— Там, в шкафу, коньяк и бокалы. Налей-ка, старый друг, нам с тобой по стаканчику… — приказал Император, и вскоре на приставном столе, который отходил от стола главы государства короткой буквой «Т», уже стояли бутылка и приборы.

Император дождался, когда бутылка и два наполненных золотистой ароматной жидкостью стакана появятся на столе, и пересел за приставной стол напротив Бестужева.

— Попробуй, божественный коньяк! Подарок императора Франции. У нас, конечно, тоже отличные коньяки, но так мы делать до сих пор не можем.

Подчиняясь этим словам, его собеседник сделал глоток и невольно зажмурился от удовольствия.

— Да, настоящий нектар, Ваше Величество!

— Что ж… — Владимир поставил на стол пустой бокал, который Бестужев сразу наполнил. — Давай подведем итог тому, что ты мне сейчас сообщил и что подтверждается доказательствами. — Он махнул рукой в сторону лежавших на столе бумаг. — Итак, Алексей Скуратов задумал государственный переворот. — Было заметно, что эти слова даются ему с трудом. — И попробовал договориться с министром обороны Суворовым. И тот не побежал ко мне с докладом о подобном государственном преступлении, а просто умыл руки, решив постоять в стороне и посмотреть, чем все это кончится. Я правильно понимаю, Виктор? — В голосе Императора зазвучали металлические нотки.

— Да, Ваше Величество, — кивнул Бестужев.

— Виктор… — Голос самодержца стал тихим и злым. — Вот я тебя знаю десять лет. Алексея — тоже десять лет…Чего? Чего ему не хватало?

— Ваше Величество, мы выясним это, когда они будут в тюрьме ВИВРа. Но разрешите посоветовать вам сделать это чуть позже…

— Ты сейчас о чем вообще? — Император подозрительного посмотрел на своего собеседника.

— Ваше Величество, Скуратова надо брать аккуратно. Насколько мне известно, у него имеется своя небольшая гвардия, очень сильная и способная оказать серьезное сопротивление. К тому же я установил наблюдение за Скуратовым и Суворовым и за их окружением, правда не спросив у вас высочайшего одобрения…

— Можешь считать, что оно получено тобой! — раздраженно махнул рукой Император. — Продолжай уже!

— Разрешите предложить не совершать поспешных движений. Мы понаблюдаем за заговорщиками и не просто уберем их верхушку, а копнем гораздо глубже. Такое надо вырезать под корень. И мое мнение, что торопиться тут явно не стоит. Сейчас я планомерно окружаю Скуратова и его людей сетью осведомителей и электронных средств прослушки.

— А если он заметит, то что за ним следят? — скептически осведомился Император.

— Нет, Ваше Величество, — позволил себе улыбнуться Бестужев, — то, что сделано руками моих специалистов, не заметит. И даже если вдруг заметит, то вряд ли его СБ поймет, что это и кто за ним следит.

— Что ж, хорошо, — кивнул Император, — я надеюсь на тебя, Виктор. Но надо усилить охрану.

— Да, Ваше величество, уже делается. Мы негласно усилим моими людьми охрану императорского дворца. И вас.

— А Иван? Академия? — строго посмотрел Владимир на князя. — Надеюсь, он никак не связан с заговором? — Последние слова император произнес с замиранием сердца: он не верил в то, что его любимый сын, наследник, может его предать, и боялся услышать страшные слова.

— Нет, Ваше Величество, Иван тут ни при чем.

Правитель Российской Империи почувствовал, что с его души свалился камень: его первенец, его надежда, не может предать своего отца.

— Виктор… — Владимир пригубил коньяк и вновь посмотрел на собеседника. Тот невольно вздрогнул от холодной ярости в этом взгляде.

— Да, Ваше Величество.

— Делай, что хочешь, но ни один волос не должен упасть с головы Ивана — это первое. Второе — отчеты о наблюдении и распечатки переговоров этих мерзавцев мне на стол каждый день.

— Конечно, Ваше Величество, все сделаю!

— Известно, когда они собираются все это провернуть?

— Я так понимаю, скорей всего, до Нового года. Декабрь.

— У тебя полтора месяца на то, чтобы собрать как можно больше улик и выяснить всех заговорщиков. Это государственная тайна высшего уровня, надеюсь, тебе не надо объяснять, что чем меньше об этом знают, тем лучше. И все, кто знают об этом, должны быть связаны клятвой.

— Конечно, Ваше Величество.

— И так же следите за Годуновыми. Я доверяю их роду, но прекрасно знаю, что князь дружит со Скуратовым.

— Годуновы преданы вам, Ваше Величество. Они много лет…

— Знаю, Виктор, знаю. И тем не менее, несмотря на несколько веков преданной службы, я хочу, чтобы ты проверил их. Понаблюдай за этим родом.

