Лэа упрямо тряхнула собранными в хвост волосами.

– А как же Зов? Неужели обязательно убивать Дракона?

Масэтр Дэкиста окинул Лэа пристальным взглядом.

– Ты будешь первой, если тебе удастся усмирить Зовом разъяренного Морского Дракона.

– Но они ведь слышат его? – не уступала Лэа. – Зов слышат все живые существа.

– Все, – согласился Дэкиста. – Но даже человек не слышит усмиряющих слов, если он находится в ярости, что уже говорить о таких чудовищах, как драконы.

Но Лэа была наделена особым, природным упрямством. Убить дракона она всегда успеет, а вот усмирить – стоит попытаться.

Вода вспенилась, и под стальной толщей мелькнул зеленовато-серый бугристый хвост.

Раздался еще один низкий рев.

Лэа завертела головой и определила, что он исходит по большей части со стороны левого борта корабля.

Лэа раскинула руки и прыгнула с мачты прямо в воду. Настроенное ки-ар тело не почувствовало толчка об воду, а плавно, как тонкая игла, ушло на глубину нескольких метров.

Настроенные ки-ар глаза, приученные в гномьих подземельях видеть в кромешной тьме, открылись и различили перед собой и вокруг себя громадную серо-зеленую бугристую тушу.

Этот дракон был невероятно стар. Лэа определила это, посчитав количество зубцов на его хребте.

Ей было известно, что один зубец у морского дракона вырастает приблизительно раз в сто лет, на спине же этого зубцы тянулись бесконечной чередой, теряясь где-то во мгле.

Лэа быстро поплыла к Дракону и аккуратно коснулась бока его содрогающейся туши.

Он не был ядовитым, и Лэа спокойно вскарабкалась на спину дракона и поплыла вдоль его спины к голове.

Дракон был всецело поглощен разбиванием корабля на мелкие кусочки, поэтому такую мелкую цель, как человек, спрыгнувший в воду, он не заметил.

Несомненно, потом он займется отлавливанием всех тел, плавающих в воде, но сейчас он играл с кораблем.

Дракон задрожал всем телом, когда ринулся наверх. Его уродливая, в костяных пластинах и шишках, голова, вынырнула из потеплевшей от струй кипятка воды.

Пасть дракона не закрывалась до конца, этому мешали длиннющие, торчавшие зубы.

Во все стороны с пасти водопадом потекла вода.

Янтарные глаза дракона были полны ярости.

Под водой передвигаться было легче, сейчас Лэа приходилось карабкаться вверх по почти отвесно поднятой шее, цепляясь за зубцы.

Она видела фигурки людей, сновавших по палубе, различала чьи-то крики.

Наконец-то шея закончилась, Лэа ухватила вместо очередного шипа воздух.

Встав на ноги в полный рост, Лэа побежала вперед, к пасти, к самым глазам дракона.

Морской ящер вздрогнул всей тушей, почувствовав на своей голове что-то неладное, и махнул головой из стороны в сторону.

Лэа упала на голову, обхватив ее руками со всей силы за пластины, и поползла вперед.

Дракон взревел и еще сильнее затряс головой, пытаясь стряхнуть назойливого человечка.

Чудище поднялось из воды на половину, и у Лэа закружилась голова от того, на какой она оказалась высоте.

«…ты будешь первой, если тебе удастся усмирить Зовом разъяренного Морского Дракона».

Быть во всем первой она любила, но умирать желанием не горела.

Оставались в ее жизни еще не завершенные дела, которые она хотела бы завершить.

Между тем корабль Кэррима медленно, но неуклонно разваливался на куски. Еще минута – и он начнет тонуть.

«Будь что будет, – подумала Лэа и подняла над головой хаарский меч».

Сталь радостно сверкнула, вонзаясь в слабую пластину на голове Морского Дракона.

Несколько мгновений Дракон еще продолжал атаковать.

Потом вся его громадная туша конвульсивно задергалась и стремительно упала обратно в воду.

Лэа изо всех сил дергала намертво застрявший меч.

А дракон уходил под воду со скоростью падающей с неба звезды.

Меч поддаваться не желал, и от нехватки воздуха и повышающегося давления у Лэа начали гореть легкие и кружиться голова.

Последнее, что она запомнила, это плывущее к ней в серых проблесках света человеческое тело.

