Лэа улыбнулась уголком губ. Честно говоря, если бы это платье не было бы подарком эльфьей королевы, а просто просьбой надеть его – она бы не сделала этого ни за что на свете. Но подарок принадлежал королеве, и отказаться в его принятии – а не надеть его было бы равносильно отказу – было бы великой дерзостью.

Вздохнув, Лэа взяла удивительно струящееся платье из рук служанки.

– Примерьте его. Мне нужно подогнать кое-где размер.

Лэа скрылась за перегородкой, и через некоторое время вышла оттуда в платье, идеально повторяющем контуры ее тела.

Глубокий синий цвет совершенно подходил к синему отливу ее волос.

Служанка ахнула.

– Оно сидит на вас идеально! не думаю, что мне придется что-то исправлять. Мы спрячем ваш ужасный шрам, и вы будете самой красивой на празднике, ну, не считая Ее Величества, – лукаво улыбнулась Виллиан. – Я отлучусь на минутку, забыла взять булавки.

Лэа встала перед зеркалом.

Неужели это она? Да, ее тренированное тело, подчеркнутое платьем, было воистину королевским. Изящная шея и плечи накрыты волной густых иссиня-черных волос, большие обсидиановые глаза горят как огонь.

Дверь скрипнула. Лэа обернулась.

В дверях стоял Райт.

Когда он увидел Лэа, его синие-синие глаза отразили сначала крайнее изумление, восхищение, затем что-то, что заставило Лэа непроизвольно поежиться и смутиться.

– Что-то не так? – дерзко спросила она у ошеломленного Райта.

– Ты необыкновенная… – тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза. От одного его взгляда Лэа начинала задыхаться. Она быстро отвернулась, пряча глаза.

– Сегодня, после праздника, Ее Высочество Алэтана, да осияет ее лунный свет, отведет меня к их священному месту, где постарается определить мою дальнейшую судьбу, так или иначе связанную с Джером. И на рассвете завтрашнего дня мы отправляемся в путь…

– Лэа…

– Да? – она постаралась придать своему голосу легкость и безмятежность, но он все равно звучал напряженно.

– Я хотел сказать тебе…

– А вот и я! – в комнату влетела радостная Акфилэ в светло-золотистом платье, удивительно повторяющем цвет ее волос. Лэа никогда не видела ее такой веселой и радостной одновременно. Акфилэ непрестанно щебетала и всему радовалась, впервые за долгие годы она была дома, и ничто не могло испортить ей настроение.

Увидев Лэа, она ахнула.

– Изумительно! Не правда ли? Райт, ты посмотри, какая она красавица? Фантастика! Лейс? Ты видел это?

В комнату ленивой расслабленной походкой зашел Лейс. Косые лучи солнца золотили его рыжие волосы, делая их просто огненными, и оттеняя ореховый оттенок его пристальных глаз.

То, как он изучал Лэа глазами, ей не понравилось. Не успел Райт и рта раскрыть, как Лэа заявила:

– Лейс кир Маклайх! Хватит меня так разглядывать, я тебе не обнаженная статуя Эаллон.

Лейс ее слова не смутили ни мало.

– Как скажешь… – протянул он и отвел глаза в сторону.

– Я здесь по поручению Ее Величества, да осияет ее лунный свет. Она просила передать, что празднование дня летнего равноденствия состоится сегодня вечером в альтоманьоровой роще, и вам надо появиться там в сопровождении человека или эльфа, ни одной ни в коем случае, если вы не хотите обидеть Эаллон и Ее Величество, так как день летнего солнцестояния одновременно считается еще и Aure Melme, днем любви.

Лэа усмехнулась.

– Я серьезно, – Акфилэ попыталась нахмуриться, но улыбка победила. – Нельзя приходить без пары. Эаллон обидится и навсегда лишит тебя любви.

Увидев, что Лэа настроена решительно и собирается явиться на праздник разве что только в обнимку с мечом, она пошла на крайние меры:

– Это необходимо для ритуала. В священной роще.

– Ладно, приду! – раздраженно бросила Лэа.

– Кого ты возьмешь с собой? Одного из друзей? Или эльфа? Должна сказать тебе, ты приглянулась многим эльфам, которые отдали бы все, лишь бы сопровождать тебя сегодня! В их числе и принц Кэррим! – продолжала щебетать Акфилэ.

