Какое счастье, что у нас в санатории был гинеколог, и что она была человеком, но я все же честно прошла все анализы и УЗИ. Самой хотелось убедиться, что малыш в порядке. Он был в порядке и развивался, как положено всем человеческим эмбрионам.

А Светлана Викторовна оказалась давней Алиной подругой. Предела радости от встречи не было, и они договорились вечером посидеть у Светланы. Освободились мы к двенадцати, заехали домой покушать и поехали в город покупать Але вещи и все необходимое. Она уже намеревалась остаться, чтобы контролировать беременность и нянчить внука. Что ж, я не против, пусть. Я ей искренне нравилась. И она мне тоже. Это была сильная, волевая женщина, привыкшая держать все под контролем. Но определенные рамки я ей перейти не дам. Да и сама она их не перейдет. Не хабалка.

— Давайте-ка еще этот костюм возьмем, — я сняла с общей вешалки костюм — тройку с пиджаком, юбкой и блузкой. И пиджак, и юбка были приталенные, красивого синего оттенка, женщине бы пошло.

— В воскресенье как раз и наденете.

— Да, очень красиво, но дорого. Я уже все потратила, что было. Не ожидала даже, что бывшие коллеги так поддержат, если честно.

— Ну, на то они и коллеги. Вы ж не кто-то с улицы, а всю жизнь с ними бок о бок. О деньгах не беспокойтесь, берите и все.

— Хорошо. А себе ты платье уже купила?

— Нет. Как-то даже не подумала.

— Здрасте, приехали! Идем в соседний отдел, там свадебное все.

Я сразу впилась глазами в пышное, нежное, светло-розовое платье, оно было все в кружевах и цветах, как у принцессы.

— Я в нем на пирожное, наверное, похожа, да?

— Ага, аппетитное такое, сладкое, — улыбнулась будущая свекровь.

— Ну-ка, палантин на плечи накинь, — свекровь взяла легкий шифоновый палантин, прилагавшийся к платью, и накинула мне его на плечи. — Вот так! Супер! Очень идет к твоим черным волосам и глазам. Закажем еще букет из белых лилий, и будет супер!

— Да, я люблю лилии, — улыбнулась я.

— Вот и отлично, — улыбнулась свекровь, радуясь, что угодила. — Стой, любуйся. А я пойду в мужской отдел, жениху твоему посмотрю, чего подостойнее.

Купив еще розовые туфли, пошла в мужской отдел. Будущая свекровь уже выбрала костюм для сына. Светло-серый, серебристый со светло-розовой рубашкой в тон к платью и серебряный галстук.

— Нравится? — с надеждой спросила она.

— Очень, — искренне призналась я.

— Берем?

— Берем, — улыбнулась я.

Мой телефон завибрировал в сумочке, я достала его. Номер был незнакомым, я все же ответила, мало ли кто и зачем.

— Слушаю.

— Здрава будь! О дочь Перунова! — услышала я знакомый вкрадчивый голос. — Это Борис Смородин. Поговорить бы нам нужно. Поднимись на девятый этаж в кафе, я там.

— Я не одна.

— Угости маму чаем с пирожным, она уже голодна. Пока будет пить, мы поговорим.

— О чем?

— А разве не о чем? Давай. Жду.

Мы расплатились, отнесли покупки в машину, и Алевтина Аскольдовна кстати заявила, что надо бы перекусить. Мы поднялись в кафе. Борис сидел за столиком в центре и с милой улыбкой помахал нам.

— Пойдемте туда. Это мой знакомый, — так же улыбнулась я.

— Пойдем, — широко улыбнулась Аля.

Посмотрев на ее ауру, я увидела, что она уже под гипнозом. Нечего толком не осознает и не запомнит.

— Ты что, следишь за мной? — спросила я, подойдя.

— Делать мне больше нечего! — фыркнул Люций. — Просто это мое кафе. Пришел проверить, как дела. Вижу, вы тут гуляете, решил воспользоваться случаем, поговорить по душам спокойно.

— Ну, говори, — вздохнула я, отпивая чай с лимоном, что был поставлен возле нас вместе со щедрыми кусками черничного пирога.

— Прежде всего, хочу сказать — не верь всему тому, что обо мне говорят, и не бойся меня. Я вовсе не собираюсь тебя убивать. Более того — не позволю это сделать никому, кто захочет.

— С чего такая забота? — сощурилась я.