Лэа чувствовала вес шерстяного одеяла, мягкую подушку и то, что кто-то держал ее за руку.

Эта рука была грубой и шершавой, покрытой мозолями от частых упражнений с мечом, но теплой и нежной.

Лэа чувствовала всю бережность, с которой сжималась ее слабая безвольная ладонь.

– Райт… – прошептала она. – Это ты?..

Тишина в ответ заставила ее приоткрыть глаза.

Еще не до конца различив лицо сидящего, а видя лишь смытое пятно и ярко-оранжевый сполох волос вокруг головы, она с болью поняла, что это не Райт.

– Где Райт?

Она встала на подушках, окончательно придя в себя.

По вселенской печали в глазах Лейса, она поняла, что что-то не так.

– Где Райт? – повторила она, а в голос закрадывался страх. – Где он?

Лейс сжал ее ладонь чуть сильнее.

– Я не знаю.

– Как это ты не знаешь? Корабль ведь маленький! С него некуда бежать!

– Его нет на корабле, Лэа… – мягко сказал Лейс.

– Как это нет? – мысли не желали вязаться одна с другой. – А где он?

– Мы не видели его с тех пор, как ты сражалась с Драконом. Он был на палубе, а потом… пропал… – щадяще сказал Лейс.

– Нет! Этого не может быть! Он же вытащил меня из воды, я видела, как он плыл ко мне!

– Это я тебя вытащил, Лэа…

Слова Лейса ледяным саваном окутали ее сердце.

– Ты хочешь сказать… – медленно выговорила она. – Что Райт… он… – то единственное слово, которое она хотела сказать, не желало слетать с ее губ. – Он погиб?

Лейс молчал, и его молчание делалось невыносимым.

– Скажи же что-нибудь! Не молчи! – закричала Лэа. – Он погиб? Тогда где его тело? Почему вы не вытащили его?! Не попытались спасти?! Ты ненавидишь его, я знаю!!! Ты специально не стал этого делать!!! Ты его убил!!!

– Что ты такое говоришь? – бледнея, сказал Лейс. – Я убил Райта? Ты считаешь меня убийцей? Я нырял сотни раз, на запредельную глубину, пытаясь разыскать его тело, но все тщетно! Мы так и не нашли его, и нам пришлось отплыть!

– Отплыть? – В глазах Лэа потемнело от боли и ненависти. Обвинения сыпались одно за другим. – А если он все еще там? Если он где-то в ледяных водах залива? Один? Мы должны вернуться за ним!

– Мы уже три дня, как отплыли. Его нет в живых, Лэа! Нет! На поверхности воды не было ни одного тела в радиусе нескольких миль вокруг! Мы сделали все возможное!

– Нет! – Лэа продолжала кричать. – Я должна вернуться туда! Я не могу его оставить! Я люблю его, Лейс! Как ты этого не понимаешь?!

– Я все понимаю, – тихо сказал Лейс. – Но мы не вернемся.

– А я вернусь! Я возьму лодку и вернусь за ним!

Лейс видел, что у Лэа затуманился рассудок. И он не собирался отпускать ее никуда, на верную гибель.

Картинно заперев дверь на ключ, Лейс выбросил его в открытый иллюминатор.

Глаза Лэа превратились в узкие щелочки.

– Ты думаешь, меня остановит закрытая дверь?

Лейс пожал плечами.

– Я знал всегда тебя такой, что ты готова была отдать все за поставленную перед собой цель, – сказал он, прекрасно зная, что она может легко вышибить дверь одним ударом настроенной ки-ар ноги.

– Так и есть, – она кивнула.

– А сейчас твоя цель спасти Райта?

– Да, – она поджала губы.

Рассудок уже начинал возвращаться к ней, но она все еще верила, что Райт жив, и плещется в ледяных водах океана.

– И ты спасешь Райта, пожертвовав Джером?

В каюте воцарилась мертвая тишина.

Лэа молча смотрела на Лейса, понимая всю абсурдность своего положения.

Лейс выдерживал ее взгляд спокойно, сложив руки на груди.

«Райта нет. Нет. Нет. Нет! Его больше нет!»

В глазах Лэа потемнело, и она начала падать.

Следующие несколько дней она запомнила плохо, потому что находилась в полузабытье.