Аля встала, подошла к Доре и обняла ее. Прижала к себе крепко секунд на десять, затем чуть оттолкнула. И, обняв Олега за плечи, клятвенно пообещала:

— Обидишь ее хоть словом — убью засранца.

И не думал. Давайте есть уже. А то устроили допрос с исповедью.

Далее мама только ела и расхваливала кулинарные таланты будущей невестки. Помогла ей убрать и помыть посуду, и пошла, отдыхать, Олег пошел к ней, так хотелось побыть с ней немного наедине, как в детстве, она так постарела. Олег вдруг отчетливо понял, что у них осталось, не так уж много времени, чтобы побыть вместе. Мама уже лежала в постели с книгой.

— Можно?

— Конечно. Иди. Сюда.

Аля похлопала по кровати рядом с собой. Он сел и обнял маму.

— Хороший мой, — мама погладила сына по голове, — дай Бог тебе счастья, сынок. Хоть уйду теперь спокойно. В хорошие руки попал ты, вижу.

— Куда уйдешь, мам? Ты, о чем? Ну, подумаешь, сгорел дом, жалко, конечно, но это же не конец жизни. Хочешь, новый тебе куплю? А хочешь, оставайся с нами. Совсем скоро у тебя внук будет. Нянчиться будешь!

— Да? А что ж ты, дурень, сразу не сказал! Я б с вопросами не лезла. Расстроила девчонку вон. Но кто ж знал, что она столько пережила! Такой холеной выглядит.

— Не переживай. Она сильная, справится.

— А ты ее, правда, любишь или тело молодое ум затуманило? Да чин папанин? Просто она не заслуживает еще боли, по-моему.

— Люблю, мам! очень. Я после Светы только с ней жить начал. Снова смысл увидел.

— Ну и, слава Богу, родной. Слава Богу.

Выйдя от мамы, Олег зашел в их спальню и в окно увидел Дору, она стояла, обнявшись с огромной сосной, как стояла, когда четыре дня назад он привез ее из больницы. Сердце нехорошо защемило. Он вышел к ней.

— Тебе плохо? Ты из-за мамы расстроилась?

— Она попрощаться приехала, Олеж, — тихо сказала Дора, — у нее рак груди четвертой стадии, и метастазы в щитовидке и челюстной кости. Ей осталось месяца полтора от силы.

— Господи! Ну как же так! — прорычал Аверин, на глаза сами собой навернулись слезы.

— Все будет хорошо. Олеж! Не забывай, что твоя жена — волшебница.

Дора с улыбкой подмигнула жениха и пошла в дом. В комнату с собой войти не позволила. Минут десять оттуда шло серебряное свечение. Затем прекратилось и где-то через минуту вышла бледная, как полотно, Дора.

— Ну что, получилось?

— До ста лет проживет твоя мама, не кашляя, — кивнула она.

— Спасибо тебе.

Олег обнял Дору и почувствовал, как ее ноги подкашиваются. Подхватил ее на руки и понес на улицу, хотел положить под той же сосной, но она одними губами попросила подальше. Понес дальше, положил там, где она сказала, получилось в центре круга из восьми сосен. Олег не вооруженным взглядом увидел, как Дора засветилась, и сверху в нее пошел луч света серебряного с голубыми оттенками.

Это продолжалось секунд тридцать, затем прекратилось. Дора открыла глаза, улыбнулась и протянула Олегу руку.

— Иди ко мне.

— Эко ж тебя торкнуло, — присвистнул он, — может, домой в чистую постель?

— Иди сюда, говорю! Извращенец! Да не на меня ж ты ложись, а рядом, рядом. Прижмись. Плотнее к земле спиной, ногами, особенно ладонями. Закрой глаза, дыши медленно и ровно. Расслабься, открой сознание, не думай ни о чем. Прими потоки энергии, почувствуй их в себе.

Олег сделал все, как велено, и через минуту и правда почувствовал, что земля под ним просто гудит от силы. Она словно бы шла из-под земли, поднималась вверх в глубины космоса и отчего-то, там отражаясь, возвращалась сверху удвоенным потоком. Им и питалась Дора. Аверин постарался дышать глубже, боясь упустить это ощущение. И вдруг почувствовал легкость и прилив сил, как бывает, когда первый раз целуешь желанную женщину или выигрываешь в лотерею. Тебе просто хорошо. Ты просто счастлив и готов горы свернуть.

И вдруг все закончилось. Олег чувствовал только то, что лежит на холодной земле в лесу, и его колют ветки и иглы от сосен. Олег полежал, немного приходя в себя. Смотря на звездное небо. И вдруг заметил в нем яркую мерцающую звездочку, которая становилась больше прямо на глазах.

