— Вау, ничего себе! — восхищается Наталья. — У тебя просто обалденный вкус! Невероятное место!

— Правда нравится?

— Правда!

— Тогда перебирайся ко мне жить, — предлагаю с улыбкой.

Вот так просто. Никаких регистраций брака, церквей, белых или красных платьев, голубей, ресторанов, а главное, никаких обязательств.

Наталья подходит ближе, обнимает меня за талию обеими руками, заглядывает в глаза и ищет в них чего-то, не находит и с надеждой спрашивает:

— Ты правда этого хочешь?

— Иначе не предлагал бы! — отвечаю, улыбаясь…

Как часто мы игнорируем очевидное, сознательно доверяясь иллюзиям, ведомые слепотой своих же желаний… Наталья согласилась.

Жизнь с Наташей показалась мне раем… Каждый вечер я забирал её с работы, которая заканчивалась поздно, ведь рестораны работают допоздна, мы целовались в машине, а потом ехали домой, где уставшая Наталья заступала во вторую смену у плиты в нашей квартире. С одной стороны, я, как и любой другой разумный мужчина, уговаривал её не делать этого, а с другой, её стремление заботиться обо мне открыло для меня совершенно новый мир… Мир настоящей семьи. Это радужное чувство защищённости и покоя оттого, что где-то тебя ждут, думают о тебе и о том, как сделать твою жизнь лучше, краше, приятнее, удобнее, когда внезапно появившийся с утра кашель — повод для десяти звонков за день с одной только целью — узнать, как ты себя чувствуешь… Когда на Рождество тебя ждёт под ёлкой связанный своими руками синий шарф, чтобы ты не бегал с открытым горлом по строящимся объектам, игнорируя верхнюю одежду, а из благодарности и уважения к заботливым рукам укутывал бы своё тело в тепло любящего тебя сердца…

Все мои воскресенья теперь нерабочие, если только, конечно, я не в отъезде. Но, даже планируя бизнес-поездки, всегда стараюсь вернуться к выходным, потому что у меня есть Джош и Наташа. Мы проводим много времени вместе, часто Джош остаётся у нас с ночёвкой, и любая другая женщина, видящая своего мужчину так же редко, как Наталья меня, возмутилась бы, но только не Наташка…

Наташка, Наташка, Наташка… Огромное, необъятное сердце, переполненное добротой и любовью.

Я начинаю всерьёз задумываться о том, что возможно всё дело в национальности? Ни с одной американкой я никогда не испытывал и сотой доли тех чувств и эмоций, какие дарили мне Лера в своё время, а теперь Наталья. Только русская женщина способна так любить, бескорыстно дарить себя и своё тепло, свою заботу… Хотя нет, Лера ничего этого никогда не давала мне, она только брала так же точно, как американки. Твоё место здесь, Лерочка! Ты легко вольёшься в это общество, здесь принято потреблять и выбрасывать яркие упаковки.

Я перестал видеть Леру во сне, ну, по крайней мере, Наталья ни разу не предъявляла мне нравственный иск по этому поводу. Я вспоминаю прежнюю любовь не так часто, как раньше, и почти соскочил с иглы подмены сексуального образа партнёрши, к которым так привык, живя ещё с Рэйчел. У меня нет ни малейшего желания так унижать Наталью — женщину-совершенство, и себя тоже. Я практически перестал это делать после произнесённой однажды Натальей фразы:

— Ты знаешь, Алекс, ты первый в моей жизни мужчина, который предпочитает заниматься сексом в полнейшей темноте!

Мне стало безумно, бесконечно стыдно перед ней и перед самим собой.

Я просто сказал себе: хватит жить прошлым. Теперь у тебя есть всё, абсолютно все, что нужно, чтобы жить настоящим!

LP — Suspicion

И я жил, и жил счастливо. Впервые в жизни. Я заботился о Наталье так, как не заботился ни о ком, я стремился быть идеальным для неё, мы жили вместе, спали вместе, вместе болели гриппом, ездили отдыхать…

— Алекс, поедем в Испанию? Ты ведь испанец наполовину?

Долго молчу, сомнения и внезапно появившаяся ноющая боль под ложечкой терзает мне душу:

— В Испанию не хочу. Не люблю эту страну. Выбери любое другое место…

А ещё Наталья ни разу не была в доме на берегу, но знает о нём от болтливой Кристен… Это очень плохо, да?

