Эх, вот что мы, девочки, за люди? Нам надо всех спасать. Видимо, Яне придётся сначала вытащить своего непутёвого предназначенного из передряги, а уже потом отфутболить на все четыре стороны.

— Такое может снова повториться? — спросил у собеседника Моррис. Тревога его не отпускала.

— Зелье замедлит проявление брачной магии. Но, не уверен, что его хватит надолго.

 — Есть ли какое-то другое зелье — более сильное? Как можно полностью избавиться от проявлений брачной магии?

— Атайской магии противостоять сложно. Я знаю только один гарантированный способ избавиться от знака Атай.

— Какой?

— Я не могу его посоветовать.

Мужчины замолчали. Яне казалось, что между ними идёт борьба взглядами.

— Я понял, о чём ты, — нарушил тишину Моррис. — О дамарийском огненном ритуале? Магический огонь уничтожит и сам знак Атай и брачную магию…

— …и сделает её зависимой от демона, — перебил его не-совсем-доктор. Всё это время он оставался спокойным, в отличие от Морриса, но последнюю фразу произнёс резко. — Это не выход. Ритуал сломает ей жизнь. Ты знаешь, как я к этому отношусь.

— Разумеется, я никогда не предложу ей это. Она слишком мне дорога, чтобы подвергать её риску.

Яна лихорадочно обдумывала новую информацию. Оказывается, от метки можно избавиться, если пройти дамарийский ритуал. Но если сделать это, Яна приобретёт дамарийскую сущность… и демона…

Нет, к такому она не готова. Если Яна побывает в ритуальном огне, это будет уже не она. У неё никогда не получится стать прежней.

Она мысленно несколько раз повторила: нет, только не это. Повторила-то повторила, но ей вспомнился рисунок Кристофа. Что если в огне всё-таки она? Означает ли это, что Яна решится на ритуал?

Она услышала, как мужчины выходят из комнаты. Дверь закрылась. И снова стала слышна убаюкивающая музыка — мерный шум дождя.

Яна слушала-слушала да и заснула. Но даже сквозь сон она ощутила, что Моррис вернулся и сел рядом с кроватью. Его присутствие умиротворяло сильнее, чем музыка. Яна не знала, сколько времени находилась в блаженном релаксе, но когда, наконец, открыла глаза, почувствовала себя отдохнувший и полной сил.

Она приподнялась на локте и посмотрела вокруг. Увиденное удивило. Это не её комната. Уютная, но чужая. Где же Яна? Сориентироваться не получалось, потому что за окном было темно. Наверное, сейчас глубокая ночь. Сколько же времени она была в отключке?

Рядом с кроватью на стуле сидел Моррис. Яна поняла это по его ботинкам. Выше ботинок смотреть не стала. Им же нельзя видеться, а действие зелья иллюзий уже закончилось.

— Как себя чувствуешь?

Какой приятный у викинга голос — заботливый.

— Хорошо. Но где мы?

— У меня.

— В таверне? — не поняла Яна.

— Нет, я купил дом. Градоначальник не может жить в таверне.

Вот с этим Яна была абсолютно согласна. На душе стало тепло. Она ощутила радость за Морриса, потому что дом — это уютно и надёжно. Родные стены согреют и подарят чувство защищённости. Яна по себе знала. В земном мире у неё не было своего дома — она жила в съёмной квартире. А тут у неё появилась настоящая крепость!

— Хотел тебе его показать ещё вчера.

Яна вспомнила, что действительно Моррис куда-то звал её, когда они встретились в храме. Но как бы радостно ей ни было за него, она не преминула возмутиться:

— Но почему мы здесь сейчас?

Яна хотела спросить иначе — какого лешего он её привёз к себе, но использовала более мягкую формулировку.

— Я хотел, чтобы тебя осмотрел лучший доктор.

— Почему именно в твоём доме?

— Потому что он здесь временно остановился.

— Лучший доктор остановился у тебя? – удивилась Яна странному совпадению.

— Да, потому что он мой отец. Он приехал, чтобы поприсутствовать на нашей второй брачной церемонии.

Глава 42. Слишком смело?

