– Я не хочу здесь оставаться. Я отправлюсь с вами.

– Ты – эльфка восточных земель? – спросила Лэа.

Акфилэ кивнула.

– Как же тебя занесло сюда?

Она пожала плечами, отбросила назад прядь спутанных светлых волос.

– Караван отца. Он был уважаемым торговцем. Хотел показать мне города людей. Но в пути на нас напала шайка разбойников. Отца убили. Меня продали. Я мечтала вернуться в Кан Д’Иар, но у меня не было денег, чтобы нанять проводника. Одна бы я не выжила. До Кан Д’Иара две недели конному.

– Нам придется идти сквозь Замиэйские горы?

Акфилэ кивнула.

– Кан Д’Иар находится за ними.

– Есть ход?

– Через горы ведет множество тропинок, но все они охраняются эльфскими лучницами. Чтобы пройти, вам придется преподнести Стражницам дар.

– Дар?

– Что-нибудь, что объяснит ваши намерения.

Лэа вздохнула.

– Придется потратиться.

– Извините… – эльфка опустила глаза. – Могу я узнать цель вашего странствия?

Райт мельком посмотрел на Лэа.

– Мы надеемся на аудиенцию Алэтаны, вашей королевы. Она может нам кое в чем помочь. Найти человека…

– Хватит болтать! – Лэа запустила руку в мешок. – Думаю, нам хватит оставшихся денег, чтобы купить дар.

– Акфилэ… – Райт повернулся к эльфке. – Можешь рассказать мне об эльфьих местах, через которые нам придется идти?

Она достала из своего дорожного мешка маленький гребешок, украшенный жемчугами, и принялась расчесывать им свои длинные светлые волосы. Она была удивительно красива даже для эльфки. Тяжелые пряди золотых волос падали на спину до самых ягодиц, рассыпаясь на множество мелких локонов. Огромные миндалевидные глаза цвета бирюзы были обрамлены черными длинными ресницами.

Она разделила волосы на три части, перебросив две вперед и открыв розовые остроконечные ушки.

Форма ушей у эльфов играла особенно важную роль. Самые восточные эльфы, живущие в Кан Д’Иаре, и дальше на восток, к морю, имели самые острые и длинные ушки. Это был своего рода признак чистоты крови, деливший эльфов на несколько групп. Форма ушей могла рассказать одному эльфу о другом больше, чем он сам того мог или хотел.

Лэа поглубже засунула руку, пытаясь отыскать мешочек с монетами. Рука наткнулась на что-то холодное. Она быстро и инстинктивно отдернула руку, не успев даже испугаться. Лэа абсолютно не припоминала в своем рюкзаке ничего такого и не могла сообразить – что это?

Она опять опустила руку в рюкзак и достала оттуда мраморную табличку, найденную в саду Анаре Хаэл, с распластанным человеком, корчившимся в агонии, и лучником на заднем плане. Лэа успела намертво позабыть о своей находке и теперь вспоминала: говорила ли она о ней Райту?

Тем временем взгляд Райта сам упал на руки Лэа, сжимавшие табличку.

– Что это? – спросил он, садясь рядом. – Можно взглянуть?

Он протянул руку и поднес табличку к глазам, внимательно рассматривая изображение. Постепенно его взгляд все больше изменялся, в нем проявлялось удивление и даже какой-то благоговейный восторг и трепет.

– Где ты это взяла? – спросил он хриплым голосом.

– Нашла в саду Анаре Хаэл. А это что-то…

– Это же один из самых могущественных артефактов, которые пытались разыскать короли после изгнания магесс! – Сказал он возбужденно. – Существует легенда, что магессы сохранили в нашем мире часть магии, запаковав ее, перед тем как уйти, в разные предметы, которые затем спрятали по всему свету.

Он вскочил и принялся возбужденно ходить вокруг костра.

– Значит, легенды не врут. Магессы заключили магию в пяти артефактах, принадлежавших когда-то Ариадне и Аэлине. Это серебряная диадема, хрустальный кубок, аурумский самоцвет, перстень с жемчужиной и мраморная табличка. Люди сведущие ломают головы над тем, успели ли магессы разместить артефакты, напоенные магией сообразно четырем сторонам света и в центре мира Элатеи. Если ты нашла табличку в замке, значит, остальные артефакты находятся там же, то есть, магессы не успели завершить начатое! – торжествующе закончил Райт.

