– Нет никаких гарантий, – говорю.
– Охереть, – головой мотает, зубы скалить. – Так я должен просто так все рассказать и сдохнуть? С хуя ли?
И опять этот взгляд. Туда же.
А потом Соболь становится спокойнее.
– Нет, – выдает. – Ничего не скажу.
– Ладно.
Киваю своему человеку.
– Эй, стоп, я…
Перед Соболем ложится листок. Там всего пара строчек. Адрес в Штатах. И этот адрес ему пиздец как знаком.
Он смотрит на меня. Уже совсем иначе. В его глазах впервые отражается настоящий страх, а на лбу проступает испарина.
– Коды доступа, – повторяю ровно.
– Хорошо, – сглатывает он. – Но как я могу быть уверен… как я…
Запинается.
– Твоя семья никого не интересует, – говорю.
И Соболь понимает это на свой лад.
Сейчас – не интересует.
– Нужны только коды, – прибавляю.
Пауза длится недолго. А после Соболь берет и записывает все, что от него требуется на листке. Его рука заметно подрагивает.
Конечно, я бы не стал ничего делать с его семьей.
Но Соболь этого не знает. По себе судит. И со своими врагами он никогда не церемонился. Как и с их близким.
Часто так давил. Через семью. Мог отдать приказ вырезать всех. А в начале своей карьеры сам этим и занимался. В его досье дохуя крови.
Свою собственную семью он надежно спрятал. Но… от Воронцова ничего и никого нельзя спрятать по-настоящему.
Официально Соболь никогда не был женат. Детей нет. В его бизнесе это важно. Он слишком долго давил на эти болевые точки у других, чтобы сам после подставиться. Никакой уязвимости не допускал. И уж точно не ждал, что на его женщину и детей кто-нибудь выйдет.
– Все, – передает лист моему человеку.
Тот проверяет.
Коды верные.
Соболь понимает, что с ним покончено.
– Слушай, есть одна вещь, – говорит тихо. – Очень важная. Леонид не в курсе, что я понял. Но… раз уж мне все равно уходить, так пусть хоть не одному.
Его рот дергается.
И этот взгляд в сторону я уже сам ожидаю.
– Вот, – говорит Соболь. – Здесь жесткий диск.
Он подается в сторону. Слегка. Запускает руку в увесистую папку рядом с планшетом, копается там, будто и правда выуживает съемный диск.
А в следующий момент я перехватываю у него пистолет.
Стреляю. В лоб.
Уходить один Соболь и правда не собирался. Хотел меня прихватить.
Но блядь, нет. Рано мне из этого мира валить.
– Уберите здесь, – стираю отпечатки со ствола. – Чтобы никаких следов.
39
– А вы хорошо справляетесь, Демьян Александрович, – заявляет Раптис.
Он снова объявляется в моем офисе, когда дело Соболя практически закрыто. Проходит нейтрализация ключевых схем по торговле наркотиками.
Раптис заезжает, чтобы передать документы от Воронцова. Ничего серьезного в тех бумагах нет. Можно было бы рядового посредника использовать. Но Раптис искал причину для личной встречи. Хоть какой повод ему требовался, чтобы со мной наедине пересечься.
Мутный он. Не доверяю этому типу. Напрягает, что рядом с Черным отирается. Мои люди давно это просекли. Хотя официально там все чисто. У них есть несколько общих проектов. Кипрские оффшоры и не только. Но это – официально.
А так…
Воронцов направил Раптиса к Черному. Отдал приказ подобраться максимально близко. Но Раптис и свою игру ведет.
Хуевый расклад вырисовывается.
Черный на эмоциях. Чует, как его загоняют. Готовит ответный удар. Только не осознает, что против Воронцова никаких шансов. Сейчас так точно. Еще не оценивает уровень трезво. И Раптис может на этом сыграть.
Он же и мне намеки кидал. Не раз.
Хотя Воронцов бы предателя почуял. Так что проверку тоже нельзя исключать. Может через Раптиса других прощупывает.
О таком варианте я давно думал.
Хотя у Воронцова глаз наметан. Стал бы он херней заниматься? Вряд ли. Кого угодно раскусит. Без помощи Раптиса.
