Отбрасываю смятый лист в мусорный бак.

– Ладно, – киваю. – Пусть так.

– Хорошо, тогда передам ей, что вы…

– Она лично должна прийти, – отрезаю. – Иначе никакого увольнения не будет. По судам затаскаю так, что до конца дней не расплатиться.

– Боюсь, это…

– Она должна быть здесь.

– Но…

– Похуй мне, как ты это устроишь. Поняла? Завтра пусть в офис приходит. В мой кабинет. Так и передай.

– А если, – запинается. – Если она не согласится?

Ухмыляюсь.

Ну пускай попробует мне отказать. Пускай, блядь, рискнет. Если, сука, ничего не боится, то да, вперед.

– Тогда вы все на хер отсюда вылетите, – оскаливаюсь. – Ты. И каждый из ее сотрудников. Никого здесь не оставлю. Такие характеристики получите, что вас уборщиками нигде не возьмут, не то, что в нормальную компанию.

– Демьян Александрович, – пробует возразить.

– Пошла! – рявкаю. – Встречу мне устрой. С Екатериной… Олеговной.

По моему взгляду она все понимает. Если не выйдет ничего организовать, то лучше вообще на глаза мне не попадаться.

Выскакивает из кабинета, не оборачиваясь.

А я опять кулаком по столу заезжаю. Но только не отпускает. Нихуя. И даже если все кости Лебедеву переломать, не отпустит. Ни черта не поможет.

Мне она нужна. Здесь. Рядом.

Запах ее. Блеск глаз. Губы эти проклятые. Голос. Мне, блядь, вся она нужна. И поскорее. Иначе блядский офис в хлам разнесу.

8

– Она здесь, босс, – докладывает мой помощник по телефону. – Приехала вместе с охраной. Всех пропускать?

– Да.

Убираю телефон в карман брюк.

Выдыхаю дым, наблюдая за тем, как она выходит из тачки. Напряженная. Очень. Как струна натянута. Но держится уверенно. Это даже на расстоянии заметно. По жестам, по тому, как идет вперед. Воздух рассекает.

Красивая пиздец. Семь лет прошло, а она только лучше стала. Сочнее.

Бедра эти. Отвал башки. Задница. Так и тянет ладонь впечатать. И я в прошлый раз не удержался. Сжать бы посильнее. Стиснуть. Пальцы до сих пор печет от ощущения ее кожи.

А грудь… ну сегодня на ней такое платье, что ни черта не разглядеть. Но я-то и без того знаю. Помню.

Нет. Одета она красиво. Иначе у нее и не бывает. Элегантно. Со вкусом. Только сука, закрыто все. И при другом раскладе я бы не возражал. Нечего другим мужикам на мое слюной капать. Но сейчас и мне весь обзор нахрен закрыт. А это уже непорядок.

Содрать бы с нее эти тряпки. И я, блять, сдеру. Просто не сразу.

На лицо ее смотрю. Каждую черту впитываю. Вся она тонкая. Точеная. Волосы в пучок на затылке собраны. Тоже хуево. Тянет пальцы запустить. Растрепать.

Запах бы ее вдохнуть. Прямо сейчас.

Один взгляд на эту сучку – хуй вздергивается. Кровью в момент наливается. Штаны натягивает. И яйца тяжелеют. До боли, блядь.

Она поднимается на крыльцо и проходит дальше.

Только теперь замечаю, что за ней шагают два долбоеба. Высокие. Крупные. Сразу отмечаю их повадки. Профессионалы. Но других телохранителей Лебедев бы и не нанял. Позаботился уебок.

Как будто это меня удержит. Как будто хоть что-то в мире меня удержит, если захочу забрать сучку. Если решу, что пора ее выебать.

Загасив сигарету, опускаюсь в свое кресло. Буравлю глазами закрытую дверь. Выжидаю, на автомате время отсчитываю.

Слышится осторожный стук.

– Да, – бросаю холодно.

Кривлюсь, когда в кабинет заходит ее секретарша. Понятно, что она сама бы так быстро не поднялась сюда. Похуй. Внутри царапает. Блядское разочарование.

– Екатерина Олеговна приехала, – сообщает женщина.

– Пусть заходит.

Секретарша кивает. Испаряется.

А у меня уже челюсти скрежещут.

Ну чего так долго? Где эта сучка?

Наконец, дверь распахивается.

Вот и она.

Не могу ухмылку сдержать. Взглядом в нее вгрызаюсь. Теперь она совсем близко. Только протяни руку и возьми. Но блять, взять не так и легко.

Сучка мигом меня прикладывает. Сучка, да. И глаза у нее сучьи. Холодные. Все порывы разом гасят.