Да! Но тогда мне так не казалось. В то время я думал, что каждый человек имеет право на свои тайны и запреты.

Кристен серьёзно портила мне мой розовый мир иллюзий:

— Алекс, какого чёрта твой гигантский бассейн стоит пустой вот уже четвёртый год?

— Я не хочу, чтобы кто-то совался в мой дом.

— Твой дом там, где тебя любят и ждут. А дворец на берегу — это просто очередное гениальное твоё творение, но обидно, что никто его не видит, не пользуется и не наслаждается! Боже, а какая там терраса с садом, Нэтали, это просто сказка! Уговори своего бойфренда закатить там вечеринку! Оторвёмся не по-детски!

— Не думаю, что это хорошая идея. Пусть Алекс решает судьбу своего дома так, как подсказывает ему сердце.

— Его сердце подсказывает ему выкорчевать стеклянную громадину, перевязать кроваво-красным бантом и отправить в одно маленькое государство в Восточной Европе! Но мы ведь не допустим этого?

— Кристен!!! — я буквально ору уже на глупую подругу, одёргивая.

— А что? Сколько можно уже?! Хватит! Ты спрашивал, чего я хочу на День Рождения? Так вот я хочу вечеринку в доме на берегу!

Наталья смотрит на меня подавленно, и я сдаюсь:

— Терраса в твоём распоряжении, Кристен, но в самом доме чтобы ноги ничьей не было. И твоей тоже. Предупреди всех своих гостей и имей в виду, если запрет будет нарушен, это будет первый и последний раз, когда я позволяю вечеринку на террасе своего дома.

Мы возвращаемся домой, я смотрю на потухшее лицо Натальи и считаю просто необходимым произнести следующее:

— Наташ, когда-нибудь мы переедем туда, но не сейчас, ладно?

— Да, конечно, но мне всё равно, где жить, главное… вместе! — говорит она и смотрит мне в глаза с такой болью, что у меня переворачивается всё в душе…

А ведь я даже не сказал ей правду: никогда мы не переедем туда, никогда этому не бывать. Каждый квадратный миллиметр того здания спроектирован и построен с необъятной любовью к другой, всё подчинено её вкусам и желаниям, для неё одной создана самая волшебная в мире «спальня со стеклянной стеной и видом на море», именно так, как она и рисовала её в своих мечтах, лежа на траве городского парка и не подозревая, что каждое её слово фиксирует в своих планах мозг безумно влюблённого молодого архитектора…

Мы прожили с Натальей около полугода вместе, и я стал всерьёз обдумывать брак с ней. На этот раз мои шансы на успех были как никогда велики, но обожжённые ранее, мы часто имеем склонность дуть на воду… Я не спешил, я выжидал. У меня было предчувствие, что рано или поздно «сюрприз» проявит себя.

Но его всё не было, как и не было ни единого повода придраться к Наталье или же обвинить её в чём-либо. Однажды она произнесла вслух то, что заставило меня на следующий же день поехать и купить для неё кольцо:

— Алекс… — шепчет она робко, уткнувшись носом мне в подмышку…

Медлит, поэтому я хоть и сонно, но подталкиваю её, ведь предчувствую, хочет сказать нечто важное:

— Да, Наташ?

— Давай… ты не будешь предохраняться?

После паузы я уточняю:

— Если я не буду предохраняться, у тебя могут начать появляться дети…

— Не у меня, а у нас…

Улыбаясь, целую её и подтверждаю:

— Конечно, у нас!

Помолвку мы едем праздновать в трёхуровневый Aston Manor, Наталья отказалась от ресторана, заявив, что такой важный в её жизни день не может включать в себя нечто, связанное с её работой.

Спустя время к нам подключаются Марк и Кристен, Джейкоб с Анной, и ещё пару друзей Натальи. Мы отрываемся, веселимся, танцуем, пьём алкоголь и даже курим запрещённые сигареты, но Марк не мыслит отдых без наркоты, пусть даже и самой слабой.

Мы сидим за нашим столиком в Vip-зоне уставшие, нетрезвые и расслабленные, Марк пытается трезво рассуждать на рабочие темы, внезапно грохочущий Dubstep сменяется спокойной музыкой, и я узнаю её…