— Но…

— Это приказ!

— Слушаюсь…

— И заправку реакторов МАКСИМАЛЬНУЮ! До самой критической отметки!

— Но, товарищ полковник, — все же решился возразить техник. — С максимальной заправкой, истребитель будет, практически как бомба! Одно попадание, нарушение контура и пойдет реакция…

— Это приказ, техник, — ледяным голосом произнес Устюгов.

— Есть, максимальная заправка третьего и восьмого…

Полковник отжал кнопку селектора.

— Хотели повоевать? Вот и повоюете завтра. По взрослому!!!

На подготовку к бою решили выделить целый день. Чтобы все прошло гладко, обоим пилотам дали возможность полетать немного, привыкая к машине, освежая и проверяя навыки.

Анастасия Константиновна смотрела на полет Жестянкина из рубки управления полетами и удивлялась: ее непутевый ученик идеально произвел взлет и выход в космос через шлюз стыковочного отсека, чего на ее памяти не бывало ни разу.

А выйдя в космос, начал выполнять запланированные элементы и упражнения. Именно те, что были запланированы и именно так, как положено: четко, правильно, красиво. Словно вообще другой человек сидел за штурвалом, а не антиталантливый Лёня Жестянкин, которого к управлению любым летающим механизмом на пушечный выстрел подпускать нельзя.

— Леонид, это сейчас точно ты? Тебя не подменили часом? — вышла на связь с пилотом она. Ей не стали мешать. Тем более выражение лица Ивана было сейчас точно таким же, как и у Валаньевой: удивление, недоверие, ожидание подвоха или подставы.

— Я это, я, Асия Нтинна, — раздался веселый голос из динамиков.

— Не верю.

— Могу доказать, — рассмеялся пилот. Тут же на обзорном экране машина закрутилась на казалось бы простейшем элементе, стала рыскать в право, в лево, при попытке выровняться, завертелась еще сильнее, но теперь уже в трех плоскостях, хотя, как подобного добиться, Валаньева не представляла. Точнее, она даже не думала, что так вообще может вести себя истребитель в космосе. Затем машина резко начала набирать скорость, сорвалась в вовсе неуправляемый полет… Прямо в рубку управления, разрастаясь на обзорных экранах и вызывая панику персонала.

И, когда столкновение казлось уже вовсе неизбежным, всего несколько точных импульсов и Универсал застыл, как влитой, в пяти метрах от рубки — ничтожное расстояние по меркам космических полетов. Ровно напротив стоящей с микрофонной гарнитурой в руке Валаньевой.

Он помахал крыльями и красиво, ровно ушел на исходную выполнять следующий элемент. А в эфире снова звучал его веселый довольный смех.

Лицо Валаньевой налилось краской гнева.

— Так какого же крена, ты мне нервы-то мотал все эти годы?!!! — прошипела она в гарнитуру.

— Потому что вы классная!! — раздался ответ в эфире. — И так классно переживаете сидя в Инструкторском кресле рядом! И у вас такая классная грудь! И попа! И вы мне всегда нравились, вот я и заваливал зачет раз за разом, чтобы снова начать с начала… Да и вообще: ЭТО ВЕСЕЛО!! — прокричал он, выходя на мертвую петлю. — Яхххуууу!!!

— Я тебя убью, — тихо, почти спокойным, почти шепотом начала она. — Мелкий, блядский извращенец, сукин ты сын, Жестянкин!!! — постепенно перешла на крик девушка. И никто из присутствующих не одернул ее, не остановил. Все были полностью согласны с тем, что она говорит. — Я завтра буду рвать тебя на куски, как тряпку!!! Ты хоть знаешь, сколько нервов ты мне попортил своим весельем, сколько седины я из-за тебя заработала!!! Двадцать семь! Сука, двадцать семь гребаных раз ты, по-приколу, чуть не расхерачил машину на элементарной трассе!!! Ну держись, мразотная озабоченная мелочь! Завтра ты у меня попляшешь!!!

— Надеюсь на это, Асия Нтинна!! — раздался веселый голос в эфире. — Никаких поддавков, никаких поблажек, как в бою! Я хочу с вами потанцевать в этом танце!!! Всегда хотел! Ведь, вы же, Ангел поцелуй, РЕАЛЬНО ЛУЧШИЙ ПИЛОТ ИЗ ТЕХ КОГО Я ЗНАЮ!!! ХОЧУ ВАС В БОЮ!