Вы когда-нибудь пробовали беседовать с интересным человеком за чашкой чая, глядя исключительно в свою чашку, но не на собеседника? Нет? А Яне пришлось. Как только она взбодрилась настолько, что захотела встать, Моррис организовал чаепитие за небольшим столиком у окна.

Занавесок здесь пока не было предусмотрено. Поэтому третьим участником чаепития была звёздная ночь. Вот на неё Яна и смотрела, когда ей сильно хотелось оторвать взгляд от чашки. А хотелось ей это довольно часто, потому что Моррис говорил вещи очень эмоциональные.

Он рассказывал, как тревожился за Яну, когда она вдруг лишилась чувств в его руках, как негодовал по поводу атайцев, как хотел голову открутить всем причастным к тому, что ей стало плохо. И он поклялся, что обязательно открутит, но более важной задачей на тот момент у него была Яна в бессознательном состоянии.

Моррис принял решение отвезти её к себе, чтобы отец, который остановился у него, срочно её осмотрел и привёл в чувство. У него большой опыт лечения магических недомоганий.

— Я первый раз слышу о музыкальном зелье, — усмехнулась Яна, вспомнив, какие пережила ощущения.

— Отец сам придумал рецепт, — с ноткой гордости объяснил Моррис. — Его втирают в мочку уха. Оно создаёт иллюзию природных звуков и умиротворяющей музыки. Зелье снимает боль и тревогу, даёт магии успокоиться. Отец разработал его для меня, когда я был подростком. С тех пор он усовершенствовал рецепт.

Дальше их разговор пошёл о его отце — Ренарде. Моррис рассказал, какой непростой путь довелось ему пройти. Как тяжело отцу было смириться с тем, что сыну необходим дамарийский ритуал. Начало этой истории Яна уже знала — Моррис как-то рассказывал, что его матери пришлось одной идти к дамарийцам с маленьким сыном на руках, чтобы его спасти. Но оказывается, отец не оставил Морриса. Он двинулся им вслед и встретил сына после дамарийского ритуала. А дальше всё время был рядом — все те годы, пока Моррис взрослел и в нём креп демон.

— Мы прошли этот путь вместе, — закончил он свой рассказ.

Яна прониклась тёплыми чувствами к Ренарду. Вот откуда у Морриса преданность и верность, потребность защитить и взять под опеку. Пример отца всё время был перед глазами.

Ещё одной темой, которую они затронули во время чаепития, было, конечно же, проблемное поведение метки Яны. Она не стала говорить, что слышала разговор Морриса с отцом о том, как можно избавиться от метки, а сам он этот способ не предлагал. Поэтому они обговаривали свой первоначальный вариант — пробраться к атайцам и потребовать, чтобы они избавили Яну от метки.

— Я думаю, они будут сговорчивыми, — предположил Моррис.

— Почему?

Не очень-то Яне верилось в сговорчивость ушлых атайцев.

— Ему сейчас не до тебя — тому, с кем ты связана ритуалом. У него большие проблемы.

— Поэтому у меня так сильно болела поясница?

— Да.

Яна пообещала, что день и ночь будет работать над артефактом, который позволит пробраться к атайцам. И как только он будет готов, они с Моррисом тут же и отправятся в опасное приключение. Оставалась единственная проблема: как им путешествовать вместе, но при этом друг друга не видеть? Сегодняшнее чаепитие и то на грани фола, а что уж говорить о совместном походе?

— Я что-нибудь придумаю, — в который раз пообещал Моррис.

Когда чай в чашке закончился, Яна попросила его отвезти её в лавку. Ночь и так была насыщенной. Он согласился, но взял с неё обещание, что завтра она снова будет его гостьей.

— Познакомлю тебя с отцом. И потом, нужно, чтобы он тебя ещё раз осмотрел.

Когда Яна вернулась в лавку, было уже около трёх часов ночи, но спать она ложиться не стала — до рассвета работала в мастерской. Её посетило вдохновение. У неё осталась не использованной часть Атайской стрелы — наконечник. Вот он-то ей и был нужен. Острый и опасный — очень подходит для особенного артефакта.