— Что ж, Ангелочек, «медовая ловушка» известна с каменного века, а до сих пор действует, даже на такие хитрые и «крутые» задницы, как твоя, — тихо и довольно проговорила женщина, подходя к зеркалу на стене. Это зеркало было единственным, что привнесла в обстановку этого кабинета новая его хозяйка. — Так что не долго тебе бегать осталось… Развлекайся, пока можешь.

В его поверхности отражалась все еще, не смотря на строгость прически и одежды, довольно привлекательная, даже красивая женщина, осознающая эту красоту.

Она поправила прическу, разгладила одной ей заметную складку на жакете и вернулась на свое место за дубовым столом. «Ангел» — конечно проблема из ряда вон выходящая, но вообще и без него дел хватает. И делать их кто-то должен.

В два часа ночи на старомодный кнопочный мобильный телефон Леонида пришел входящий вызов с номера, который не значился в списке его контактов.

Правда, это не говорило ни о чем, так как в списке контактов этого аппарата не было вообще ни одной записи. Леониду это было не нужно: он и так помнил все номера всех своих знакомых, что было полностью логично, с его-то модифицированной памятью.

— Да, Паш, что случилось? — ответил на вызов, стоящий на одной руке на брусьях, юноша, поднеся к уху аппарат свободной.

— Настька очнулась, — ответил мужской голос из динамика мобильного.

— Хорошо, — улыбнулся юноша и медленно согнул руку, на которой стоял. — Успели пластику сделать?

— Да, — раздался ответ. — Те деньги очень вовремя пришлись. Ее только вчера из регенератора достали — последние шрамы и швы наконец рассосались. Так что телесно она полностью здорова сейчас.

— За-ме-чательно, — с некоторой паузой на выдохе, ответил Леонид, так же медленно, как согнул, разгибая опорную руку. — Ты у нее?

— Нет, но уже подлетаю, — ответил голос в трубке. — Врач двадцать минут назад позвонил.

— Не влетит тебе за самоволку-то? — уточнил юноша, снова сгибая руку.

— Лень, выпускной три дня назад был! Какая самоволка?

— О как? Поздравляю! Чттто-то, — начал разгибать руку юноша. — Упустил я из внимания этот момент.

— Спасибо! — послышался голос из «трубки». — Я хочу завтра наших позвать, Настьку проведать. Думаю, ей приятно будет.

— Хорррошее дело, — ответил юноша, продолжая выполнять упражнение. — Только утра дождись, не буди людей среди ночи.

— Ой… Я тебя разбудил?

— Нееет.

— О, а чем ты там таким занимаешься? — юноша выпрямил руку и подпрыгнул на ней, в прыжке перекинул аппарат в другую руку, а на освободившуюся приземлился на соседний брус.

— Тренируюсь, — отозвался он. — Забыл, что ли про мою бессонницу?

— Точно! Совсем из головы вылетело. Ох, и не повезет твоей жене!

— Не каркай. Не тааак уж я и ужасен.

— Угу. Утешай себя, — раздался голос из аппарата.

— Пошшшел ты! — улыбнулся юноша, разгибая руку.

— Сам пошел! — послышался смех из «трубки».

— Настьке привет передавай, — сказал Леонид. — Про деньги не говори только. Не надо никому знать от кого они. А ттто у меня неприятности будут. Себасы ищут мстителя.

— Понял тебя, — посерьезнел голос Паши. — Скажу, что все вместе сложились, насобирали, кто сколько мог.

— Пойдет.

— Ладно, бывай. Жду завтра в десять, в палате.

— Приду, — ответил Леонид и нажал на отмену вызова. Затем убрал маленький аппаратик в карман и застегнул молнию. Перехватился за брусья двумя руками и погнал отжиматься дальше, уже не медленно, а в хорошем размеренном темпе на раз-два, раз-два, раз-два…

В палате одной из частных клиник Новопитера, сегодня было людно. И радостно. Молодые, веселые ребята и девчата пришли проведать свою подругу, которая наконец-то очнулась после случившегося с ней три с небольшим месяца назад несчастья.