— Что это? — спросил он замершую Дору.

— Корабль.

— Чей?

— Откуда я знаю.

Точка вдруг ярко сверкнула и стала приближаться еще быстрее.

— Боже Трисвятый, он падает! — закричала Дора в ужасе. — Папа, помоги! Папа! — Истеричный крик Доры резанул по ушам.

Олег пригляделся и увидел еще две точки чуть выше, стремительно приближавшиеся к первой, в которой уже можно было узнать очертание классической круглой летающей тарелки. От этих двух точек пошли яркие лучи, и они словно притянули к себе падающею тарелку и потащили ее куда-то вправо.

— Фу ты, успели! — выдохнула Дора. — А вот теперь пойдем в постель. Вселенная никогда не даст тебе больше, чем ты сможешь взять. Запомни это. Когда будет нужно, приходи сюда и делай все так же. Здесь разлом земной коры, прямо под нами. Здесь энергия Земли и вселенной идут чистым потоком, преумножая друг друга.

Они пошли к дому, но не успели ступить на крыльцо, как где-то в тайге раздался оглушительный взрыв, и взметнулся исполинский столб голубого пламени.

Дора напряженно вглядывалась в небо, высматривая огни спасших их кораблей, но их не было видно.

— Дима, что там у вас? — вслух спросила Дора. — Дима, ну не молчи! Дима! Па-ап!

В голосе Доры появились нотки паники.

Из тайги к ним вышел человек и помахал, мы дружно выдохнули.

— Все хорошо? — спросила Дора ардонийского отца.

— Ага, только церенцы катапультировались. В тайгу.

— Сколько?

— Двое. Быстро переходи в урайскую ипостась и подпитайся, как следует.

Дора кивнула и тут же изменилась в мгновение ока, стала такой, как была раньше — голубоглазой, длинноволосой, кудрявой блондинкой. Олегу только и осталось, что челюсть с пола подобрать.

— Все будет хорошо. Не бойся, — улыбнулась дочь Перунова.

Дора сбежала по ступенькам крыльца, пересекла двор и обняла самую мощную и высокую сосну. Прижалась к ней всем телом и замерла.

— Я чем-то могу помочь? — спросил Олег Демитрия.

— Возьми это, — Демитрий протянул ему маленький, аккуратненький, с виду даже игрушечный револьвер. — Увидишь эту тварь, стреляй в харю. Лучше в глаза.

— Что за тварь-то?

— Паучок такой, на тарантула похож. Но размером с медведя, увидишь, не перепутаешь.

Димка с улыбкой щелкнул Олега по носу, и не успел он и глазом моргнуть, как они с Дорой исчезли в тайге.

Олег не знал, сколько прошло времени, минута, две, полчаса, час, ему и вовсе показалось — вечность. Он, наконец, понял, почему Светка так истерила и названивала ему, в день по пять раз. Она просто любила его и волновалась за него, бедная! И как только она выдерживала такую нервотрепку целых двадцать три года. Он, например, твердо, решил, что больше никогда и никуда не отпустит Дору, пофиг, что дочь самого Перуна, а был ли он вообще и так велик ли, как приписывают? Пофиг, что на четверть ящерица. Она Его! Его девочка, хрупкая и ранимая. Носящая под сердцем его сына. Размышления прервал страшный рев, похожий на рев раненого лося. Жуткий, леденящий кровь вой. Где-то совсем рядом. Раздались оглушительные раскаты грома, Олег увидел, как упала одна высокая сосна с оглушительным треском.

Из леса выбежала Дора, она вся сияла голубовато-белым светом, как гирлянда в темноте. А вслед за ней неслось это невообразимое нечто. Похожее в сумерках на огромное черное пятно с горящими белыми глазами. Дора, вместо того чтобы убегать, вдруг развернулась к нему лицом и метнула белый искрящийся шар энергии, одновременно с ней с другой стороны кто-то тоже кинул такой же шар, раздался оглушительный взрыв и треск. Весь горизонт озарила ярчайшая, ослепившая Олега вспышка, и наступила оглушительная тишина. Или это Олега контузило? Хотя нет, звона в ушах нет, значит, не контузило.

— Ты что, совсем ох…ла?! Твою мать! Еб…ая! — Это, кажется, Тарха Даждьбога пробрало от души и до пяток. Он лежал на земле рядом с сосной, хотя нет. Не на земле, на моей жене. Прости господи! — Отметил полковник.