Я зажала рот ладонью. Глушила душащий крик. Наш обычный семейный утренний треп. Мы даже дома, находясь в разных комнатах, могли писать в этот чат: кому поесть, кому попить, что посмотреть, куда сходить. Теперь так не будет. Нет семьи. Кончилась. Их папа новую завел. Там тоже чат, только обсуждались другие вещи. Они Марата интересовали больше: дети и жена, а на другой чаше весов анальный секс и глубокий минет. Мы с бандитами проиграли в неравном бою. Еще полгода назад.

Это ж сколько времени он был с ней? Нас оставлял и выбирал ее. Получается, что тогда бросил не только меня, но и сына с дочерью, чтобы к своей деве сбежать. Зачем тогда мы ему нужны? Почему ищет меня и пытается удержать? Собственник. Властелин. Я ж отец! Ясно, понятно.

Муж мигнул зеленым и начал писать. Я замерла.

Папа: Мы с мамой приедем. Правда, Поля?

Я молчала. Ему не стала отвечать. Только детям написала, что пусть едут в питомник. Хорошо, что их вчера не было. Страшно представить, что было бы, если бы увидели наши разборки.

Я умылась, оделась, причесалась. Лицо без косметики могло бы выглядеть свежим, если бы не бессонная ночь с рыданиями в подушку. Плевать. Мне абсолютно все равно, какой Марат меня увидит. Главное, что внутри. А там — выжженная земля. Ночью во мне что-то умерло. А когда мертвый — уже не так больно…

Такси притормозило у наших ворот. Роллс-Ройс Загитова стоял криво и мягко урчал — прогревался. Куда, интересно, собрался? Старую жену в стойло загнать или у новой животик заболел?

Я столкнулась с Маратом в дверях. Злорадно улыбнулась, отметив, что он тоже выглядел хреново. Помятый, всклокоченный, капилляры полопались, взгляд бешеный, но с искрами облегчения. Видимо, не рад был бы, если бы меня съели волки.

— Явилась, — сухо бросил, отступая от двери. — Где ты была?

— Это тебя не касается, — не разуваясь, хотела подняться к себе.

— Ты моя жена, и меня касается все, что касается тебя, — Марат не дал, загораживая широкими плечами проход.

— Скоро у тебя будут новая жена и новые дети. Наслаждайся, — коротко стервозно улыбнулась.

— Ты слишком самонадеянна, жена, — демонстрировал мой статус, — если думаешь, что отпущу вас.

— На цепь посадишь? На хлеб и воду? Меня или всех нас? Как детям будешь объяснять, какой их папа мерзавец?

— Полина, хватит! — психанул, не выдержал. — Давай без нервов обсудим… — столько усталости в голосе. Неужели утомило амплуа властного Отелло?

— Хочешь обсудить условия развода? — это единственное, что волновало меня.

— Я сказал: никакого развода не будет! — прорычал. Еще бы залаял. — Я хочу объяснить.

— Мне не интересно, — равнодушно прервала. — Причины и следствия твоего блядства — исключительно твои проблемы. Ты мне чужой! Я тебя не знаю! Мне плевать, почему ты это сделал. Хотя, — я внимательно взглянула на него, — я одного понять не могу: когда ты так возненавидел меня? За что?

— Ты с ума сошла? — изумленно проговорил. — Я люблю тебя. Только тебя люблю, Полюшка.

— Не называй меня так! — это стало моим триггером. — Больше не смей!

Марат выглядел ошеломленным и даже встревоженным.

— Почему ты признался в измене таким способом? С особой жестокостью. Что я сделала, что не заслужила банальной жалости?

— Я дал тебе переписку, чтобы ты поняла: она просто давалка. Тупо секс. Ничего личного. Я не изменял тебе. Просто сброс энергии. Как спортзал!

Я рассмеялась. Я думала, что есть глубинные смыслы, а Марат просто дурак. Лучше бы реально полюбил, чем со шлюхой. Господи, изменять и нести грязь в нашу постель, сделать ребенка девушке с низкой социальной ответственностью, заявить, что будет с ней жить, а потом стоять с полным непониманием, почему я не целую ему ноги… Загитов, кажется, деградировал. Может, поставил себя анальную пробку в мозжечок?

— Этот спортзал беременный, и ты с ним жить собрался, — напомнила, стараясь сдержать нервный смех.

