— А если я не решусь? — в тон спросила. — Если скажу нет?

— Нет быть не может. В семье так не бывает, — закинул руки за голову и закрыл глаза, всем видом демонстрируя, что разговор окончен.

Я осталась сидеть. Кажется, я поторопилась, решив, что мы снова начали слышать друг друга. Я открыта к обсуждению, но он уже решил и требует подчинения. Муж просто взял и лишил меня права выбора…

В субботу свекор пригласил нас в дом своей второй жены на большой праздник — близнецам исполнился месяц. Подарки мы уже упаковали в машину. Муж не скупился для младших братьев. Он очень радовался, по-настоящему, искренне. Мы больше не поднимали тему детей, но его реакция явно демонстрировала, что реально хочет младенца в дом.

Я стояла перед зеркалом и думала над украшениями. Платье выбрала поярче, но без низкого декольте и с широкой юбкой-шопенкой. Кокетливо, но без нервов для горячих мужчин и их ревнивых жен. Конечно, никаких никабов у татар не носили, ну разве какие-то исключительно ортодоксальные семьи, я таких даже не знала. Возможно, где-то в республике. Но мужчины не любили слишком много открытого женского тела на больших общих сборах: старейшины не одобряли. Я не мусульманка, поэтому ко мне их дресс-код отношения не имел. Да и муж никогда не пытался изменить мой стиль под их нравы и обычаи. Но я в принципе взрослая женщина и мать, чтобы сверкать ягодицами и грудь вываливать. За тридцать начинаешь понимать, что мужчина должен хотеть узнать, что у тебя под одеждой, нет смысла ходить перед ним практически голой.

— Вот это вроде ничего, — прикинула к лицу крупные серьги и толстый золотой чокер на шею. Желтое золото я носила редко, особенно в таких количествах, но Марат точно оценит — его подарки. Мужчины из диаспоры достаточно успешны и любили хвастаться не только деловыми достижениями, но и красотой жен: это не столько внешность, сколько брендовая одежда, украшения, машины. Как дети, ей-богу!

— Мам, я не буду надевать платье! — в спальню ворвалась дочка и бросила праздничный наряд на кровать.

— Лиана, — взяла за руки, придется уговаривать, — ты же понимаешь, что все девочки будут в платьях.

— Я не хочу, как все! — сложила руки на груди и надулась, как маленький вскипевший чайник. В школе девочкам запрещено носить брюки, поэтому дочка начала категорически отказываться от юбок и платьев в бытовой жизни. Только джинсы, худи и костюмы. Протестует.

— Дочь, давай без истерик. Я вот тоже в платье! — покрутилась перед ней. — Не хочешь это, — кивнула на светлое кружево. — Надень новое, черное.

Не так давно она фанатела от Венздей Адамс, даже платье разрешила купить похожее на то, что было у героини в сериале. Черный, правда, не самый подходящий цвет, но хоть какой-то компромисс.

— Что случилось? — Марат вышел из гардеробной собранным: осталось пиджак и запонки подобрать. Он оценил мои украшения и тоже взял золотые.

— Лиана не хотела надевать платье.

Свекровь у меня мягкая и деликатная, но обязательно сделала бы замечание по поводу внешнего вида нашей с Маратом дочери.

Я сходила в гардеробную за туфлями. Не замерзну, смогу добежать до машины. Для детей дежурная пара обуви лежала в багажнике. Мы сначала поздравим малышей, затем в ресторан отмечать: в доме просто не уместиться всем приглашенным. На полке остался лежать мобильный мужа. Я подсветила экран — либо выбегаем, либо сильно опоздаем!

— Март, — положила на комод телефон, — чуть не забыл.

Я едва убрала пальцы, как айфон просигналил сообщением. Муж взял его. Я не то чтобы смотрела, но заметила, как свел темные брови.

— Что-то случилось?

— Да так. На работе проблемы, — и на меня глаза поднял. — Сегодня уже не поеду, завтра решу…

У молодой матери мы пробыли минут двадцать: подарили подарки, и Марат благословил братьев. Желающих почтить Адама Данияровича было слишком много, а перегружать мать и детей впечатлениями нельзя. Я и вовсе дежурно улыбнулась, пожелала здоровья детям и вышла со своими во двор. В туфлях зимой холодновато, но не хотелось толкаться в доме. Динара не была мне приятна, не люблю тихонь, которые со скромной улыбкой могли всадить нож в спину. Я это так воспринимала и была на стороне мамы Жанны, хотя она сама заверяла, что все отлично. Ну да, ну да.

