За поворотом, который они оставили позади, грянул взрыв и раздались крики боли.

Леня тут же остановился и резко рванул обратно к углу. Там он с разбегу принял положение для стрельбы лежа, выкатился в коридор и открыл огонь. Крики быстро оборвались. Бросил гранату. Снова начал стрелять. Прозвучал плазменный взрыв, за ним еще один. Затем грохнула осколочная. Снова несколько выстрелов. Мальчик прекратил огонь и откатился обратно за угол. Кувырком принял вертикальное положение и снова побежал в прежнем направлении.

— Минус десять, — тихо сообщил Леня Саше. Та лишь кивнула на бегу.

Тут по коридорам разнесся голос из динамиков, знакомый обоим еще по рубке управления, голос СИБовского полковника с монитора связи.

— Внимание! Агенты, Кондор был подставой, обманкой. Цель террористов сбросить станцию на Новопитер. Маршевые двигатели запущены. Заглушить реактор можно только вручную. Время до точки невозврата: девяносто восемь минут. Даю отсчет. По истечении отведенного времени, станция будет сбита планетарными силами ПКО. Девяносто семь минут… — мальчик остановился у ближайшего плана эвакуации, висящего на стене.

— Итак, что мы имеем, — спокойно начал он. — Неизвестное количество «мяса» с плохой подготовкой, но хорошим оружием и промытыми мозгами. Один или несколько серьезных дядей с серьезной подготовкой и хорошим планом. И задача — сбросить станцию на планету.

— А те от кого мы бежим? Нам не стоит поторопиться? — уточнила Саша, судорожно отдышиваясь.

— Подумать время есть, — отозвался мальчик. — И подумать надо.

— Хорошо, давай думать.

— Как бы я решил эту задачу? — задал сам себе вопрос Леня. — Первый этап — захват. Время и способ доставки мяса я бы выбрал примерно такой же. Если курсантов примерно пятьдесят, Преподавателей десять, обслуги и командования еще двадцать, получаем восемь десятков экипажа. Из них вооружены меньше десятка. Для захвата и удержания в повиновении требуется примерно пять-шесть десятков «мяса» с оружием…

— Девяносто шесть минут, — разнесся по станции механический голос компьютерного таймера, запущенного человеком с экрана.

— …Для основной задачи требуется наличие плана станции и тех. специалист с охраной и координатором. Охрана должна быть из серьезных дядей три-пять человек. Программировать реактор и маршевые я бы стал непосредственно вблизи реактора. Перерубаются дистанционные линии управления, переводится на ручное, ставится небольшой управляющий компьютер… И блокируются переборками подходы. Намертво. Далее план отхода. Он полюбому должен быть: координатор не смертник, да и тех. спец не за идею трудится. А серьезные дяди из охраны координатора вообще без плана отхода не работают. На то они и серьезные дяди, а не шпана…

— Девяносто пять минут.

— …Итак план отхода. Палуба учебных истребителей!

— И куда теперь? — спросила, отдышавшаяся, наконец девочка.

— На палубу учебных истребителей. Реактор полюбому сейчас заблокирован. Вскрывать слишком долго. Надо перехватить координатора. У него может быть дистанционная связь с управляющим компьютером.

— А преследователи?

— Нет там больше никого. Переиграл я серьезного дядю. Теперь их на одного меньше. Вперед! — скомандовал Леня, разобравшийся, наконец в кратчайшем маршруте.

— Девяносто четыре минуты.

И маршрут пролегал через тот же коридор, что они уже пробегали. Но теперь в нем валялись трупы. От их вида и запаха Сашу начало мутить, но пробежали участок быстро. Правда, Леня ненадолго остановился у одного из тел и снял с него наушник портативного приемо-передатчика и пистолет с запасом обойм к нему.

Дальше бежали уже не останавливаясь до самой палубы.

У крайнего поворота, мальчик жестом призвал девочку к тишине и велел ей оставаться на месте, вручив для храбрости пистолет.

Сам же вдохнул-выдохнул и выскочил из-за угла.

Снова послышалось специфичное шипение-свист выстрелов и крики.

— Семьдесят девять минут, — бесстрасно проинформировал пространство таймер.

