Я — верховный жрец-хранитель! Я — давший тебе жизнь! Подчиняйся мне, дитя неразумное. И никогда более не смей поднять руку ни на одного из своих отцов. Уважай память крови и родов своих, дитя четырех миров!

Дора замерла. Пелегин коснулся середины ее лба, и она сразу обмякла, уснула. Олег подхватил ее отнес в гостиную, уложил на диван и укрыл пледом.

— Чегой-то с ней. Не видел ее раньше такой никогда. Обалдел Олег.

— Эмоции, гормоны. Тренироваться, как раньше, в полную силу не может. Энергия накапливается и перехлестывает. Молодая еще. Поэтому мы и ходим к вам каждый день. Сдерживаем ее.

— Готовься. Вечером будем друга твоего спасать, — улыбнулся Дима, — расскажешь потом ей, что не обманули.

По долгу службы Олег уже не раз летал на бортах, что люди принимают за НЛО, но все никак не мог привыкнуть к бесшумности, вместимости и скорости этих кораблей. На их борту было все — от супермощных боеголовок, способных одним ударом уничтожить четверть планеты, до суперсовременных операционных, способных проводить самые невероятные пока что для людей исследования и операции.

Мы зависли над домом Влада в половине третьего ночи. Подняли его на борт, сон был крепкий, может, и не проснется, а если проснется, то не поймет, примет за сон. А после укола снотворного заспит все события и либо не вспомнит вообще, либо так и примет за сон все события. Хотя с Владом вряд ли такое прокатит.

— Ну, давай, побудь сегодня ты Лазарем.

Дима подтолкнул Олега к пульту медицинского модуля.

— Помести его под рентген-экран.

Олег нажал на пульте кнопку рентгена над кушеткой, где лежал Влад, появился большой экран, а на большом сенсорном экране перед Олегом появилось трехмерное изображение организма Влада. Оба легких были запенены красными звездочками.

— Ставь протонный лазер на полтора.

— Откуда это, он ведь не курит.

— Когда дочь умерла, закурил много и часто. А еще он душевно просто задыхался от боли и хотел умереть, вот тебе и проекция на живое. Задыхается и умирает.

— Черт, даже подумать не мог, что у него такая к ней привязанность.

— Возьмешь своего Илюшу на руки — поймешь. С детьми, зачатыми в любви и по желанию, связь самая сильнейшая из всех, год от года лишь крепнет, неважно, сколько детенышу лет.

— Ребенку правильно говорить. А у тебя дети есть?

— Нет, мы с моей парой еще не достигли брачного возраста.

— И как скоро достигнете?

— По земному времени лет через двести.

— А по вашему летоисчислению это сколько?

— Как лет пять в вашем соотношении времени, а пока что я на службе, вроде как в армии, зарабатываю звание, положение, уважение. Черт, просыпается.

Мы подошли к Владу — он лежал с открытыми глазами.

— Я что, умер? — тихо спросил он.

Его, наверное, вводил в заблуждение яркий белый свет, коим был заполнен корабль.

— Ага. Я апостол Петр, а это апостол Павел, — хохотнул Демитрий.

— Не слушай его. На самом деле это вылитый крокодил Гена.

Олег сел на стул так, чтобы Влад видел его лицо.

— Все будет хорошо. Сейчас мы тебя полечим и вернем обратно домой к Женьке под бочок. Только ты не кури больше, ладно? А то видишь вон, чем обернулось.

— У меня рак легких, две недели как узнал. Все хотел тебе позвонить, да не решался почему-то.

— Ну и зря, давно бы помогли тебе.

— Она мне больше не снится, и я скучаю.

В глазах Соколова застыла в прямом смысле смертная тоска по дочери.

— Будет сниться, будет, если ты пообещаешь не расстраиваться еще больше из-за этих снов. Договорились?

— Она жива?

— Да живее всех живых твоя доча драгоценная, внука скоро тебе подарит, этот охальник лично его ей заделал. Лет с пятнадцати на нее слюнки-то пускал, поди, а, полковник?

— Закрой рот, рептилоид отмороженный, с него и запомнить станется, — зашипел раскрасневшийся Олег.

— Женя! Жень! — испуганно позвал Влад. — Я брежу, у меня агония.

— Да нет, друг, — вздохнул Олег, — виноват, каюсь.

