Дерьмо.

Закрываю лэптоп.

После реальной встречи наблюдать за ней по камерам не вставляет. Но ничего, скоро это исправлю.

Тачка останавливается. Выхожу и направляюсь в свой новый офис. У меня по графику собрание акционеров. Важное событие. Пропускать не стоит.

– Что ты здесь делаешь? – резко выпаливает сучка и прямо взвивается, когда переступаю порог конференц-зала.

– Приехал оценить свои вложения.

Бросаю папку на стол. Занимаю место в центре. И поедом жру ее реакцию. Вкусно. Охренеть. Даже круче чем на том гребаном корпоративе.

– Ты не…

– У меня контрольный пакет.

Молчит. Лихорадочно соображает. Но никакого ответа не находит. Потому что нет тут никакого ответа. И быть не может. Ей остается только принять.

Глотай, Катя.

Ты у меня не только это сегодня проглотишь. Захлебнешься, сука. Задохнешься от того, сколько тебе проглотить придется.

– Раз все в сборе, – поджимает губы. – Обсудим планы на следующий квартал.

Врубает презентацию.

Быстро себя в руки берет. Эмоции душит. Бледная. Нервная. Но голос ровный. И если не знать ее как знаю я, то по ходу ни черта и не заметно. Хорошо контроль держит.

Наблюдаю за ней и…

Дьявол, даже жалко такую ломать.

Позволяю ей поболтать. Минуту. Две. Четко пиздит. Заслушаться можно. Только меня это дерьмо больше не пронимает. Пора показать сучке, где ее место.

– Нет, – говорю. – Так дело не пойдет.

Оборачивается.

– Что? – спрашивает.

Ледяной тон. А взгляд еще холоднее. Смотрит, точно нож в глотку вбивает. Режет. Кровь пускает.

– Мы возьмем другую стратегию, – отвечаю.

Молчит. Собирается. И наконец, выдает:

– Эта стратегия одобрена президентом компании.

Уродом.

Знаю.

– И контрольный пакет акций не дает право…

– Объявляю вотум недоверия президенту.

Кайфово у нее глаза расширяются. Выглядит так, будто я уже ей член в глотку вбил до упора.

– Дмитрий в отъезде, – сглатывает. – Мы не можем провести голосование без него. предлагаю отложить все до следующей неделе.

– Отклоняется, – отрезаю.

– Ты не имеешь права…

– Кто за то, чтобы выбрать меня новым президентом этой компании?

Вопрос давно решен. Большая часть этих акционеров куплены с потрохами. На официальную часть по сделкам ушел день. А так – я же годами под них копал. И теперь просто свое забираю.

Что не нравится, Катя?

А я ведь даже трахать не начал.

Она откидывается на спинку кресла. Обводит взглядом всех, кто сидит за столом. Наблюдает, как дебилы вокруг голосуют.

Крыть нечем.

Один из утырков даже начинает толкать пафосную речь. Выслужиться хочет. Показывает, как он доволен сменой руководства.

Но меня это задолбало.

Хватит.

Наигрался.

– Пошли к черту, – бросаю.

Переглядываются.

– Чего застыли? – придаю им ускорение взглядом и в сторону сучки киваю. – С ней теперь стратегию обсуждаю. А вы здесь на хрен не нужны.

Дебилы спешат убраться из зала.

Но тут вдруг и она поднимается. Папку свою подхватывает. Явно намеревается свалить за этой толпой.

Охренела ты, Катя. Борзая стала.

– Сядь, – рявкаю. – С тобой не закончил.

Застывает. Медленно поворачивается.

Дверь наконец-то захлопывается, оставляя нас наедине. Поднимаюсь, закрываю на замок.

– Нам не о чем разговаривать, Демьян, – тихо говорит она.

Ослабляю галстук. Сбрасываю пиджак. Усаживаюсь в кресло и достаю пачку сигарет, не сводя взгляда с этой сучки. Закуриваю и бросаю:

– Согласен.

В ее глазах мелькает удивление. Брови чуть приподнимаются. Пальцы напряженно стискивают папку.

– Тогда я… – начинает.

– Бери в рот.

Зависает. Даже не моргает.

А я усмехаюсь.

– Чего ждешь? – усмехаюсь. – Разделась и на колени встала.

Она дергается как от удара. Но с места не двигается. Продолжает молча смотреть на меня.

Эти ее чертовы глаза. Раньше бы сработало.

– Тебе помочь?

Резко встаю. Подхожу к ней вплотную. За ворот блузы берусь и тяну так, что пуговицы в разные стороны разлетаются.

