает. – Не нужно.

– Кать…

– Никуда с тобой не поеду.

Ебануться.

– Поедешь, – в глаза ей смотрю. – Нам поговорить надо.

– О чем? – бровь приподнимает.

Да найдется о чем, блять. О том, что твои распущенные волосы только для меня. И ноги эти. Юбку могла бы надеть и подлиннее. А вообще, нехуй выебываться.

Вся ты моя, Катя. Моя! И хер ты теперь отвертишься.

Многое бы ей сказать. И показать. Но она пахнет так, что меня из реальности вырубает. Ароматная. Вкуснючая.

– Ага, наговорились уже, – заявляет и опять головой мотает. – Нет, Демьян, никуда с тобой не поеду.

Упертая пиздец.

Ну и похуй.

Я тоже упертый.

– Демьян?

Хватаю ее за плечо. Рывком притягиваю вплотную. С шумом воздух втягиваю. Пропитаться бы ею насквозь. И собой ее пропитать.

– Пусти, – шипит и возмущается. – Да что ты…