Крики, выстрелы и взрывы продолжались.

— Семьдесят восемь минут.

Бой все еще длился.

— Семьдесят семь минут.

— Семьдесят шесть минут.

Повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь звуком горения чего-то.

— Семьдесят пять минут.

Терпение девочки кончилось и она осторожно выглянула за угол. И тут же была схвачена крепкой и грубой мужской рукой за волосы.

К виску ей оказался приставлен ствол пистолета.

— А кто это у нас тут?! — раздался самодовольный громкий голос. — Разве тебе не говорили, что не стоит маленьким девочкам гулять в одиночку по захваченной террористами станции? — ехидство из этого голоса так и сочилось. — Выходи, давай «герой»! А то я твоей соплюшке шею сверну! Вылезай давай, Крутой Парень! Эй! — тишина была ему ответом. — Ты думаешь, я шу… — прозвучало шипение-свист, и голос за спиной оборвался неприятным бульканьем. Вот только шипение было чуть длиннее, чем обычно. Примерно вдвое.

Девочка обернулась назад и увидела бьющееся в предсмертных конвульсиях тело, со сквозной дыркой от лазерного выстрела прямо между глаз, впрочем, быстро затихшее. А прямо под ногами валялся дымящийся и слегка оплавленный в районе напрочь отсутствующего спускового крючка пистолет. Пересиливая тошноту и отвращение, девочка присмотрелась: на правой руке затихшего уже окончательно мужчины нехватало двух пальцев — указательного и безымянного. На их месте был свежий лазерный ожог.

— Семьдесят четыре минуты, — бесстрасно прозвучал над палубой голос таймера.

Саша не выдержала, и ее все же стошнило.

Неслышно подошел Жестянкин и устало сел на покрашенный в красный цвет ящик с белой трафаретной надписью «песок» на верхней крышке и поставил рядом с собой на пол стволом вверх все ту же, верой и правдой отслужившую сегодня ему АШК-17.

— Ушел, гад, — спокойно и немного устало, сообщил Леня. — Десять минут назад убыл на двухместном учебном Универсале. Эти, — кивнул он на множество тел, в беспорядке валяющихся по всей палубе. — Должны были вторым заходом лететь. Вон на том транспортнике, — показал он пальцем на массивный корабль в дальнем конце палубы.

— Семьдесят три минуты, — разнеслось очередное сообщение таймера из динамиков оповещения по всей станции.

— Итак, что мы имеем? — задумчиво проговорил мальчик, опустив подбородок на сложенные на обойме АШК-17 руки. — Станция от захватчиков очищена. Координатор с тех. спецом смылся. Станция падает, реактор и подходы к маршевым двигателям заблокированы аварийными переборками… Весело.

— Может просто взорвать эти переборки? — предложила девочка.

— Было бы чем, — вздохнул мальчик. — Мощности ручных гранат не хватит, даже если два десятка разом подорвать, что, вообщето, возможно только в теории, но никак не на практике.

— А выбить чем-нибудь?

— Чем ты их выбьешь? Там не меньше, чем флаером таранить надо…

— Шестьдесят девять минут.

— А далеко он, реакторный отсек этот?

— На нашем этаже пять коридоров, шесть поворотов отсюда, — на полном автомате ответил мальчик, внимательно разглядывая ближайший учебный универсал. Потом коридор. Снова универсал…

— Пятьдесят три минуты, — прозвучало очередное сообщение таймера.

— Дети, не пытайтесь повторить это дома… — под нос самому себе сказал Жестянкин, сидящий в кабине универсала, опуская руки на штурвал и запуская двигатели. — Хотя… откуда у вас дома истребитель? — добавил он, поднимая тяжелую машину в воздух.

— Что ж, попробуем впихнуть невпихуемое, — добавил он, медленно подводя на посадочно-маневровых движках нос универсала к центру технического коридора, ведущего в глубь станции.

— Это лишнее, — пробормотал он, глядя, как обламываются и отваливаются крылья об углы коридора, в момент «пропихивания» истребителя в него. Даже по диагонали машина без «усовершенствований» не пролезала. А вот с обломанными на половину крыльями, дело постепенно пошло.