— Нда уж, есть над чем подумать… — вздохнул мужчина, сидящий за дубовым столом. — По уму бы объявить, что агент «Кашим» умер при проведении операции в результате взрыва истребителя, дать пацану новый позывной и закрыть дело…

— Что нам мешает именно так и поступить?

— То, что весь ход операции был записан и задокументирован, со свидетелями и участниками сейчас работают следователи из Центра. Дело взято на контроль лично Императором. И уже, по предворительным даже результатам, вынесено решение о награждении Кашима Звездой Героя, — ответил мужчина, сидящий за дубовым столом.

— Награждение посмертно еше никто не отменял, — пожал плечами мужчина с планшетом.

— Награждать-то будут не безликого «Кашима», а вполне конкретного человека. И от нас уже требуют раскрытия его личности для оформления наградного листка. Кашим-то может и мертв, а кадет Жестянкин живее всех живых, делает большие глаза и хлопает ресницами на вопросы следователей. И уже внесен во все списки людей, находившихся на станции.

— Можно назвать Кашимом любого другого человека, — пожал плечами мужчина с планшетом. — Просто ткнуть пальцем в любую фамилию из списка…

— Дело на контроле у Императора! Рыть будут так, что каждую нитку в резинке от трусов под микроскопом посмотрят. Не прокатит в этот раз «ткнуть пальцем».

— А чем плох вариант с раскрытием реального Кашима?

— Тем, что ему тринадцать лет, он не давал присягу, а еще является ликвидатором и «решил» уже пять «проблем». Причем очень громких и «воняющих» проблем! Нас с вами живьем сожрут за такое сочетание. И это не говоря уже о Л-51, которое, надеюсь, ни при каких условиях не выплывет…

— Да уж, человек-проблема… Может: нет человека — нет проблемы?

— Не тот случай, — вздохнул мужчина за дубовым столом.

— А может… Что если Кашима нет в списке людей, присутствовавших на станции официально?

— Поясни?

— Что если Кашим — глубоко законсперированный агент, внедренный в Черное Солнце? И он среди тех троих, кому удалось уйти?

— …и раскрыть мы его не можем, поскольку он все еще выполняет задачу! Гениально! — закончил мысль подчиненного мужчина за дубовым столом.

— А единственным свидетелем, видевшим Кашима, назначим кадета Жестянкина, — добавил мужчина с планшетом.

— Зачем? — насторожился мужчина за дубовым столом.

— Пора кончать с Черным Солнцем… Надоели они мне, хуже горькой редьки!

— И ты хочешь пустить утечку и натравить их на Кашима? Радикально.

— Они хотели сбросить орбитальную станцию на Новопитер, — пожал плечами мужчина с планшетом. — Что посеешь, то и пожнешь.

— Хорошо, — пристукнул по подлокотнику кресла мужчина, сидящий за дубовым столом. Он снова вернул присутствие духа, был собран и готов к принятию решений. — Значит сделаем так: на станции работал специальный агент Кашим. Именно он сорвал теракт. Подробности засекретить: слишком многое там будет несходиться и может испортить нам всю игру с ЧС. Кашим официально, для тех, кто был на станции, мертв. Для Московских следователей и Императора — выполняет задачу в Черном Солнце, глубоко под прикрытием и раскрыть его личность мы не можем. Пустить утечку, что Кашим продолжает внедрение, а кадет Жестянкин — единственный, кто его видел и остался жив.

— Слушаюсь, — сделал несколько пометок в своем планшете мужчина, стоящий напротив дубового стола.

— А Жестянкина мы всеже наградим. Воля Императора — закон. Проведем по нашему ведомству, внесем в личное дело Жестянкина под грифом «сов. секретно». Сам Орден вручите лично, вместе со всеми положенными выплатами, как за боевую операцию, так и за Звезду Героя. Ежегодные выплаты оформите на его личный счет. Кстати, заведите его ему. И в Москву отрапортуем, что награда нашла Героя. Думаю такой вариант их устроит.

— Пожалуй, — согласился мужчина с планшетом. — Сложностей, конечно, будет много, но, думаю, все решаемо. Будем инструктировать Жестянкина по поводу ЧС?

— Скажите, что живых брать не обязательно. Остальное на его усмотрение.