– Урод! – она прямо вскидывается. – Убери от меня свои руки.

Пощечину залепляет. И еще сильнее распаляет. Хватаю тонкое запястье, рывком к себе эту стерву притягиваю.

– Давай громче, – скалюсь. – Ты сегодня подо мной еще не так закричишь.

Заваливаю ее на стол. Распластываю на животе.

Вот это задница. Круглая. Сочная. Прямо умоляет меня, чтобы трахнул. На член нарывается.

Ладонь в нее впечатываю. Сжимаю так, что сучка вопит и дергается. Сзади прижимаюсь, юбку задираю рывком. До талии.

Белье как у шлюхи. Чулки.

Ты сама это выбрала, Катя. Могла бы сразу в рот взять. Заглотить и забрать первый напряг. А теперь все твоей заднице достанется. Распечатаю тебя так, будто другого члена в тебе никогда не было.

5

– Пусти, – шипит она.

Яростно дёргается. Извивается как ненормальная. Все вырваться норовит.

– Что такое, Катя? – ухмыляюсь и к шее ее губами прижимаюсь. – Никогда в задницу не трахалась?

Прикусываю нежную кожу. Слегка. Без боли. Тянет ее подразнить. Приласкать.

Она замирает на пару секунд.

А после дергается так, будто впервые про анал слышит. Выползти из-под меня пытается. Лихорадочно. Отчаянно. Вся прямо вибрирует, подрагивает.

Заводит, черт. Прошибает.

Запах ее. Просто одурительный. И ощущение тела под телом. Жар. Сбитое дыхание.

Сколько шлюх не перетрахал, а эта одна такая. Что сейчас, что раньше.

Сука. Цепляет она. Дьявол. Всем цепляет. Другая она. Наощупь. На вкус. Не удерживаюсь и языком по щеке веду.

Морщится. Увернуться старается.

А у меня член от похоти распирает. Сперма яйца разрывает.

Все тормоза давно отказали.

Но черт, мало мне сейчас ее задницы. Мало. Глаза видеть хочу. Лицо. Хочу, чтобы смотрела на меня, когда беру.

Ослабляю захват.

И эта сучка выворачивается. Ногой меня лягает. Удрать пробует.

Охренеть какая ловкая.

За талию перехватываю. Обратно под себя возвращаю. На столе раскладываю.

Одной рукой тонкие запястья сжимаю. Над головой прибиваю. Второй сдираю остатки блузы, срываю юбку.

Теперь она только в белье и в чулках. Длинные ноги раздвинуты моими бедрами.

– Ублюдок, – буквально выплевывает. – Пусти.

– Забыла, как на моем члене текла? – скалюсь. – Ничего. Сейчас напомню.

Расстегиваю ремень.

– Сволочь!

Она содрогается. Извивается, только бы между ног не тронул.

– Скотина…

Прижимаю член к тому клочку кружева, что еще ее прикрывает.

– Ненавижу! – вопит. – Ненавижу тебя.

– Громче давай, – говорю. – Здесь такая охуенная изоляция, что за стеной нихера не слышно.

– Больной урод, – бросает.

А в зеленых глазах дохуя чувств. Только ничего из того, что там различаю, мне не нравится.

Страх. Отчаяние. Даже гнева нет. Схлынул. И эта сучка вся прямо трясется.

Да и похрен. Не должна меня ее реакция хоть как-то задевать. Она будет на моем члене. И плевать, нравится это ей или нет. Отрываю взгляд от бледного лица.

Зависаю, глядя на ее грудь. Кружевная тряпка мешает. Сдираю все лишнее к чертям.

Она застывает под моим взглядом. Больше не дёргается.

Так бы сразу.

Как раньше. Только покажи член – в момент мокрая. Растекается подо мной.

Накрываю ее соски пальцами. Сминаю и перекатываю.

Сильнее к ней прижимаюсь. Членом между ног веду. Толкаюсь вперед, рывком двигаю бедрами.

Сучка уже забывает, что вырывалась. Плывет. Обмякает подо мной.

Ну и чего выделывалась?

Сама же кайфует. Шлюха она и есть шлюха. Плевать ей под кого ложиться.

Взгляд упирается в набухшую жилку на ее шее. Даже не пробую сдержаться. Вбиваюсь ртом между острыми ключицами.

Хочу ее пульс сожрать. Всю ее сожрать хочу. Прямо сейчас. Здесь. На этом гребаном столе.

Она плечами ведет. Откликается.