На этом записи, сделанные почерком Жюля, заканчивались. Следующие страницы были испещрены каракулями Яны и повествовали о её появлении в лавке.
Она закрыла книгу и испытала необъяснимую тоску, что вот и дочитала историю дядюшки. Новых глав о нём больше не появится. Это даже горше, чем дочитать захватывающую книгу. Всегда жалко расставаться с полюбившимися героями, но тут речь не о книжном персонаже, а о родном человеке.
После такого эмоционального спада трудно было настроиться на написание весёлых миниатюр о Доби-Боби. Но у Яны был опыт сочинять ироничные истории, даже когда на душе кошки скребут. Не сразу, но всё же ей удалось поймать нужное настроение, и текст сам лёг на бумагу. В миниатюре Яны Доби-Боби был уже не двенадцатилетним подростком, а восемнадцатилетним юношей, который решил поухаживать за хорошенькой муазиль, но получалось это у него с переменным успехом. Хорошо хоть пёс выручал.
Яна прихватила листы с текстом и отправилась к Этьену. Она сама не знала, почему не постучалась — видимо, голова была слишком перегружена разными мыслями. За свою нетактичность она сразу же и расплатилась.
Яна открыла дверь, сделала пару шагов и обомлела — посредине комнаты стоял незнакомец. Она сразу поняла, что это дамариец — на нём были кожаные штаны, кожаная туника и жутковатый головной убор. Да и сам он выглядел жутковато. Лица почти не было видно из-за спадавших на лоб длинных косматых чёрных прядей. При этом он ещё и улыбался. Не улыбка — звериный оскал.
Яна уже была близка к тому, чтобы звать на помощь. Но вдруг дамариец заговорил голосом Этьена.
— Прелесть моя, не пугайся, это я, — он дёрнул себя за космы, и они снялись с головы, оказавшись всего лишь париком.
— Этьен, я от страха чуть заикой не стала. Разве можно так пугать? — возмутилась Яна.
Хотя чему возмущаться, если вломилась без стука?
— Что ты делаешь? — спросила она уже куда более миролюбиво и мягко.
— Репетирую образ дамарийца.
— Очень похоже, — усмехнулась Яна. — Я ни на секунду не усомнилась, что передо мной дамариец. Но зачем? Для какого-то выступления?
Пожалуй, Трэ-Скавельская публика ещё не очень готова смотреть спектакли о дамарийцах.
— Нет, — Этьен резко стал серьёзным. — Хочу наведаться к ним.
Ну и дела. Напрашивался вопрос — зачем. Но Яна сама догадалась.
— Хочешь повидаться с Уйгу?
— Да. Все эти дни я пытался не думать о ней. Пытался убедить себя, что она в порядке. Не получается.
— Моррис заверил, что Уйгу под присмотром родителей, — напомнила Яна.
— Знаю, но… — глаза Этьена лихорадочно блеснули, — не успокоюсь, пока не увижу её.
Нормальная сестра начала бы отговаривать — убеждать, что это опасно и неразумно. Но Яна не стала. Во-первых, видно, что бесполезно, а во-вторых, она сама собралась совершить такой же опасный и неразумный поступок — побывать у дамарийцев.
— Когда? — Яна подошла к кузену.
— Хочу отправиться завтра ночью. Больше не могу ждать. Не могу, Вивьен, — его глаза просили понимания. — Она не выходит у меня из головы. Мне кажется, я заболел.
Он улыбнулся так искренне и грустно, что у Яны сердце сжалось.
— У меня было много увлечений — хорошенькие актрисы из нашей театральной труппы и милые муазиль, которые к театру не имели отношения… Она другая, не похожа ни на одну из них. Красивая и дикая. Отчаянная, сумасшедшая, сильная.
— Ей всего семнадцать.
— Я знаю. Поэтому и хочу убедиться, что с ней всё в порядке. Что соплеменники не стали убивать в ней то, что для неё очень важно. Я должен с ней поговорить. Хочу не просто понаблюдать издалека, а подобраться к дамарийцам поближе. Прикинусь одним из них. Может, удастся зайти в её шатёр.
— Знаешь, что с тобой сделает её отец, если увидит рядом с дочерью и поймёт кто ты?
