– Что с челядью делать будем? – негромко спросил Дрозд.

– Пусть живут.

– А если свидетель среди них?

– Без Свена им веры не будет. Да и не рискнет более никто вмешиваться в дела Башни после преподнесенного урока.

– А Свен не сбежит?

– Подземный ход у него в часовне, – усмехнулся Туз. – От нее одни развалины остались. Перемудрил старик: на Бога понадеялся и меченых проспал.

Дрозд спрыгнул с коня и подошел к стене дома вплотную:

– Штурмом собираешься брать?

Туз окинул взглядом крепкое каменное строение, которое само по себе являлось крепостью внутри крепости, и отрицательно покачал головой. Двое меченых деловито суетились, подводя мину. Защитники дома, видимо, догадались, какая участь им грозит, и усилили стрельбу из окон.

– Помоги им, – кивнул Туз сержанту, – А то до утра копаться будут.

Однако помощь Дрозда не понадобилась. Тяжелые, окованные железом двери дома внезапно отворились, и не более десятка последних защитников замка бросились на Туза и окружающих его людей. Но меченых смутить было трудно: отбросив в сторону арбалеты, они взялись за мечи и без труда опрокинули атакующих. Старик Заадамский пытался что-то крикнуть Тузу, но не успел, пронзенный сразу двумя мечами – в грудь и в спину. В руках благородного Свена оружия не было. Туз склонился над стариком.

– Сам виноват, Свен, – покачал он с сожалением головой. – Наши дела – это наши дела, тебя они не касались.

– Не верил, – с трудом прохрипел старик, – не верил, что ты способен… Я бы тебя не выдал. Никогда. Думал, что моя Ингрид человека родила, а ты… меченый. Все равно не выдал бы. Зря… – Свен дернулся и затих.

Туз вытер с разгоряченного боем лица свой пот и чужую кровь и направился к коню. Все было кончено. Жар от разгорающегося пожара становился нестерпимым. Лейтенант последним покидал место кровавой бойни. У самых ворот он остановился и окинул взглядом дело своих рук. Замок погибал, его защитники были мертвы, но Туз не чувствовал раскаяния, разве что шевельнулось в душе сожаление о напрасно погибшем Свене, да припомнились хрипы старика о какой-то Ингрид. Туз пожал плечами, огрел коня плетью и поскакал прочь.

Лось невидящими глазами скользнул по лицу третьего лейтенанта. Жох и Рябый оборвали разговор, словно увидели привидение. Туз прошел к столу, сел и окинул собравшихся насмешливым взглядом.

– По какому случаю траур?

– Ты что-то больно весел сегодня, – огрызнулся Жох.

Рябый молча отвел глаза. Смотреть на лицо торжествующего Туза было выше его сил. Слишком уж похож был на своего отца третий лейтенант, вот только глаза синие, как у матери, Ингрид Заадамской.

Зашевелились в своем углу молчуны во главе с Хором. Туз бросил в их сторону презрительный взгляд. У Хора побагровело не только лицо, но и шея. Как его разбирает! Туз едва не расхохотался в полный голос и поспешил перевести глаза на капитана. Лось был бледен от гнева, но говорил почти спокойно:

– Мы хотим знать, почему сгорел Заадамский замок.

Взгляды всех присутствующих устремились на Туза, но третий лейтенант, внутри у которого все дрожало от напряжения, ничем не выдал своего волнения.

– Ты сам поручил мне расследование.

– Откуда у тебя пороховые заряды? – взорвался Хор. – Кроме капитана и молчунов, никто не имеет к ним доступа.

– С нами был твой молчун. Заряды – это его работа.

– Ложь, – выкрикнул Хор.

– Мои слова может подтвердить вся сотня, – обиделся Туз.

– Где сейчас молчун Греч? – спросил Жох.

– Погиб при взрыве заряда на наших глазах.

– За каким дьяволом ты полез к владетелю? – не выдержал Рябый.

– Убийцы Тета укрылись в его замке. Это шайка браконьеров, которая промышляла в наших лесах.

– А Бульдога с Сутулым тоже убили браконьеры? – В голосе Жоха недоверие было явным.

– Вряд ли. Слишком уж профессионально сделана работа.

– И ты повел в Заадам сотню меченых, чтобы задержать горстку вшивых смердов? – зло спросил капитан.

– Ты же видишь, что он брешет, как шелудивый пес, – рассмеялся трескуче Хор.

Туз, бледный от гнева, вскочил на ноги, рука его опустилась на рукоять кинжала. Лейтенанты возмущенно переглянулись – Хор зашел слишком далеко. Лось хлопнул ладонью по столу:

– Тихо! Если лейтенант виновен, то мы его повесим, но если ты Хор, еще раз себе позволишь подобные оскорбления, то я выставлю тебя отсюда.