— Через несколько лет будет великая битва. Война. И не такая, как сейчас — брат на брата с палками. А Планета на Планету с оружием. Истинным оружием. Таким, что алмазы в прах обращает. И только мы с тобой сможем это предотвратить. Понимаешь?

— Нет, — честно призналась я.

— Нечего, придет время — все поймешь, — снисходительно улыбнулся Люцифер. — Именно для этого ты и была создана. Просто помни — тебе я не враг.

Люций смотрел мне прямо в глаза, надеясь внушить эту свою мысль, но на мне была защита Перуна, и князь тьмы, судя по округлившимся глазам, обломался. Я довольно усмехнулась.

— Спасибо, что успокоил.

— Кушайте пирог. Очень вкусный.

Люций встал и вышел из кафе. Как только он ушел, свекровь тут же очнулась от забытья.

— Мм! Пирог потрясающий! Тает во рту! А ты чего не ешь? — спросила она меня. — Тошнит опять?

— Нет. Все в порядке, — улыбнулась я. И, отколов ложечкой кусочек пирога, отправила его в рот. Было, и правда, очень вкусно.

Восстанавливать силы сегодня не стала. Надо было выглядеть естественно перед Алей. Помогла разложить ей вещи и пошла готовить ужин — котлеты под сыром с запеченным картофелем. Максимально ускорившись, чтобы успеть к приходу любимого. Любимого? Да, любимого! Я счастливо улыбнулась: скоро, совсем скоро он придет и поцелует так нежно, так страстно.

— Давай помогу, — на кухню вошла Аля.

— Да у меня уж все готово. В духовке уже.

— Ну, ты даешь, прям метеор! Ну я тогда к Свете. Ночевать не приду, — Аля озорно мне подмигнула.

— Хорошо. Возьмите из холодильника корзину с едой, я собрала Вам.

— Спасибо, детка, ты чудо.

Блюдо должно было готовится сорок минут. Я прилегла, чтобы набраться сил, и отрубилась на два часа, пока меня не растормошил встревоженный Олег.

— Ты в порядке? Пять минут уж тебя бужу!

— Да, в порядке. Устала просто, вот и прилегла отдохнуть. Который час?

— Семь.

— Ого!

— Это что ж ты такого делала, чтоб так устать? И где мама?

— У Светланы Викторовны. Они оказались подругами с института, представляешь?

— Тесен мир, однако, — усмехнулся Олег, — так что вы делали, что ты так устала?

— Обследование полное прошла. За покупками ездили, маме все необходимое купили, наряды для свадьбы.

— И ты, ходячий заряд ядерной бомбы, так утомилась только от шопинга?

— Я еще беременна, не забывай, а вчера вытащила из твоей престарелой матери, бывшей двумя уже ногами в могиле, все болячки, омолодила на пятнадцать лет, и местами, где нужно, стерла память, да и молнии генерировать и землю раздвигать до самого ядра не так-то просто, знаешь ли. А если вспомнить, что мы с тобой творили ночью…

— Ну да. Наверное, — улыбнулся Олег, целуя меня в губы нежно-нежно, я аж застонала невольно.

— Эй, не делай так! — засмеялся жених. — У меня еще нет сил на подвиги. Ужин готов? Я голоден.

— Конечно, идем, сделала картофель с фаршем. Маму ждать не надо. Сказала, зависнет до утра.

— Спасибо тебе огромное еще раз за нее, — Олег обнял меня за плечи и поцеловал, его переполняло искреннее чувство благодарности и счастья.

— Пожалуйста, родной. Пригласи, пожалуйста, папу на праздник. Я так хочу его видеть.

— Обязательно приглашу. Прямо завтра приглашение отвезу или вместе, если хочешь, поедем.

— Хочу. Скучаю очень. Мне иногда кажется, что он никогда меня не простит.

— Тебя-то простит, а вот мне реально страшно! Ты рискуешь стать вдовой в день свадьбы. Я даже не знаю, что я б с ним сделал, если б он спал с моей дочерью.

— Не переживай, возьму всю вину на себя. Скажу, что под воздействием. Кстати, ты почему от меня закрываешься? Боишься, что, правда, принуждать буду?

— Тренируясь, — Олег виновато опустил глаза, — Дима велит, попробуй пробить, кстати.

— Ну, ну, — усмехнулась я, сдержав смех, — кушай давай. Все потом.

Дав ему поесть, начала лицедейство:

— Убери со стола, пожалуйста, и посудомойку загрузи.