— Будет тебе танец, паршивец мелкий! Будет! И не подходи ко мне сегодня, а то я тебя до боя еще голыми руками удушу!!! — закончила разговор Валаньева.

— Это вы зря, — хмыкнул Иван.

— Почему же? — резко развернулась к нему всем телом она.

— В рукопашной он даже круче, чем за штурвалом. Можете мне поверить, в этой комнате против него шансов ни у кого нет.

— Даже у ваших телохранителей? — удивилась девушка.

— Никаких, — подтвердил Иван.

— Индифферентно! Завтра я размажу его по эклиптике слоем в одну молекулу! За все его издевательства! — сказала Анастасия Константиновна и вышла из рубки.

— Ну ты дал, Лёня! — хлопнул подошедшего Жестянкина в полетном комбинезоне со шлемом в руках Иван. — Она была просто в ярости! Готова была микрофон жевать! Умеешь ты-черт людей до бешенства доводить.

— Зато, она завтра сдерживаться не станет и покажет свой настоящий максимум, то, чего я от нее так истово жажду, с нашей первой встречи, с первого полета.

— Псих.

— А кто отрицает-то? — усмехнулся Леонид. Вот только взгляд у него не смеялся. Был он почти таким же, как на похоронах. Только в самой глубине еще и опасный блеск добавился. Азартный опасный блеск.

— Мы, наконец, смогли вычислить предателя, — заявил вошедший в рабочий кабинет Императора невзрачный человек в черном офисном костюме. Это был Начальник СБ СИБ генерал-майор Семечкин, один из тех немногих людей, на кого в своей власти опирался Император. Кому он, нет, не доверял, но верил. Человек подотчетный только ему. Лично Императору. И если с ним, Императором, что-то произойдет, фатальное, то и Семечкину жить останется совсем не долго, так как могущественных врагов у него хватает. Успело накопиться, за прожитые на этой должности годы.

— И кто же?

— Сонин.

— Сонин? Уверены?

— Полностью. Это он устроил «случайный» побег Наследника. Он же навел на лайнер исполнителей. Не смог закончить дело в Камбодже, так как Кашим… старший лейтенант Особого Отдела Контрразведки Жестянкин, постоянно ему мешал. Даже в те три дня, что тот «оставил» Принца на попечении нового президента Камбоджи. Тогда Сонин уже ничего не мог сделать: похищение было невозможно, так как крейсер Альянса уже ушел из системы, а «Сапсан» уничтожен. Других способов покинуть планету у него не было, так как Жестянкин уничтожил космодром Меконга — единственный космодром на планете.

— Удачно они встретились, хоть и несколько раньше, чем мы рассчитывали.

— Случайности бывают даже в нашем деле. Это стоит учитывать. Хоть и редко, но такое случается.

— Сонина взяли?

— Пока нет. Он убыл вместе с Принцем на Корсунь.

— Жестянкин с ними?

— Да, с ними. Но есть проблема.

— Какая? — нахмурился Император.

— По оценке психологов, которые работают с Жестянкиным, он сейчас нестабилен. Смерть Гонцовой повлияла на него слишком сильно.

— Он же сам убил ее? Разве нет? — удивился Император.

— Точно так. Убил. Как угрозу раскрытия. Она слишком близко подобралась к нему и вскрыла почти все слои его легенды, самостоятельно добралась даже до правды про Кашима, пусть пока и не всей, и требовала раскрыть ей имя человека, отдающего приказы. Все это он отразил в своем докладе.

— Тогда почему? Если он сам принял и сам выполнил это решение? — удивился Император.

— Она слишком близко подобралась к нему. Он слишком к ней привык. Как оказалось. Не досмотрели, наша ошибка. Надо было вербовать ее, а не устранять.

— Теперь поздно жалеть… Надо же, — подивился Император. — И у такой идеальной машины для убийства оказывается есть слабости.

— Отдать приказ на устранение Сонина? — не стал углубляться в философские рассуждения Семечкин.

— Нет. Дождемся возвращения и возьмем живым. Стоит попытаться сыграть через него: раскрытый предатель — полезный предатель.

— Есть угроза повторного покушения, — предупредил Семечкин.

— Кашим справится, — отмахнулся Император.