— Жестоко…

— Новопитер — мой родной город. Здесь я родился, здесь моя семья живет… Не жестоко — справедливо!

Вечером, как и всегда, после отбоя, Леня шел в учебно-полигонный комплекс, где отряд «Скунс» проводил плановые занятия по отработке боя в условиях пром. зоны города.

Обычно это было весело. Леня и ребята делились на команды, разбирали учебно-иммитационное оружие, с шутками-прибаутками, взаимными подколами в эфире, отрабатывали бой. Иногда просто играли в войнушку.

Сегодня и намечалась именно такая «войнушка». Леня шел в приподнятом настроении, не смотря на то, что кровь он видел неоднократно, как и пускал ее, играть в войну ему нравилось.

Но, войдя в комплекс и поприветствовав «Скунсов» взмахом руки, мальчик остановился в недоумении. На месте были все двенадцать членов группы. И все они мрачно молчали. Мрачно и молча смотрели на него.

— Привет, ребята, — все же сказал он. — Чего мрачные такие? Умер кто?

— Пока нет, — ответил Шмель (в отряде не назывались имена, использовались исключительно позывные), неформальный лидер отряда.

— Настораживает слово «пока», — заметил Леня.

— Иди сюда, Малек. Разговор есть, — махнул рукой Лапоть. Мальчик, слегка настороженно, но все равно спокойно подошел к стоящим. И подойдя, заметил еще одну странность: ребята были с оружием. Причем с боевым, а не учебно-иммитационным.

— Ты на орбитальной станции Заря-1 был? — спросил Говорун.

— Был, — не стал отпираться Леня. Вот только вопрос ему не понравился.

— Что делал?

— Летать учился, — честно признался мальчик, засовывая обе руки в карманы и беспечно пожимая плечами. На лицо его выползла открытая и доброжелательная улыбка. В широко открытых глазах плескалась безмятежность и свет. Весь его вид выражал дурашливость веселье. Беспечный малыш, ни больше, ни меньше.

— Кого-то знакомого видел там?

— Да, — снова пожал плечами он.

— Кого же? — уточнил Шмель.

— Его, — кивнул на Ромалэ мальчик. Тот мгновенно спал с лица и начал озираться на товарищей в поисках поддержки. А лица всех присутствующих повернулись к нему.

В этот момент Леня вытащил из кармана активированную светошумовую гранату и бросил под ноги Ромалэ. Эту штуку Жестянкин положил в свой карман сразу после разговора с «серым» человеком по поводу Черного Солнца.

Граната сработала. Белый яркий свет вспышки на несколько мгновений залил всю комнату, а акустический удар стукнул по ушам, дезориентируя и сбивая с мысли.

Когда свечение погасло, на площадке уже никого не было. Ни Лени, ни «Скунсов».

— Малек, сука! — послышался голос Шмеля откуда-то из глубины комплекса. — Значит «Кашим» — это ты?!!

Но ответом ему была лишь тишина. Леня вообще воевал молча, отдавая команды лишь знаками. Исключение составляли лишь операции СКООНа, когда он командовал дюжиной.

— Пацаны! Валите его! — прозвучал снова голос Шмеля. — Он один, нас двенадцать — хана ему! — вот только этот крик стал последним в его жизни, так как в следующее мгновение в его глаз вонзился метательный нож, направленный уверенной рукой Жестянкина.

Еще секунда, и над телом Шмеля склонился мальчик, подбирая его оружие и обоймы к нему…

— У нас проблемы, — сказал, входя, мужчина с планшетом.

— Конкретнее! — мгновенно подобрался мужчина, сидящий за дубовым письменным столом.

— Кашим исчез.

— Мы же этого и ожидали, нет?

— Мы ожидали похищения.

— А там что произошло?

— Группа «Скунс» уничтожена. Прямо в тренеровочном центре. А еще точнее в комплексе для отработки боя в условиях пром. зоны города. Одиннадцать тел, два со следами пыток. На всех телах боевое оружие. И вообще в комплексе следы серьезного боя. Записи боя отсутствуют — следящая аппаратура была отключена еще до начала действий.

— Причем тут Кашим?

— Он исчез в тот же вечер. И до сих пор о нем ни слуху, ни духу. Информационный отдел запустил прикрытие (очередной музыкальный конкурс). Но дело в том, что мы не знаем, куда он делся.