— Да, Ваше Величество… Можно дать вам совет?

— Говори.

— Ваше Величество, вы же понимаете, что не надо никаким образом показывать Скуратову свою немилость.

— Виктор… — В голосе Императора появился арктический холод. — Ты считаешь меня идиотом?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество! — Его собеседник слегка побледнел.

— Правильно делаешь. Ты все запомнил, что я тебе сказал?

— Да.

— Отчёты каждый день! Иди, Виктор, работай. Мы должны найти все головы этой гидры и отрубить их.

— Несомненно, Ваше Величество!

Все успокоилось. По крайней мере, на меня никто не покушался, на дуэль не вызывал и не угрожал. Даже удивительно. Встречались утром с Шуйским, спокойно направлялись на занятия. И учеба, учеба, учеба… Учеба днем, фарм вечером. Вообще надо заметить, что после моей приснопамятной беседы с Трубецкими несколько дней до пятницы для меня пролетели совершенно незаметно и, к моей огромной радости, рутинно. Трубецкие вели себя, как идеальные пай-девочки: Вежливые, обходительные…. Прямо-таки глаз радовался. Видимо, нехило их там папа вздул! Даже Шуйский был удивлен подобной переменой, особенно в лице Вероники.

С Дианой я теперь старался держаться аккуратнее. Хотя как — аккуратнее? Просто следил за своими словами гораздо больше, чем раньше, и внимательнее наблюдал за девушкой. И надо сказать, стал замечать много того, чего не замечал до слов Гвоздева. Конечно, она красивая, да и секс у нас огненный, но все же мне начало казаться, что она просто играет. Хотя на какие чувства я вообще рассчитывал? Как я уже понял, среди знати настоящие чувства были не в моде, но изображать их умели практически все. Надеюсь, что Даша их не изображает…. Хотя не удивлюсь. Но вы не думайте, подобного рода мысли недолго меня занимали. Я старался сразу задвигать их на дальние задворки своего разума.

Ну а фарм в игре…. Тут все было прозаично, как никогда. Больше никаких пьяных рейдов и прочих рискованных затей. Новых квестов наш главный «добытчик», так и не нашел, поэтому вечером мы удалялись от Кносса и просто-напросто занимались методичным истреблением мобов, которое к пятнице уже стало напоминать какую-то автоматическую фабрику по уничтожению всевозможной разумной и неразумной жизни вокруг города. Но с другой стороны, золотых монет у меня уже накопилось практически тысяч семьдесят, учитывая, что за билет на корабль я уже Гераклу деньги отдал. И да, ничего не изменилось. В воскресенье в девять вечера мы отплывали на материк,

так что в пятницу я в хорошем настроении подходил к главному учебному корпусу вместе с Шуйским. По дорожкам, как обычно, текли ручейки из студентов разных курсов. И, как всегда, я любовался девушками, которые в Академии были выше всяких похвал. Вот не знаю, может, это заслуга магии… Ни одной некрасивой не видел пока за всю свою учебу. Хотя, в принципе, можно вспомнить Вяземскую, но некрасивой я ее не назвал бы. Пышка — это да, но, как говорится, многим такие формы нравятся…

Наша дружная компания ждала своего предводителя, то есть меня, перед входом в корпус. Но когда до него оставалось метров двадцать, внезапно дорогу мне с Шуйским преградили трое парней и одна девушка — судя по их надменному виду, явно не первокурсники. Покосившись на своего спутника, я заметил, как он нахмурился. Странно…я оглядел тех, кто преградил нам дорогу. Что самое удивительное, все они были азиатами. Одежда на них была стандартной формой академии, но внешность говорила о многом: черные волосы, связанные в пучок на затылке, узкие раскосые глаза и смуглые лица. Честно говоря, я не различал уроженцев Востока, будь они из Китая, Кореи или Японии. Двое из них, несомненно, были братьями-близнецами — этакие невысокие крепыши, безразличным взглядом рассматривавшие меня. Девушка и еще один член этой компании выделялись. По крайней мере, по ним было видно, что это явно не простые студенты. Девушка была…красавицей. Пусть этот тип красоты для меня был все-таки экзотикой (я привык к европейским женщинам), но невысокая стройная гибкая фигура и практически идеальное лицо, словно вырезанное искусным мастером из мрамора, с огромными фиолетовыми глазами притягивало взгляд, как магнит. Такими же фиолетовыми были длинные волосы, подстриженные в аккуратное каре. И ее взгляд в отличие от безразличного взгляда близнецов был презрительным. Это меня, честно говоря, задело, но я постарался никак это не показать.