Лейс стоял, прислонившись к окну, вполоборота к Лэа, его взгляд был направлен к горизонту, но всем своим существом он выражал: это буду я! Ну же, Лэа, ну же! Ты же хочешь пойти со мной! Я это знаю. Ты позовешь меня! Давай же, сделай это сейчас!

Вид у него был откровенно больной: измученный взгляд, синие тени под глазами, обострившиеся скулы, поникшие уголки губ. Лэа задалась вопросом, что же с ним такое?

– Я пойду с Лейсом.

Лейс обернулся и улыбнулся Лэа обезоруживающей, но немного измученной улыбкой.

– Меня спрашивать не надо?

– А ты разве не хочешь? – вопросом на вопрос ответила Лэа.

– Но я…

– Так хочешь или нет? Я вполне могу попросить другого…

Она ясно дала понять, что ее поступок был всего-навсего формальностью.

– Да, конечно.

Лэа была сильно раздражена. Все шло не так, как-то криво, ей хотелось одного, а выходило совсем другое. Почему она пригласила Лейса, а не Райта?

Она мешала себе быть счастливой…

Праздник летнего солнцестояния, порой совпадающий у эльфов с новой, нарождающейся луной, а порой и с полнолунием, как в этом году, всегда был самым большим праздником. В этот день в Кан Д’Иар съезжались эльфы со всех городов и людских стран.

Начиналось празднование ранним вечером, там, где была вырезана статуя Эаллон. На этот праздник собирались не только эльфы, но и другие обитатели Элатеи – дриады, русалки, нимфы, – эльфы были рады всем.

Особенностью этого праздника был ритуал Узы Любви, которые накладывала Алэтана, священный ритуал, действенный только в одну единственную ночь в году. Все влюбленные ждали этого праздника с нетерпением.

Платье льдисто-синими струящимися складками падало вниз, рукава, разрезанные по всей длине, были украшены кружевом и серебром, высокий воротник загибался уголками к изящной шее.

Виллиан завила Лэа волосы в тугие локоны и собрала в высокую прическу.

На ноги она обула легкие кожаные сандалии, запястья обвила серебряными браслетами. За спиной у нее виднелся серебряный черенок хаарского меча.

– Лэа?

К ней в комнату заглянул Лейс.

– Ты потрясающая.

Она слегка улыбнулась, по-прежнему досадуя на Алэтану за все эти глупости.

Лейс склонился в изящном поклоне.

– Ми-сади? Позвольте поцеловать вашу руку.

Щеки Лэа заалели, она протянула склонившему рыжую голову Лейсу тонкое запястье.

– Тебе плохо? – спросила она.

Сегодня Лейс выглядел лучше, но все равно тени под глазами оставались, оставался и уставший взгляд.

– У меня была тяжелая ночь. Не спал, – ответил Лейс.

– Из-за чего?

– Это все мягкая кровать! – лукаво улыбнулся Лейс. – Совершенно отвык спать нормально.

В комнату вбежала радостная Акфилэ в бледно-золотистом платье, за ней следом вошел высокий золотоволосый эльф с малахитовыми глазами. Он улыбался мягкой улыбкой, одной рукой обнимая Акфилэ за талию.

– Это Люксор, – сказала Акфилэ Лэа. – Мой любимый. Сегодня великая Алэтана, да осияет ее лунный свет, соединит нас Узами Любви.

Лэа еще не видела Акфилэ настолько счастливой.

В комнату влетела запыхавшаяся Авалина. Вид у нее был сердитый.

– Дин сказал, что я похожа на мокрую курицу…

Глядя на ее сердитый нахохленный вид, Акфилэ рассмеялась, вместе с ней Лэа, Лейс, Люксор и Виллиан.

– А я всего-навсего вылила на него ведро ледяной воды…

– А зачем? – не выдержала Акфилэ.

– Он смотрел на Сулиану! – возмущенно воскликнула Авалина.

– И все?

– Но кааак он смотрел…

– Лэа, ты здесь? – в комнату заглянул Райт.

Из-за его плеча осторожно выглядывал Дин.

– Авалина, прости, я не хотел…

Здесь становилось тесновато.

– Пойдемте же! Праздник вот-вот начнется! – нетерпеливо крикнула Акфилэ.

Они все вместе, веселой гурьбой, вышли из комнаты Лэа, затем из дворца, миновали статую Эаллон, дворцовые ворота, вдоль по главной улице города прямо к Заповедной Роще, высившейся к востоку от города.