— Линкор Альянса «Дредноут». Порт приписки Нью-эйдж Центральная. Командующий: капитан Петерсон, — отрапортовал Иванов.

— Вот как? Что же ему там понадобилось-то…

— Этого узнать пока не удалось. Зато известно, что он болтался в системе в течение двух недель. Предпринял две попытки приземления: одну на частично расчищенный и отреставрированный космодром, вторую на необорудованной площадке рядом с самим городом и четырнадцать попыток десантирования на малых десантных ботах. По неизвестным причинам, ни одна успехом не увенчалась. Покинул систему только после того, как Второй Восточный выдвинулся со своих баз к району формирования и сбора.

— Надо попытаться узнать зачем он там болтался. И что именно помешало ему выполнить свою задачу.

— Попытаться?

— Не уверена, что у нас это получится. Уровень для регионального отделения СИБ высоковат. Прямо скажем, не наш это уровень, — пояснила Угрюмова.

— Может в таком случае доложить на верх и забыть?

— Подозреваю, что этим все и окончится. Но пока: ищите.

— Слушаюсь.

— Встреча Сонина с Гончей, «Кадетом», «Птенцом» и «Зорянкой» состоялась по намеченному плану. Почти. Они прибыли на место в сопровождении нового Президента Республики Камбоджа, на его личном флаере, в сопровождении кортежа охраны, — докладывал майор Иванов полковнику Угрюмовой. — Как только «Птенец» встретился с Сониным и присоединился к нему, новый Президент Республики установил с ним официальные дипломатические отношения, как с Принцем Империи и ее официальным представителем.

— «Птенец» с планеты эвакуирован?

— Нет.

— Почему?

— «Сапсан» уничтожен.

— Как это произошло? — отложила ручку и выпрямилась в своем кресле женщина.

— Неизвестно. Группа прибыла к месту, где был законсервирован и замаскирован «Сапсан», но там только кратер от взрыва около пятидесяти метров радиусом. Предположительно местные нашли корабль, полезли его вскрывать, частично это им удалось, затем сработала система экстренного самоуничтожения. Таким образом группа Сонина осталась без транспорта. Возможности эвакуировать «Птенца» до подхода Второго Восточного Флота, нет.

— Какое решение принято Сониным?

— «Птенец» с его одобрения принял гостеприимство Президента Республики. Сейчас находится в бывшем дворце Короля Камбоджи, после — дворце Генерала Нимола, ныне — резиденции Президента Республики.

— А Гончая и «Кадет»?

— Оставили номер местного телефона для связи и отправились «наверстывать испорченный отпуск». Выделить людей для слежки за ними Сомов не может, так как их и так едва хватает для обеспечения безопасности Наследника Престола, а сторонних специалистов привлекать… В его ситуации не разумно.

— Когда возможна эвакуация? Ориентировочно?

— Через три дня.

— Что ж, будем ждать, — вынесла вердикт Угрюмова.

— Итак, — в кабинете регионального координатора, за столом для конференций сидели двое: строгая женщина и юная девушка. — Елена Васильевна, — обратилась строгая женщина к юной девушке. — Я пригласила вас сегодня просто для разговора.

— Я ценю это, — кивнула девушка.

— Как вы себя чувствуете после всей этой истории?

— Сносно, — ответила девушка. — Хотя и несколько досадно, что вместо отелей и пляжей Ривьеры-1, пришлось провести отпуск в джунглях Камбоджи. Тем более досадно, что билеты и отели были оплачены вперед.

— Думаю, Золотая Звезда, которой вас удостоил Император за спасение своего сына, немного сгладила эту досаду?

— С этим трудно несогласиться, — улыбнулась девушка. — Личное дворянство девочке-сироте из детского дома удается получить редко. Тем более в семнадцать лет.

— Вот видите, как хорошо, — улыбнулась женщина. — А ваш друг… Или всё-таки парень? Вы определились?

— Друг. Мы пока остановились на этом, — ответила Гонцова.

— Он-то как к этому всему относится?

— Равнодушно. Ему что Ривьера, что Камбоджа, что Новопитер… А дворянство у него и так уже есть. Только что из личного в наследуемое перешло.