Полковник был готов провалиться сквозь землю и не мог смотреть другу в глаза.

— Врет, не кается ни грамма, — вставил вредный рептилоид.

— Жива! Моя девочка жива! — на глазах Влада появились слезы от счастья.

— Так ты на ней женился, что ли? — озарила друга догадка.

— На ней, — кивнул Олег.

— Пристрелите меня ради Бога, а!

Влад с искренней мольбой посмотрел на Диму, который уже вводил ему убойную дозу снотворного.

— Вот кто тебя просил рот свой открывать?! — взвился Аверин. — Он — один из лучших спецов, тут никакое снотворное не поможет. Тем более он так стремится правду о ней узнать, подсознание переборет.

— А мы и на него блок поставим. Имуналина десять кубов принеси, вколем, чтоб больше никакая хрень не пристала к твоему дражайшему тестю. Кстати, заметь, он предпочел застрелиться, нежели смириться с этим фактом.

Когда Олег пришел домой, вопреки его ожиданиям Дора была дома. Сегодня она никуда не пошла. Легла спать в половине первого и спала до сих пор. И вообще после внушения Пелегина была несвойственно тиха, молчалива и покорна. Да, милый, нет, милый, как скажешь, милый, что-нибудь нужно, милый? К концу вечера Аверина уже подбрасывать от слова «милый» начало. Не выдержав, позвонил тестю.

— Слушайте, Вадим Аркадьевич, по-моему, Вы перестарались слегка. У меня тут по дому бродит киборг, знающий только две фразы: да, милый, и нет, милый.

— Ну а что? По мне так идеальная жена именно такая, — в голосе тестя слышалась насмешка.

— Ну, если ваша жена именно такая, то не удивительно, что вы от нее драпанули сюда.

— Отправь ее спать. Проспится — прежней будет.

Так и спала богиня до сих пор. Такая хрупкая на вид и со сталью внутри. Олег аккуратно приподнял ее ночную рубашку, приспустил трусики. Татуировка над копчиком, состоявшая из двух витиеватых символов, у жены была.

Смесь горечи, обиды и отвращения даже застряли у полковнка в горле.

Как же так! Как же так! Ведь ты всегда была такой правильной, милой папиной дочкой, такой чистой девочкой. Да и сейчас, для меня ты идеальна! Как же так!

Надеюсь, ты ходишь, к нему одному?

Представлять, то, что ее качаются не него руки, Олегу было просто не выносимо! До слез больно. А уж то что это не одна пара рук и возможно даже не две… просто доводило до бешенства! Сводило с ума! Хотелось, разбудить, надавать пощечин! Призвать не забывать, что она мать и жена!

Но. Увы… не поможет, такова ее природа… Она может быть и сама ей не рада, но поделать с собой ничего не может. Тут либо, принимаешь ее такой какая она есть, либо прямо сейчас собрать вещи и уйти, пока не проснулась.

Смахнув злые слезы, Выступившие от бессилия, Олег посмотрел на нежные черты жены, она улыбалась кому-то во сне, словно ребенок и почувствовал себя самой настоящей скотиной. В конце концов, он венчан с ней, он знал кого берет, Влад же рассказывал о тех чудовищных записях. Наверное, это и было то самое обучение и сожгла она их всех там явно не от восторгов от оргазма!

Вот только, он надеялся, сто — это в прошлом…

Но он не скотина! Он не придаст. Она ведь любит его. Искренне любит, он это чувствует и потому, будет рядом. Просто радом, со своей богиней.

Аверин положил руку на округлый животик жены и почувствовал, как малыш переворачивается на другой бок.

— Спи, мой маленький, спи. Папа рядом.

Олег осторожно коснулся губами живота и аккуратно укрыл их одеялом. Все же когда жена спит дома — это невероятное счастье.

Через неделю был день рождения Олега. И Дора настояла на том, чтобы пригласили Влада. Олег не возражал. Тем более, что мама заявила, что придет с Виктором Сергеевичем, директором санатория, в котором они с Дорой работали. И у мамы вроде как с ним отношения завязались, почти все время пропадала на свиданиях, а иногда даже ночевать не приходила. Но Олег был рад за маму, глаза у нее светились, как у влюбленной семнадцатилетней девчонки.