— Да не собирался я! Мне на нее похуй! Ребенка навещал бы, и все. Хотел посмотреть, как отреагируешь. Ревность вызвать!

— А вызвал тошноту. Дай пройти! — хотела обойти его и подняться к себе за вещами на первое время и документами: моими и детей. Я не собиралась ему и этой деве оставлять свое! Даже если бы Марат проявил благородство и решил уйти, оставив нам дом, то все равно не смогла бы тут жить. Загитов все мутной жижей облил, каждый угол пометил предательством, забрал все и даже наши светлые воспоминания. Но Марат совсем не благородный и не уйдет великодушно.

— Если думаешь, что сможешь уйти…

— Да я не думаю, Марат! Я ухожу! Ты меня не удержишь! Ну не знаю… — схватила со столика рамку с нашим фото и долбанула о перила, разбив ее. Схватила стеклянный осколок и сжала. — Хочешь, вены порежу и умру у тебя на руках? Только так с тобой останусь. Только так…

— Полина, у тебя кровь… — порывисто сорвал водолазку и ко мне кинулся, рану зажать хотел.

— Не смей. Никогда больше не смей меня касаться, — отчеканила и бросила стекло. Шагнула на первую ступеньку и услышала холодное:

— Поля, я отпущу тебя подумать, осмыслить и остыть. Но знай, если уйдешь, то детей не отдам. Костями лягу, но не позволю забрать. Все суды куплю. Клинику твою уничтожу. Не забывай, что я тоже теперь собственник.

— Знаешь, — повернулась, — ты говорил, что я Эдем люблю больше всего. Ты ошибся, — шагнула к нему и в лицо выдохнула: — За детей загрызу.

— Значит, примешь правильное решение, — жестко улыбнулся. Наглая рожа циничного мерзавца.

— А давай у них спросим, с кем они жить хотят? — предложила я. — Расскажем им правду. Хочешь, покажем им твой новый семейный чат, м?

Марат в лице поменялся, но промолчал. Знал, сволочь, что я никогда не буду играть грязно, тем более когда речь идет о наших детях.

— Слушай, — устало выдохнула, — если в тебе осталось хоть что-то от моего Марата, не манипулируй ими. Рано или поздно Лиана и Ильдар узнают правду и спасибо тебе не скажут. Меня ты не пожалел, их пожалей…

Я не стала ждать ответа. Ушла собирать вещи. Только самое необходимое. Главное, ключи от квартиры родителей. Мне есть, куда привезти сына и дочь. Все наладится. Не пропадем! Если муж хочет забрать у меня клинику, я тоже подам на раздел имущества, в том числе его юридической фирмы и доходов от бизнеса отца. Я не хотела бы громкого развода, на детях точно отразится, но если Марат не оставит выбора, пусть потом пеняет на себя

Марат

Я смотрел, как Полина поднималась наверх, и ничего не мог сделать, чтобы удержать ее. Не сейчас. Слишком между нами остро, беда может произойти. Вчера тоже могла…

Я не знал, почему вышло так. Контроль просто вышел из зала! Слово за слово — и понеслось. Я понимал, что легко не будет, пытался продавить Полину, хотел, чтобы по-моему было. Она рядом, дети, наш дом — все как прежде, а я в ответ просто помогаю ребенку от Камиллы финансово. И никаких измен. Больше никогда! Но Полина не просто взбрыкнула, нет. Каждая фраза — удар под дых. Каждое слово — ядовитая игла под пальцы. А самое страшное, права. Полина права. Я превратился в помойного козла и чуть не стал насильником. Так злился на нее, так хотел доказать, что мне принадлежит, что практически опустился до насилия. Не в первый раз… Полина умела разбудить во мне дикое необузданное животное. Только раньше она приручала меня, а вчера убежала.

Я чуть с ума не сошел, когда увидел, что пропала в ночи. На ней тонкие колготки, платье, легкое пальто, а на улице минус пятнадцать! Я в чем был прыгнул в машину и поехал искать ее. Весь район исколесил, но она испарилась в морозной тишине. Я всю ночь не спал: пытался дозвониться, связывался с подругами и коллегами, осторожно расспрашивал. Потом уже не осторожно! Меня разные мысли одолевали, и от каждой стыла кровь. Если с ней что-то случилось? Если физически пострадала? Этого не простил бы себе. А если ее ждал кто-то и увез к себе? Если сама уехала к мужчине… Этого тоже не смог бы простить. Ей. Себе. Нам обоим.