– Жаль, вашему другу не повезло, – продолжает заливать мне в уши. – Но удача так изменчива. Кто знает? Может скоро сила снова окажется на его стороне.
Смотрю на него.
– Уверен, есть пути…
– Не верю в удачу, – обрываю его.
– Ну тут как посмотреть, – протягивает Раптис. – Вам же повезло. Сперва вы, как и ваш друг, просто оказались не в то время и не в том месте. Зато потом все поменялось.
– Нет, – говорю. – Ничего не бывает “просто”. Каждый там, где заслуживает.
– Значит, вы считаете, господин Каримов… хм, заслужил быть за решеткой? – выгибает бровь.
Еще как.
Шанс Каримову давали. Даже не раз. Сам с ним говорил. Но ему похуй было. Вот и огребает.
И за решеткой – не самый херовый вариант. Лучше так, чем как Соболь. Со свинцом в башке. Все можно исправить. Пока жив.
– Весьма жесткий воспитательный метод, – замечает Раптис. – Вы не находите? А ведь все могло бы развиваться иначе. Если бы кто-то другой был у руля.
Он прямо предлагает пойти против Воронцова.
И тут только одно объяснение.
Раптису нечего терять. Прижало всерьез. На проверку это смахивает все меньше и меньше.
– Кто? – спрашиваю. – Ты?
– Нет, с чего вы…
– Не интересует, – отрезаю.
– Что именно?
– Все, что ты предлагаешь.
Усмехается. Нервно. Мрачно.
– Видимо, я ошибся, – заключает Раптис наконец. – Раньше казалось, человек вашего типа. Волевой. Жесткий. Сильный. Такой человек всегда готов идти ва-банк. Особенно когда на кону настолько много потерянных лет.
Он смотрит в мои глаза так, что суть уже и без слов понятна.
Разве не хочешь отомстить? Взять свое? Семь лет гнил в “Яме”. А теперь послушно выполняешь приказы того, кто тебя туда отправил.
– Роль прислуги вам не к лицу, Демьян.
Точно.
– Вы можете получить столько власти, сколько способны взять, но вместо этого согласны оставаться на втором плане.
Взять – не вопрос.
Главное – удержать.
И что-то мне подсказывает Воронцов в свое время без лишнего шума наверх пробивался. С холодным рассудком. По-умному.
Только объяснять это Раптису смысла нет.
Он и сам понимает. Не дурак. Но показывать не будет. Его цель – давить на мои болевые точки. И тут любому очевидно, куда бить.
Только блять, это уже не болевая точка.
Так меня не приложить.
– Не интересует, – повторяю ровно. – Сказал же.
Да. Семь лет назад Воронцов отправил меня за решетку. Факт. Но я и сам тогда подставился дальше некуда. Он лишь использовал открывшуюся возможность. Похожим образом я сам использовал материалы против Батурова и Соболя.
Ничего личного. Так складывается партия.
И нет мне никакого смысла ввязываться в борьбу против Воронцова, когда от сотрудничества с ним получаю все, что требуется.
Развитие. Ресурсы. Безопасность.
А что хорошего принесет война? Даже если удастся найти уязвимость, верно воздействовать и побороть Воронцова. Сколько на это уйдет времени?
Нет. У меня лишних лет нет. Должен предложить Кате спокойную жизнь сейчас, а не когда-нибудь потом, после того, как уничтожу всех врагов.
Но Воронцов и не враг. Он действует по обстоятельствам. Что раньше, что теперь. Никогда не было у него цели меня лично в тюряге закрыть. Сломать.
Зачем ему это?
Он другие партии ведет. На самом серьезном уровне. И судя по тому, как события разворачиваются, у меня есть все шансы туда подняться. Не сразу. Не сегодня. Но есть. И когда Воронцов отправится на пенсию, смогу его сменить. Если буду рядом. Если продолжу играть по правилам. Перспективы есть.
А значит, если выберу месть, только больше потеряю. Могу вообще не выжить.
И это уже даже не месть. Тупость.
– Вижу, попали под его воздействие, – выдает Раптис после паузы. – Знаю, каким он бывает. Как может приблизить к себе. Но потом… использует и вышвырнет к чертям. Когда вы больше не сможете дать ему никакой выгоды.
Логично. И что в этой схеме не так?