— Мама, — ко мне подошла Лиана, — а почему у дедушки дети не от бабушки?

Марат с Кораном под мышкой пытался объяснить этот аспект ислама. Ильдар вдумчивый и спокойный, что-то вроде понял. Лиана пропустила мимо ушей. Мы у Динары не бывали: дочь по факту только обрывки фраз взрослых слышала, теперь все изменится. Дети родились…

— Ляна, ну ты же помнишь, что папа рассказывал? Иногда мужчина может взять еще жену. Вот, — обернулась ко входу, — дедушка твой взял. Хотел папе сестричку, а вышло два братика, — пыталась говорить ровно, даже беспечно, но это все как-то противоестественно. Отторжение на уровне инстинктов вызывало.

— Папа, значит, тоже может взять вторую жену? — неожиданно выдала. Настала моя очередь изумленно хлопать глазами.

— Конечно, нет! Даже не думай об этом! Я его знаешь как! — погрозила кулаком. Дочка рассмеялась.

— Мам, вот я не выйду за татарина, — заявила дочь, оглядываясь и убеждаясь, что отец ее не вышел. — Не хочу вот так, как у бабушки. Я буду единственной!

Я обняла дочку и поцеловала в курносый носик. Я свою дочь какому-нибудь упоротому мусульманину точно не отдам! Моя дочь будет свободной, самодостаточной женщиной. Я научу ее этому!

В ресторане было шумно и весело. Ощущение, что приехали на свадьбу! Гостей встречала мама Жанна и Адам Даниярович. Дети сразу побежали к друзьям и подругам. Я осталась разговаривать со свекровью.

— Как вы, мама Жанна? — сжала ладонь, унизанную кольцами со звенящими браслетами на запястьях.

— Хорошо, Полюшка. Спасибо, родная.

За десять лет у меня появилось много знакомых среди гостей, но подруг как таковых не было. Сначала была слишком занята, чтобы наводить мосты, затем все уже как-то скучковались. Зато многие из женщин стали постоянными клиентами клиники. Мужья при деньгах, и можно вкладывать в себя, в красоту, в здоровье. Сколько Влад с моей Верой сделали носиков и скул из присутствующих, не сосчитать!

— Здравствуй, Поля, — услышала над ухом и обернулась.

— Напугал! — легко шлепнула Давида по пальцам. Он чуть сжал их, широко улыбаясь. — Привет, — поздоровалась, но он приобнял меня, вроде целомудренно, но как-то не очень. Я чувствовала симпатию Черкесова, но не придавала значения. Он весь из себя заводной, душа компании и красивых женщин любил. И даже не скрывал этого факта. Но грань никогда не переходил. Мой муж — его двоюродный брат, у них с такими вещами серьезно.

— Давно не виделись, Полина. Как папа твой? Все хорошо?

Я кивнула.

— Рад. Ты же знаешь, если что-то нужно, я весь твой.

— Спасибо, Давид. Мы с Маратом справляемся.

Я повернулась к гостям. Играла задорная мелодия, и гости танцевали, а в кругу мои свекор и свекровь. Они казались такими счастливыми.

— Хм… — Давид оставался рядом со мной. Марата я что-то потеряла. Он нервный какой-то. Дерганный весь. Видимо, действительно что-то серьезное случилось. — Тетя Жанна не выглядит обиженной, — задумчиво проговорил.

Вообще, ситуация для татарской диаспоры не типичная. Я заметила, что мужчины так слегка призадумались: молодые, естественно. Возрастные радовались, но сами такого счастья не хотели на седую голову. Женщины все вроде веселые, но переговаривались и оглядывались по сторонам с опаской. Создан прецедент, и никто не хотел, чтобы шарахнуло в их сторону.

— А ты, Поля, что думаешь по этому поводу? — неожиданно поинтересовался Давид.

— Думаю, моя позиция не слишком отличается от той, что, наверняка, высказала Лота, — насмешливо приподняла бровь. С его женой у меня вообще натянутые отношения. По секрету свекровь говорила, что Лота должна была замуж за Марата выйти. Отцы все обсудили, когда еще она была девочкой, а он в отказ пошел. Лота красивая женщина, с непростым характером, а Давид такой веселый и обаятельный со мной. Я однажды слышала, как они спорили. Очень некрасивая сцена. Он уничтожал ее морально. Возможно, Лота думала, что Марат был бы другим мужем, а тут я.