А вот Нола быстро сообразила, что мне совсем уж не до смеха и вскочила, скомандовав мне:

— А ну, быстро в манипуляционную!

Она ринулась в соседний зал, где мирно спали в своих саркофагах девушки.

К тому времени, как я подбежала к ней, в ее руках уже грозным оружием сверкали скальпель и мощные щипцы на длинной ручке. Даже боюсь представлять себе, что док этими инструментами делает. Но мне она времени на раздумья не дала. Нола, несмотря на несколько опустошенных пробирок, одним точным движением приподняла клинок щипцами, а скальпелем решительно отсекла лямки, удерживавшие взбесившееся оружие.

Место, которого этот клинок касался всего мгновение назад невыносимо пекло. Казалось, что кожу разъедает кислота, приправленная огоньком. Хотя при этом на скафандре не было ни единого пятнышка.

Видя, что мне все еще больно, Нола положила сиявший клинок на крышку одного из пустующих саркофагов и увлекла меня в следующую комнату.

— Ну что замерла? Быстро штаны снимай?

Даже и в мыслях не возникло желание ослушаться ее. Быстро расстегнув застежку комбинезона, я спустила его до колен. На бедре действительно виднелось яркое пятно, будто кто прижег меня раскаленным прутом.

— Создатели! Что за дела?! — вырвалось возмущенное у Нолы.

Но ответить ей никто не успел. Из зала с саркофагами, который мы только что покинули, раздался испуганный голос Каприсуэль.

— Мужчина! Кто вы такой и что здесь делаете?

В ее голосе мелькали истеричные нотки. А шум, раздавшийся вслед за этим, развеял сомнения о том, что в зале происходит что-то из ряда вон выходящее.

Нола схватила в руку еще одни щипцы, в другую странную колбу с мутной жидкостью и, вооруженная и "опасная", решительно ринулась в зал. Я же, стреноженная комбинезоном, зависшим на коленях, только и смогла, что плюхнуться на ближайшую скамейку. Стараясь побыстрее вернуть себе возможность двигаться, я рывками тщетно пыталась натянуть обратно комбез. Но то ли руки от боли ослабели, то ли просто я растерялась, но скользкая ткань упорно обратно не натягивалась. Мысленно возмущаясь своей неловкостью, я не сдавалась…

Тихо пробираясь по темному коридору, Солус никак не ожидал увидеть скудно накрытый едой стол и… пустую комнату.

Поэтому решительно направился к следующей двери. Готовый к неожиданностям и нападению, он застыл в изумлении, встретившись лицом к лицу с женщиной. И вовсе не возмутительно-вызывающий наряд заставил его застыть в ступоре. Она была беременна! Он это увидел сразу. Сразу же услышал биение двух сердечек. Мальчики. Воины. Ауру младенцев, ожидающих своего часа в утробе матери он умел различать. Аура воина окутывала младенца ярким фиолетовым с алыми проблесками полем. Будущего ученого — теплым зеленым. Будущие лекари и ясновидцы светились изнутри прохладной силой голубых оттенков. Но не ало-фиолетовое сияние повергло его в ступор. А то, что эта женщина, свалившаяся вместе со своим народом с небес, носила в себе младенцев его, Солуса, рода-племени!!!

Он мог видеть ауры всех нерожденных детишек, но тех, кто принадлежал к его крови, видел в особенном свете.

Если бы женщина не была беременна, он непременно попробовал бы ее кровь на вкус, чтобы определить, к чьему роду она принадлежит. Но мудрая Ирида жестоко карала тех, кто мог нанести вред нерожденному ребенку. И как-бы ему не хотелось немедленно разгадать загадку этой невысокой женщины, рисковать ее жизнью он не собирался.

Уняв забившееся от неожиданного открытия сердце, он обвел взглядом помещение. Ни окон, ни нормального освещения. Ни капли, ни следа присутствия Силы. Ни одного воина поблизости. Какое легкомыслие! Хотя его соплеменницы обладали недюжинной силой и ростом, тем не менее своих жен, сестер и матерей они оберегали и защищали. А эта, едва доходившая ему до плеча, была здесь совершенно одна. И без защиты. К тому же, в бесстыже облегающей одежде.

