Лейс выдохнул, полностью расслабленный, он не ожидал подвоха.

Это дало ей преимущество.

Резко и неожиданно поднырнув под его левую руку, она схватила Лейса за запястье одной рукой, вывернула ее, заставив рухнуть на землю под весом собственного тела.

Все еще крепко держа руку Лейса так, что готовы были затрещать кости, она шепнула ему на ухо:

– Никогда больше так не делай…

– За это я тебя всегда и любил!

Лэа поразило восхищение в голосе Лейса, и она ослабила хватку.

Он только этого и ждал.

Всего несколько секунд – она даже не успела очнуться – как они поменялись местами.

Только Лейс не стал заламывать ей руки, просто намертво прижал к палубе.

Вырваться возможным не представлялось, потому что он подавил ее силой, и ловкости здесь не было места.

Она сердито выдохнула.

– Отпусти меня!

– И не подумаю, – самодовольно сказал Лейс. – В самом деле, зачем? Сейчас игра идет по моим правилам, хочешь ты этого или нет!

– Что тебе нужно? – со злостью спросила она.

Он нежно убрал ей упавшие на лицо пряди волос.

– Ты… – прямота его ответа просто убивала.

– Я? – зло повторила она.

– Да.

– Зачем?

– Я люблю тебя, глупенькая!

– Ну, это еще не конец… – мстительно протянула Лэа.

Лейс усмехнулся.

– Интересно будет посмотреть…

Все попытки вырваться не приводили хоть к каким-либо результатам. Она не могла даже пошевелиться.

– Пусти меня… – она хотела, чтобы голос звучал грозно, а вышло чуть ли не умоляюще.

– Ты не хочешь вырываться!

– Я? Не хочу? – возмутилась Лэа. – Да ты… ты… – она не находила слов. – Ты самовлюбленный эгоист! Я с тобой больше никогда не буду разговаривать!

Легкая улыбка окрасила его губы, он поднял на нее притягательно-темные в свете луны глаза.

– Ты сама себя не знаешь…

– Уж не ты ли знаешь меня лучше всех? – ее слова прозвучали обвиняюще.

– А кто, если не я? – Лейс начинал злиться. – Райт, что ли? Правда? Он так хорошо тебя знает? Он знает, что твой любимый цвет синий, знает, что перед сном ты всегда заплетаешь волосы в косу, потому что не любишь просыпаться утром растрепанной. Он знает, что ты ешь только левой рукой, потому что правая у тебя всегда свободна для меча. Он знает, что шрам под правой лопаткой у тебя появился, когда ты отрабатывала технику хайса. Он знает, что ты всегда носишь меч за спиной, потому что с пояса тебе неудобно его брать из-за сломанных некогда пальцев. И про пальцы он не знает, что ты сломала их, прыгнув со скалы, убегая с яйцом от разъяренной драконихи. И уж тем более, он не знает, что ты ищешь Джера не из чувства мести, а потому что хочешь узнать, почему он так поступил с тобой!

Лейс готов был поклясться, что в уголках ее глаз блеснули слезы.

– Прости…

Она молчала.

Лейс запоздало понял, что перегнул палку.

Он отпустил ее и помог подняться.

– Прости меня, Лэа, мне действительно не следовало…

Она жестом заставила его замолчать.

– Откуда ты знаешь? – ее голос дрожал. – О Джере?

Он опустил глаза.

– Я очень хорошо тебя знаю, Лэа… – немного виновато признался Лейс. – Я знаю, потому что ты никогда от меня ничего не скрывала, твоя душа была мне роднее собственной, и я был уверен, что знаю о тебе все… но сейчас… сейчас все изменилось. Ты стала другой. Замкнутой, скрытной… но я по-прежнему уверен, что если пробьюсь сквозь толщу льда в твоей оледеневшей душе, то увижу всю ту же Лэа, которую…

– Хватит! Замолчи, пожалуйста! – она закрыла уши руками. – Мне невыносимо это слушать.

Лейс опустил голову, рыжие кудри всколыхнулись на ветру.

– Прости меня… – повторил он. – Я не хотел сделать тебе больно…

– Тогда зачем ты это сказал? – сердито выкрикнула Лэа.

Были вещи, в которых она боялась признаться себе сама, и то, что эти вещи были понятны другим людям, ранило ее и делало незащищенной.

Она не привыкла чувствовать себя уязвимой. Уже давно.

Но слова Лейса задели ее.