– Здравствуй, – говорит ровно.

А я смотрю на долбоебов за ее спиной. Вижу, они и не думают съебывать. Под прицелом меня держат.

Охуеть разговор намечается.

– Ты настаивал на моем личном присутствии, – прочищает горло. – Надеюсь, теперь мы сможем оформить увольнение. Без последствий для других сотрудников.

Надейся, блядь.

– Вот мое заявление.

Подходит ближе и кладет на стол передо мной.

Пиздец.

– Поговорить надо, – бросаю.

Она плечом ведет.

Говорим же.

– Вдвоем, – чеканю.

– Нет, – отрицательно мотает головой. – Это не…

– Это что за концерт? – оскаливаюсь.

Поднимаюсь и обхожу стол. Останавливаюсь перед ней, опираясь на столешницу. Закуриваю.

– Пусть выйдут за дверь, – говорю.

Молчит.

– Я тоже могу концерт устроить, – усмехаюсь и взгляд ее ловлю, в зеленые глаза вглядываюсь: – Хочешь?

Один. Два. Три…

– Хорошо, – роняет тихо.

Усмехаюсь шире.

Так бы сразу.

– Они выйдут, но дверь останется открыта, – продолжает она. – И если ты попробуешь закрыть замок, то я закричу. А потом мы с тобой точно разговаривать не будем. Я тебя и близко не подпущу. Выход найду. Если надо, из города уеду.

Ясно, блять.

Она поворачивается к охранникам. Отпускает их.

Мы остаемся наедине. На ее условиях.

– О чем ты хотел говорить? – спрашивает она.

Хуй знает.

Разговаривать больше не тянет. На губах ее зависаю. Пройтись бы по ее рту хуем, а потом внутрь скользнуть. По языку. Прямо в глотку. И драть. Ебать, пока у нее в глазах не потемнеет. Обкончать это красивое бледное лицо, разукрасить спермой.

– Можешь остаться, – бросаю. – Работать дальше.

Ох я бы тебе здесь работу нашел. Во всех бы позах разложил. На столе. Возле окна. На кожаном диване в углу кабинета.

Но для начала надо вбить хер в твое горло. Выбить всю дурь из башки.

Забыла, Катя?

Как орала подо мной. Как кончала раз за разом.

Бьюсь об заклад, Лебедев так не ебет. Никто не ебет. Ты вся под мой член сделана. Выточена. Каждая твоя щель.

– Тебе же нравится то, чем ты занимаешься, – прибавляю. – Вот и продолжай. Не стану мешать.

Пиздежь, конечно. Мешать буду. Еще как.

И она это отлично знает. Не обмануть.

Смотрит на меня так, что… пристально смотрит. Внимательно. И что-то в ее глазах мелькает. Толком не могу разобрать. Тень мелькает на секунду.

– Ты чего так смотришь, Катя?

Молчит.

Ну да. Рожа у меня до сих пор синяя, хотя многое уже успело сойти. На мне быстро заживает. В тюряге похлеще бывало.

– Что, лицо мое не нравится? – спрашиваю.

– Почему? – ровно выдает она, приподнимает бровь. – Нравится. Очень даже нравится.

Обнимает себя руками.

– Рада, что ты по морде получил, – прибавляет. – Как заслужил! Я бы и сама тебе врезала. Еще и больше бы. Жаль, сил на это нет.

9

Сучка.

Глаза у нее пиздец.

Смотрю и понимаю, что нихуя не могу сделать.

Нет, силой заставить не проблема. Вырубить тех ее охранников. Захлопнуть дверь кабинета. Никакие крики ей не помогут. Возьму все, чего пожелаю. Скручу. Завалю. Нагну в нужной позе. Оттрахаю.

Только в чем тогда будет кайф?

Хочу, чтобы сама на колени встала. Открыла рот и заглотила член до яиц. Хочу, чтобы иначе смотрела. Как раньше. Плыла.

Хочу мою Катю. Нежную. Тонкую. Хрупкую. Податливую.

А эта… другая.

Но блядь, эту тоже хочу. Если не сильнее. По виду холодная стерва. Но чую нихера там холода нет. Прорва огня.

Лебедев ее трахал? После нашей прошлой встречи. Успокаивал?

Знаю, у него должно быть ребро сломано. Хотя разве это, сука, остановит? Разве хоть что-нибудь тормознет, когда она рядом?

Такая.

Губы эти. Шея… шарфом обернута. На белой коже наверняка остались следы от моего рта. Отметины. Засосы. Так и тянет этот гребаный шелк содрать. Проверить.