Увлеченный наблюдением за женщиной, Солус на миг забыл о цели своего появления здесь и не сразу обратил внимание на предмет, который молодая женщина с таким интересом рассматривала. И лишь умерив свое любопытство, обратил внимание на клинок, лежавший на странном коробе. Причем, его собственный клинок! Черный камень, из которого этот клинок был высечен отцом в честь дня его, Солуса, появления на свет, сейчас приветственно сиял серебром. И явно рад был почувствовать рядом своего хозяина.

Солус сделал несколько стремительных шагов и выхватил свой клинок у женщины из-под носа.

— Мужчина! Кто вы такой и что здесь делаете?

И Солус застыл во второй раз. Мужчина?!!! Она ТАК его назвала?

Мало того, что она посмела обратиться к нему без разрешения, так еще и…

Хотя, откуда эта чужачка может знать, как обращаться к Повелителю. Успокоив себя таким образом и проявив, с его точки зрения, просто безграничное великодушие, грозно насупив брови, спросил:

— Где та, что украла этот кинжал?

Врожденная интуиция подсказала ему, что и воровка, и та, которая смогла пленить его дракона, и сбежавшая домиторовка — это одна и та же девушка.

— Да как ты смеешь обвинять ее! — округлив глаза, пискнула женщина.

И если бы в этот момент она не сделала шаг назад и не прикрыла руками в защитном жесте свой живот, Вир вряд ли смог бы сдержаться. А так, отрезвленный ее испугом, решил не наказывать дерзкую. Случайно бросив взгляд в сторону, он и увидел ту, которая, по его мнению, была ему сейчас нужна.

— Наверное, девица, которую я разыскиваю, спит вот в том светящемся ящике, — Солус склонился над ближайшим саркофагом. На другие он попросту не обратил внимания.

Сквозь мутную пелену саркофага он увидел неясное девичье лицо. Сомнений в том, что он мог ошибиться — у него не было. Зашедшееся в странном трепете холодное сердце подсказало ему, что это именно та девушка, что нужна ему.

Не обращая внимания на крик, поднятый беременной женщиной, он попытался открыть саркофаг. Но тщетно.

А услышав гневное: "Брысь отсюда" и увидев несущуюся на него бабку со странной штукой в руках, решил больше не тянуть.

Нагнулся над саркофагом. Обхватил его руками и что есть силы, дернул. Еще раз. Треск, шипение, вой сирены придали ему решительности. Еще разок — и легко забросив саркофаг на плечо, отправился обратно. Но бегом. Позади кричали женщины. В спину летело все, что попадалось им под руку. Но разве могло это остановить грозного Солуса Вира?

Прошло совсем мало времени, как он, оседлав Тантума и держа в объятиях свой странный груз, скрылся в облаках.

Воздух взрывался вихрями, поднятыми крыльями игозавров. Сотня лучших воинов-укротителей сейчас направлялась вместе с Найвеном и Креззо к скале, одиноко тянувшейся в небо своим голым шпилем. Каждый воин вел за собой еще одного обученного и укрощенного зверя.

Они именно потому и называли себя укротителями драконов, что умели покорять и подчинять своей внутренней силе практически неукротимых монстров. Укрощенный игозавр считался в этом мире ценным приобретением, одновременно будучи и оружием, и средством передвижения, и источником силы для своего хозяина. В отличие от дормиторов, которые могли соединить, сроднившись, свою силу лишь с одним драконом-фамильяром, укротители могли покорить множество диких монстров. И с каждым укрощенным игозавром частичка его силы переходила к укротителю. Однако побратимами, единым целым со зверем они стать не могли.

Найвен и Креззо никогда не забудут своих первых игозавров. Когда им едва исполнилось по двенадцать лет, их отцы, бывшие тогда повелителями земель, привели мальчишек к месту, где паслись дикие игозавры. Пусть эти звери и были намного меньше драконов, но все же силой и яростью обладали недюжинными.

Высокие, но худосочные мальчишки, тщательно скрывая страх, вступили тогда на территорию дикой стаи. Сотни пернатых хищников поднялись тогда на крыло, люто мечась вокруг мальчишек, задевая их крыльями, пытаясь укусить или поразить острым когтем. Тогда-то и пригодилась им внутренняя сила, которой наделил их при рождении дух планеты Ирида.