– Я не желаю тебя больше слушать! Если хочешь остаться мне другом, держи себя в руках, – холод ее голоса заставил сердце Лейса болезненно сжаться.

Рефлекторно она потерла шрам.

– Сейчас я уйду. Но, надеюсь, тебе хватит ума молчать о происшедшем. И, пожалуйста, будь дружелюбнее к Райту.

– Не обязан, – процедил Лейс сквозь зубы.

– Не обязан, – неожиданно легко согласилась она, – но я прошу тебя об этом.

На это Лейсу сказать было нечего.

– Будем считать инцидент исчерпанным.

Она поджала губы и развернулась на каблуках, быстро сбежала вниз по лестнице, ведущей на нос корабля, и вихрем пронеслась по палубе.

Корабль качнуло.

Лэа споткнулась, упала, больно подвернула ногу.

Чертыхнулась, встала, потирая ушибленную лодыжку.

– Осторожнее, ми-сади! – раздался голос.

Он произносил слова на всеобщем, но со смешным акцентом.

Голос принадлежал капитану «Эсмеральды», смугло-золотистому эльфу со светлыми волосами, собранными в хвост на затылке.

Он сверкнул улыбкой и склонился в поклоне.

– Мое имя – Фаэррин зин Рихт, но можешь звать меня просто – Эрри!

Она улыбнулась.

– Лэа ун Лайт.

– Почему ми-сади не спится в столь поздний час?

– Эта качка меня просто убивает, – пожаловалась она.

– Но море спокойно! – изумился эльф. – Это ваше первое плаванье?

– Третье, – призналась Лэа.

– Вам дать успокаивающих трав? – любезно предложил Фаэррин.

– Нет, – отказалась Лэа. – От них жутко болит голова, а я хочу владеть собственным сном, быть готовой проснуться в любой момент.

– На «Эсмеральде» вам ничто не угрожает, – мягко сказал капитан.

Она передернула плечом.

– Не хочется обижать ни вас, капитан Фаэррин, ни Кэррима, но доверять я привыкла лишь самой себе.

Эльф склонился в поклоне.

– Как пожелаете, ми-сади…

Лэа улыбнулась Фаэррину и присела в реверансе.

– Пожалуй, я пойду спать.

– Allorr lomme, arranelli Amaetz!

– И тебе спокойной ночи, капитан Фаэррин!

Следующие несколько дней им сопутствовал сильный северо-западный ветер.

Кэррим радовался, что при таком ветре они доберутся до Дархарии менее чем за две недели.

Лэа же не покидала растущая тревога.

Она казалась себе самой слабой и беззащитной, постоянно запиралась в каюте, тренируясь настраиваться ки-ар. Из всех кадетов Логи Анджа, она единственная умела настраиваться молниеносно, чуть ли не на бегу. Многим кадетам приходилось замирать в неподвижности, а то и медитировать несколько минут.

В бою ситуация может измениться за доли секунды, что уж говорить о минутах?

Масэтр Аллив стоял, сложив руки на груди и сверху вниз смотрел на зло сверкавшую глазами Лэа.

Нижняя губа у нее была разбита, на скуле запеклась кровь.

– Я не буду этого делать! – упрямо повторила она и утерла с губы кровь, размазав ее по щеке и подбородку.

– Если ты этого не сделаешь, то тебе останется уйти отсюда. Ты помнишь клятву?

– Подчиняться во всем и всегда… – нехотя повторила она.

– Так в чем же дело? – вскинул бровь масэтр. – Ты боишься?

– Я ничего не боюсь! – взъярилась Лэа. – Я не понимаю, зачем мне лететь в пропасть, настраиваясь ки-ар? Я же разобьюсь, несмотря ни на что! В этом нет никакого смысла!

– Доверяй своему телу, – повторил Аллив. – Если доверия не будет, умение потеряет смысл. Ки-ар – это бездонная пропасть умения! Каждый постигает ее на свою, лишь ему одному доступную глубину, но ты должна познать ее до самого дна!

– Вот так вот? – вкрадчиво произнесла она. – Это реальная пропасть, на дне которой плещутся воды залива. Я была там! И знаете что? Снизу неба не видно! Если вы хотите меня убить, вам придется постараться! Без бою вы меня в эту пропасть не столкнете!

– Я не хочу тебя убить, – мягко сказал масэтр Аллив. – Тебе здесь никто не желает зла. – Он отвернулся. – Идея с пропастью принадлежала Кэнду. – Пауза. – Он верит в тебя…