— Не поймёт. Парик и грим творят чудеса, — усмехнулся кузен. — Вложу в эту роль весь свой талант. Мои перевоплощения всех сбивают с толку.
— Ох, Этьен, — покачала головой Яна.
— Будешь отговаривать?
— Хуже! Пойду с тобой.
Они проговорили полночи. Яна рассказала, зачем ей тоже нужно к дамарийцам. А Этьен делился тем, как можно к ним попасть. Оказывается, он знал тот способ, которым в своё время пользовалась Мериан, — через дупло дерева, растущее неподалёку от замка Шерези-Шико. Прошло более двадцати лет, а проход всё ещё работает.
Дупло являлось входом в туннель, по которому можно выйти к подножию Саульской горы. За ней начинаются земли дамарийцев. Гулять по их территории — плохая затея. Их земли заговорённые — можно целый день идти тропами, которые ведут вверх, и всё равно вернуться в ту точку, с которой начинал.
— И как же ты не заблудился? — у Яны не было ни одной идеи.
— У меня есть дамарийский браслет.
Ого! Вот чего она никак не ожидала.
— Где ты его раздобыл?
— Мне его подарила маман. А ей он достался от одного тайного поклонника её таланта. Чего только не дарят ей зрители — цветы, конфеты, драгоценности, талисманы, артефакты.
Этьен достал из комода браслет и показал Яне. Почти такой же сейчас носит Жанетт. Только цвет немного другой. Браслет приковывал взгляд своим лёгким свечением. Но каким бы красивым он ни был, его беда в том, что он один. Это означало, что Яна и Этьен не смогут одновременно находиться на землях дамарийцев.
Они разработали многоходовый план. Решили, что вместе доберутся до подножия Саульской горы. Яна останется там, а Этьен наденет браслет и пойдёт дальше — проберётся на плато, где стоят шатры дамарийцев. Он отыщет Уйгу и поговорит с ней, а потом попробует разузнать, где дамарийцы хранят свой ритуальный огонь. Яна подозревала, что в промежутках между ритуалами, они сберегают его в виде небольшого костра, который постоянно поддерживают. Этьен пообещал, что постарается подпалить в этом пламени заранее подготовленный факел и принести его Яне. Тогда она сможет обработать им драгоценности Люсиана и Дезире, чтобы они впитали в себя дамарийскую огненную магию и превратились в артефакты.
Кроме того, Яна собиралась написать записку Мериан, в которой попросить о встрече. Этьен постарается найти её и передать послание. Яна питала надежды, что дочь графа согласится спуститься к подножию Саульской горы и уделить ей немного времени. Как же хотелось расспросить её о событиях двадцатилетней давности!
Планы вышли грандиозными. Наверняка получится далеко не всё. Они договорились, что если возникнут какие-то препятствия, Этьен вернётся к Яне и они вместе подумают как поступить.
Как только все детали были согласованы, Яна сразу отправилась к себе. Нужно было поспать, раз уж следующая ночь будет бессонной. И это не говоря о том, что и день обещает быть насыщенным — ведь завтра смотр дворов.
— Вы же знаете, что это ваш сын, — Яна откидывается на спинку стула. Закидывает ногу на ногу и вальяжно покачивает ступнёй. — Давно догадались, правда? И как вам живётся с этой мыслью? Не пора ли вмешаться в судьбу ребёнка? — она хрипло усмехается, встаёт со стула и…
…просыпается.
Понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Яна приподняла голову. Из окна лился неяркий свет — сейчас раннее утро. Первый раз за долгое время ей приснился сон. Вернее, сны-то ей, может, и снились, но она их забывала, не успев проснуться. А этот запомнился. Не весь, но хотя бы один фрагмент. С кем она разговаривала? С каким-то мужчиной. Упрекала его, что равнодушен к судьбе внебрачного сына. Образ мужчины был слишком мутным, чтобы разобрать кто он. Непонятно, знает ли его Яна. Но она радовалась уже тому, что хоть что-то запомнила. Может, это развивается перенятый у Жанетт дар-проклятие? Может, со временем Яна сможет восстанавливать в памяти все детали сна? Ух, как это было бы полезно! Хотя не все чужие тайны ей хотелось бы знать. Научиться бы управлять своими снами.