— Но, что-то ведь его волнует? Что-то ему нравится, что-то раздражает…

— Он счастлив, что удалось «порулить» целым лайнером. Волновался, что может не успеть на конкурс… Раздражало постоянное нытье Княгини.

— Это ведь он перебил батальон охраны космодрома в Меконге?

— Да, — не стала отнекиваться Гонцова, тем более, что в рапорте этот момент она уже отразила.

— И он действительно сделал это один? Все двести тридцать человек?

— Не уверена, — замялась девушка. — Я не считала трупы. Поверьте, они представляли из себя совсем не аппетитное зрелище. Но я в тот день на спуск не нажала ни разу. Как и Княгиня. Иван поначалу пытался помочь Леониду огнем, но мазал он безбожно. А потом Отмору помощь уже и не требовалась.

— И вы так спокойно относитесь к тому, что человек, с которым вы делите постель — убийца? Вас это не беспокоит? Не пугает? — осторожно спросила Угрюмова.

— А должно? — удивилась Гонцова.

— И вам не страшно?

— А почему я должна бояться? Это ж Лёнька! Ну, понимаете, Лёнька! Мы с ним, на соседних горшках сидели, в одни игрушки играли. Ну, пусть, стал он крутым. Пусть. Но это же все равно тот же Лёнька Отмор, который меня за косички дергал, чтобы я за ним с учебником побегала… — с трудом подбирая слова, неловко объяснялась Гонцова.

— А вас кошмары по ночам не мучают?

— Нет, — улыбнулась Гонцова. — Мужское плечо под головой — хорошее лекарство от кошмаров. Когда он рядом, кошмары мне не снятся.

— Все же убийство, совершенное у вас на глазах — тяжелая нагрузка для психики, — настояла на своем полковник. — Тем более массовое убийство. Тем более жестокое, кровавое, массовое убийство.

— Я не заглядывала в казарму, — серьезно сказала Гонцова. И эта серьезность на ее юном лице смотрелась несколько потешно. — Лёня сказал мне не делать этого. Княгиня заглянула. И Иван не удержался. А я своему другу поверила и не стала.

— Понятно, — пришла к каким-то своим выводам Угрюмова. — Получается, вы все произошедшее воспринимаете просто как игру?

— Нет, — ответила Гонцова. — Я-то как раз воспринимаю все вполне серьезно. Понимаю, что наша страна побывала на грани серьезнейшего политического кризиса: гибель Наследника — совсем не шутка. Но, согласитесь, трудно продолжать воспринимать окружающее адекватно находясь за спиной личного Супермена. Воспринимать нереальные, невозможные вещи, как реальность и сохранять при этом критичность мышления крайне трудно.

— Тяжело с этим не согласиться, — отозвалась Угрюмова. — И каковы у вас дальнейшие планы?

— Я подумываю уйти в отставку, — после некоторой паузы ответила Гонцова.

— В отставку? Уверены?

— Я трезво оцениваю свои способности и перспективы, товарищ полковник. Да, я объективно лучшая выпускница Академии этого года по результатам тестов и экзаменов. Но что это мне дает? Только более опасные задания, с большим риском для жизни: мне одной встречи с «Ангелом» в ночной школе за глаза хватило — такого чувства полной беспомощности врагу не пожелаешь. То, что я все же очнулась — всего лишь его прихоть, а не моя или ваша заслуга, — слегка уколола регионального координатора наглая девчонка. Но заслуженно и от того вдвойне неприятно. — А получить больше, чем получила сейчас… Я сирота из детдома. Мне выпал счастливый билет, один на миллиард. Я его ухватила и выиграла. А при игре в казино жизни главное правило — уметь вовремя встать из-за стола.

— Но теперь вы не просто девочка-сирота, — возразила Угрюмова. — Теперь вы — дворянка. Герой Империи. А это совсем другие служебные перспективы. Это руководящие должности, возможный перевод в Центр, карьерный рост…

— Пожалуй, — задумалась девушка. Но не на долго. — Вот только пример Лёньки Отмора перед глазами развеивает любые сомнения. Вызывает зависть и единственное желание: «Хочу так же!» — ослепительно улыбнулась она.