– А если они решили принять Анаре Хаэл за центр мира? – подала голос Акфилэ.

– Действительно. – Райт немного умерил свой пыл и покрутил в руках табличку. – Я уверен, что это именно она. Изображение в точности совпадает с тем, что описывается в исторических источниках и висящим полотном в виррокузском дворце, которое когда-то, как и все остальное, было вывезено из замка.

– Не хочется вас огорчать, – раздался раздраженный голос Лэа. – Но это всего лишь легенда, выдумка. Если это правда, почему мы не чувствуем никаких сил, исходящих из этой таблички?

В ее голосе слышалась насмешка, которую Райт уловил безошибочно и сразу, но не стал обращать на это внимание.

– Магию надо уметь разбудить. Причем сделать это именно в том месте, которое она должна была занять по плану магесс.

– Глупости. – Лэа резко встала. – Хватит. Мне надоело. Если хотите – можете отправляться хоть к Анаре Хаэл, хоть на край света.

– Успокойся. – Райт попытался взять ее за руку, но она резко отдернула ее, как от огня.

Он немного растерялся. Не понимал причины ее вспышки.

– Я справлюсь и без вас.

Она круто развернулась на каблуках и быстро ушла во тьму, оставив недоумевающих Райта и Акфилэ.

В висках стучала злость и обида. Они пытаются разгадать тайну какой-то таблички! Таблички, о существовании которой они даже не догадывались, пока она не достала ее.

Разгоряченная злостью и обидой она прислонилась к гладкому холодному стволу незнакомого дерева.

– Лэа?

Райт искал ее, оставив Акфилэ у костра.

– Где ты?

Глубоко вдохнув, она шагнула ему навстречу. Райт не вздрогнул. Он смотрел на нее немного грустно и виновато, но вместе с тем жестко и дерзко.

– Если хочешь, чтобы мы помогали тебе, тебе придется попридержать свой характер.

Она отвернулась и молчала. Райт смотрел на Лэа и в глазах его читался вызов.

– Я не хотел говорить это, но если хочешь, чтобы мы тебя сопровождали…

Ее глаза сверкнули. Слишком поздно он понял свою ошибку.

– Лэа, я… прости, я не…

– Ты все сказал.

Ее голос был полностью лишен каких-либо чувств или эмоций, холодный и безжизненный, как заснеженные равнины Дархарии.

– Уходи.

– Прости меня…

– Уходи.

Голос не менялся, прежним оставалось и выражение лица, только глаза сверкали каким-то непонятым, прежде не видимым в ней чувством.

Он медленно повернулся и, тяжело ступая, пошел прочь.

…она вернулась к костру много позже, когда Райт и Акфилэ уже спали, прижавшись друг к другу в поисках тепла.

Лэа просидела до рассвета, пока сгустившаяся темнота не отступила, позволив различить хоть что-то и не дать переломать ноги Кариби. Она быстро и тихо отвязала ее и осторожно вывела из разбитого лагеря. Лэа направлялась в Согаден, город, лежавший на пути к Замиэйским горам. Там она найдет проводника и отправится в Кан Д’Иар, самый восточный город эльфов.

Сжимая в руке табличку, она подошла к спящему Райту. Глаза его были закрыты, дышал он ровно и глубоко. Лэа провела рукой по его темным волосам.

«Ты не хотел меня обидеть, – подумала она. – Но ты дал мне понять, что моя месть – принадлежит только мне. У тебя свой путь».

– Прощай… – шепнула она, положив табличку рядом с ним. – Меня ждет Согаден…

Лэа вскочила на Кариби, прикрепив свой дорожный мешок к седлу.

Согаден ждал.

В Согадене у Лэа было множество знакомых. Когда-то ей пришлось провести в этом городе некоторое время. Если быть точнее – то осень и зиму два года тому назад. Она успела порядочно наследить здесь, сцепившись с сыном местного ирханта, заправлявшего городом, Тормалом. Сейчас она старалась не попадаться никому на глаза, чтобы не вызвать толок и сплетен, а потом и последующего за этим выдворения из города ирхантом, некогда запретившем ей появляться здесь. Ей всего лишь нужно было остановиться в городе на пару ночей, чтобы заработать денег на дар Стражницам. А, возможно, и нанять другого проводника.