Обращаться так с Тетом капитан себе не позволял. Это оценили все и разом притихли. Обиженный Хор поднялся из-за стола, следом привстали было и два его помощника.

– Сидеть, – рявкнул на них капитан, и молчуны поспешно сели.

Взгляды Лося и Хора скрестились.

– Запомни Хор, – раздельно произнес капитан, – если ты уйдешь сейчас отсюда, то назад уже не вернешься. На совете Башни не должно быть места капризам.

Хор, пытаясь сохранить остатки достоинства, медленно опустился на свое место под гробовое молчание присутствующих. Лейтенанты заметно повеселели, Туз приободрился.

– Бульдога с Сутулым явно захватили врасплох, – продолжал Туз как ни в чем не бывало. – У меня были основания подозревать дружинников владетеля Заадамского, потому что, согласитесь, никого другого Бульдог бы так близко к себе не подпустил. Возможно, все началось со случайной ссоры, и дружинники, совершив убийство Тета, заметали следы. Скорее всего, Тет поймал их на браконьерстве и попытался вразумить. Эти ребята давно уже ведут себя в наших угодьях как хозяева. Наверняка Заадамский кое-что знал о случившемся. А сотню я взял для того, чтобы старик опомнился и не усугублял вину, которая, по моему мнению, была не так уж велика. Вы же знаете, как я относился к Свену. Владетель Заадамский вполне мог рассчитывать на мою беспристрастность. Но, видимо, старый Свен увяз в этом деле гораздо глубже, чем я предполагал. Нам не открыли ворота, более того, нас обстреляли, после чего меченых уже трудно было удержать. Да я и не видел в этом смысла – бунт следует подавлять в зародыше, иначе пламя мятежа охватит весь край. Мне кажется, что за Свеном еще кто-то стоит, и мы, возможно, имеем дело с заговором части владетелей против Башни. Всем понятно, что убийство Тета ведет к нашему ослаблению, так что заговорщики знали, с кого начать.

Лось не отрываясь смотрел на рассказчика, но Туз его взгляд выдержал и глаз не отвел.

– Да, – после продолжительного молчания протянул капитан, – ты далеко пойдешь, третий лейтенант Башни, особенно если тебе дать волю. Но воли я тебе не дам. Ты понял меня, Туз: не дам.

Гильдис обвела взглядом своих гостей. Лица благородных владетелей были невеселы. Трагическая гибель благородного Заадамского явилась для многих громом среди ясного неба. Владетели тихо перешептывались между собой, тревожно оглядываясь на дальних соседей – не окажется ли среди них доносчика? Такое бывало не раз, и следствием, неосторожно произнесенного на дружеской пирушке слова, оказывалась расправа Башни, скорая и беспощадная.

Гильдис были понятны и недоверие владетелей друг к другу, и их извечный, впитанный с молоком матери страх перед Башней. Тайные наушники молчунов проникали в самые отдаленные уголки Приграничья, владетели не чувствовали себя в безопасности даже в собственных замках. Ни у кого не возникло сомнений в том, что и о нынешней встрече в Ожском замке Башня, так или иначе, узнает во всех подробностях. Поэтому владетели, сочувственно вздыхая по поводу безвременной кончины владетеля Заадамского, старались не высказать ненароком слишком уж крамольных мыслей. Выступить в подобном собрании с призывом объединить усилия против Башни было бы безумием. Гильдис ограничилась тем, что выразила сожаление по поводу гибели старого и надежного друга Хаарского дома владетеля Свена и попросила помянуть своего столь же безвременно и при сходных обстоятельствах ушедшего из жизни отца.

Владетели зашевелились, обмениваясь многозначительными взглядами. Слухи о смерти ярла Гольдульфа ходили разные, но теперь, со слов его дочери, становилось совершенно ясно, кто был повинен в его гибели. Многие призадумались и помрачнели. Те, кто поумнее, почувствовали новую опасность, исходившую от Башни. И они постарались передать свои сомнения тихо, на ушко, менее сообразительным соседям. Внешне все происходило вполне пристойно: поднимались кубки в память об умерших, вспоминались старые совместные походы, но над этим чинным собранием витал запашок заговора. Башня на удивление быстро оправилась от разгрома пятилетней давности, а новое поколение меченых было еще более дерзким и жестоким, чем прежнее. Так, во всяком случае, утверждали пожилые владетели, а они немало повидали меченых на своем Веку. Становилось очевидным, что убийство двух владетелей не было случайностью. Башня готовила новое наступление на и без того урезанные до неприличия права своих вассалов.