— Здравствуйте! — раздался от двери голос еще одного молодого человека, подошедшего только сейчас. В руках он держал здоровенный букет белых роз и пакет с фруктами, соком и пирожками. Глаза его прятались за прозрачными компьютерными очками. Этот девайс уже почти сотню лет не утрачивал своей популярности, обеспечивая пользователю функционал так называемой «дополненной реальности». То есть на стекла очков выводилось изображение, получаемое с компьютера, а хитрая оптика и голографические технологии выстраивали его так, что поле зрения не снижалось, но на нем появлялись различные дополнительные менюшки, которыми, с помощью кольца-манипулятора и системы считывания положения зрачка, можно было пользоваться прямо на ходу или во время разговора, даже во время управления флаером или космолетом.

Наиболее продвинутые пользователи подобных гаджетов умудрялись даже незаметно чатиться в процессе беседы, бега или даже еды. Однако, распространение такой гаджет имел не слишком широкое, так как требовал достаточно большой сноровки в обращении и умения быстро переключать внимание.

Собственно по этой причине подобное «украшение» так и осталось в большей степени атрибутом «ботаников», «заучек» и «задротов». Ну, еще музыкантов, так как позволяло выводить ноты перед глазами, не занимая при этом рук. Конкретно этот юноша относился к первой категории и к четвертой сразу.

— О! Привет! Проходи, Лёня, — раздалось приветствие от высокого крепкого парня в кадетской форме без фуражки, со старым шрамом на носу и таким же идущим через бровь от глаза и выше к волосам, державшегося ближе всех к девушке-виновнице торжества. (Сразу так и не скажешь, но именно этот «очкарик» около семи лет назад эти шрамы кадету и оставил, в драке острым куском дерева, выковыряв глаз и чуть было его не оторвав совсем, да еще зубами откусив половину носа. Врачи потом назад все части лица поставили и даже заставили нормально функционировать, но шрамы остались. На то, чтобы их убрать, в то время денег не было, а после Пашка уж как-то привык, стерпелся и теперь вовсе не обращал на них внимания). Он не только сидел ближе остальных, он еще держал одну ее руку в двух своих, боясь отпустить даже на секунду, словно ждал, что стоит ему отпустить, как она снова впадет в кому или, не дай Бог, еще хуже — однажды пережитое повторится.

Приветствие было первым, но не единственным. Этому юноше тут тоже были рады. В детстве, конечно, бывало всякое, но все тут помнили, с какой готовностью этот невысокий симпатичный паренек-скрипач бросился на помощь однокашнику, с девушкой которого произошло несчастье. Он тогда сделал почти невозможное: помог найти ее. То, что не смогли (или не захотели) сделать полицейские, всего за сутки, сбежав в самоволку из Училища, сделали два еще почти подростка.

Да, раньше, до одного тяжелого момента, Лёнька слыл хулиганом. Даже больше — в авторитете ходил.

Но момент был. Даже более, чем момент… Родом из этого «момента» шрамы и прозвище высокого молодого человека в кадетской форме, зубные протезы другого, находящегося тут же и пара старых переломов третьего.

После того «момента» «хулиганская» жизнь Лёньки Отмора закончилась. Авторитет шатнулся… Остепенился Лёнька, с криминалом «завязал». В лучших кадетах Училища ходить стал, на скрипке играть, призы брать, чуть было до личного дворянства не доигрался. Чуток не хватило, на одно место повыше бы…

Но вот поди ж ты! Только услышал, что девчонка друга в беду попала, сразу вся «степенность» послетала! В СОЧа сорвался, только пятки сверкали! Единственно, что удосужился в спортивный костюм переодеться, дабы формой не светить в злачных местах. Угнал флаер чей-то с ходу и полетели они на пару с Одноглазым город перетряхивать.

И ведь нашли! И ведь успели! Как это у них получилось, ребята не распространялись особенно, но факт. Ну а дальше устроить ее, почти уже мертвую, в частную клинику, где не стали задавать вопросов и тратить время на бумаги, сразу же повезли в операционную, Пашка бы уже никакими силами без Лёньки не сумел бы. Тут ведь одного нахрапа мало, тут подход нужен.

И как бы он потом не отнекивался, не сваливал все заслуги на Пашку, но предел возможностей Вересова присутствующие парни и девушки хорошо знали. И частная клиника лежала очень далеко за этим пределом.