Она съежилась от щекотки и отскочив, погрозила пальчиком парню.

Как раз в этот момент они дошли до входа в космолет и начали процедуру посадки.

— Бойтесь своих желаний, — глянув в «окно» (естественно ни одному конструктору даже в голову не пришло снижать прочность корпуса космолета, ради проделывания в нем настоящих окон или иллюминаторов, так что их заменяли мониторы, оформленные под иллюминатор, подсоединенные к установленным снаружи корпуса, масимально защищенным камерам. Все же есть разница, если в случае чего сгорит всего лишь камера или же прогорит или расколется окно в стенке, отделяющей агрессивную внешнюю среду от людей внутри космолета), невпопад к теме разговора, довольно громко заявил Леонид. — Господа, добро пожаловать в Меконг, единственный космопорт планеты Камбоджи!

— В каком смысле Камбоджи?! — бросились к «окну» его соседи. А еще в самом начале полета Иван и Марина пересели поближе к Леониду с Леной, что не стало большой проблемой, так-как свободных мест хватало (на Ривьеру не так уж много народа летает — дорого это).

— Действительно, на Ривьеру не похоже, — быстрее остальных взял себя в руки Иван, рассматривая джунгли, подступающие к дорожному покрытию космопорта, военную технику, расставленную по периметру, людей в военной форме с оружием, прохаживающихся рядом с техникой, большую надпись, крупными буквами над входом в одно из административных зданий на английском языке, гласившую «Меконг».

Лена достала свой коммуникатор и попыталась выйти с него в Сеть, но попытка успехом не увенчалась — сигнал отсутствовал.

— Господа, предлагаю сесть на свои места и пока что не привлекать внимания, — совершенно спокойно и даже расслабленно сказал Леонид. — Подозреваю, в ближайшие несколько минут все прояснится.

— Пожалуй, ты прав, — сказал Иван, усаживаясь на кресло. Жестянкин под недоуменные взгляды остальных открыл тем временем футляр своей скрипки и достал смычок. Затем отцепил от него конский волос и одним точным скручивающим движением обломил верхний конец, оставив его заостренным.

Соседи по креслам смотрели на все эти манипуляции с непониманием. А Лёня вручил футляр со скрипкой Марине, очки свои передал Лене, попросил подержать пока, сам пересел поближе к проходу.

В этот момент отворилась дверь в сектора и стали входить люди с оружием. Пятеро мужчин с легкими лазерными автоматами в руках. Причем внешность их была самая, что ни на есть европейская. Никаких азиатских черт в их лицах не наблюдалось даже близко.

— Всем оставаться на своих местах! Лайнер захвачен! — начал вещать один, оставшийся ближе всех к двери. — Соблюдайте спокойствие, делайте, что вам говорят и останетесь живы! — закончил он свою короткую речь. Первый из пятерки достал коммуникатор, вывел на нем фотографию и начал неторопливо, сверяясь с ней, всматриваться в лица пассажиров.

Леонид громко и надрывно закашлялся. Все присутствующие обернулись в его сторону. Он, прокашлявшись, виновато улыбнулся и поднял глаза. На секунду все находящиеся в лайнере застыли, особенно те, кто мог видеть лицо юноши, спокойное, открытое и доброжелательное, казалось, само время остановилось.

А затем, одним плавным движением Леонид оказался на ногах и буквально протек по коридору, странно вытанцовывая между людьми с оружием. Грациозно и потрясающе красиво. Казалось, что это было одно плавное и очень быстрое движение: вот он сидит на кресле, движение и вот он уже стоит, воткнув обломанный смычок острым концом в глаз последнего из вошедших мужчин. А затем время снова пошло. И вооруженные люди начали падать в проход захлебываясь кровью. У троих оказалось пробито горло, один получил колотую рану в сердце через подмышечную впадину, а последний умер от повреждения мозга острой крепкой деревяшкой через глазницу.

— Пошли, Вань, — ободряюще улыбнулся он ошарашенному Васильеву. — Времени мало.

В распахнувшийся дверной проем Леонид стрелять не стал, видимо опасаясь повредить аппаратуру. Он бросил нож, прихваченный им с одного из тел. Тяжелый десантный боевой нож с ферритовой полоской на лезвии, как в масло, вошел в переносицу еще одного вооруженного европейца по самую рукоять, словно вовсе не испытывал сопротивления. Хотя для активированного ферритового лезвия именно так все и было.

Ведь феррит — одно из главных изобретений, или скорее открытий, что позволили выйти людям в космос. Представлял он собой вещество, обычный металл. Ну, пусть не совсем обычный, а очень прочный металл, превосходящий титан, хоть и очень его напоминающий. В нормальном своем состоянии. Но вся суть заключалась в том, что стоит приложить к этому металлу определенным способом энергию, и он преобретает свойство поля. Не создает поле вокруг себя, а именно сам становится полем, сохраняя свою форму. Совершенно прозрачное (или наоборот, полностью отражающее, в зависимости от назначения, примесей в металле и способа подачи энергии) и практически неразрушимое (пока не кончится подводимая энергия) поле заданной формы — идеально для создания корпусов космических аппаратов. Также как и скафандров. Также как и брони. Вовсе же идеально — для оружия. Берется обычный клинок, проковывается по самому лезвию тонкой полоской феррита, помещается в рукоять батарея, и вуаля! Перед вами мечта фантастов — мономолекулярный клинок! Точнее полевой. Но рубит от этого ничуть не хуже. Причем способен справляться даже с ферритовой броней, но тут уж извечный спор «абсолютно непробиваемого щита» с «пробивающим все что угодно копьем». У чего в заданной точке энергонасыщенность больше, то и победит. А конфигурация «лезвие», как опытным путем выяснилось, с конфигурацией «броня», таки справляется даже при подаче на клинок энергии в четверо меньше, чем на броню в этом месте. Но и только. Если разница в энергиях будет больше, то уже не срабатывает. Что и логично.

Второй вооруженный европеец в отсеке пилотов получил в кадык прикладом, а после, уже на полу контрольный выстрел в голову. В этом отношении Леонид оказался до ужаса педантичным: как бы не был ранен враг, а в голову контрольный обязательно! Никакой жалости, никакой пощады, никаких живых врагов за спиной. И никаких эмоций на ангельски безмятежном лице, только открытость и доброжелательность. Жуткое сочетание.

У стенки, явно оттащенные, дабы не мешались под ногами, обнаружились трупы настоящих пилотов, тех, что вели лайнер с Новопитерского космопорта, что сразу же убило всякую жалость к захватчикам.

Леонид сразу же забрался в кресло первого пилота, подогнал его под себя, пристегнулся страховочными ремнями и радостно сообщил всем.

— Сейчас будет весело! Кто не найдет, к чему себя пристегнуть — гарантированно сдохнет, превратившись в качественно отбитый кусок мяса! — затем включил громкую связь с салоном лайнера.

— Господа пассажиры! С вами говорит неадекватный, на всю голову отмороженный дебил, добравшийся до пилотского кресла! Через восемь минут я стартую и буду экстремально получать удовольствие, ломая этот лайнер и разнося космодром. Мне будет по кайфу, вы будете дружно блевать и падать в обморок. Даже самые крепкие из вас. Но мне будет на это совершенно наплевать, ведь по кайфу же! Ну а уж кто не пристегнется — я не виноват! Светлая тому память, вечный покой. Итак время пошло! — с интонациями, которых Лена отродясь от Отмора не слышала, вещал он на весь лайнер. И сомнений в его словах не возникало ни малейших, так как в голосе его слышалось настоящее неподдельное безумие и безумная радость.

Он выключил тумблер громкой связи и повернулся к товарищам по приключению. И безумия в его взгляде не было, оно выключилось, словно тем же тумблером, что и громкая связь.

— Я сейчас на полный безопасный для человека максимум врублю искуственную гравитацию и компенсаторы перегрузок. Но так, как мы будем танцевать практически на поверхности планеты, прикладывать будет все равно жестко. Так что готовьтесь, — сказал он, в то время, как его руки уже отправляли команды на прогрев движетелей и проверку всех систем лайнера. — Лен, дай пожалуйста мои очки. Сейчас они мне будут очень нужны.