Вот и сейчас, пристань была заполнена коробейниками и другими торговцами, горланившими о преимуществах своего товара.

Лэа поморщилась: сильно воняло рыбой. Уж насколько скривилась она, так лицо Кэррима вовсе напоминало лимон. Одна лишь Риан, выросшая в Соллосе, радостно улыбалась.

– Как хорошо дома! – радостно пропела она, проворно сбегая по трапу.

Лэа не разделяла ее восторг. Что может быть хорошего в шумной, провонявшей рыбой, пристани?

– Нам этого не понять, – тихо шепнул принц на ухо Лэа.

– Да уж… – она вздохнула.

– А вот и слуги Визивада! – просиял Кэррим.

И действительно, принца встречала белоснежная конница, во главе которой ехал, очевидно, ни кто иной, как сам принц Глессари.

В ослепительно блестящих доспехах, с мечом на боку, в красном, развевающемся плаще. Сбруя, седло и стремена вороного коня были украшены самоцветами.

Лэа не без сожаления подумала о седле и сбруе ее Кариби. Без сомнения, ее лошадь была во сто крат лучше. Это она видела невооруженным глазом. По-другому и быть не могло – в свое время ей пришлось целый месяц работать на виррокузского барона Деглиона да Вэна, чтобы взамен получить лучшую лошадь с его коллекции.

Принц спешился и снял шлем с головы, обнажив роскошные черные кудри и не менее роскошные усы.

Лэа едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Напыщенность принца вызывала у нее неприязнь.

Впрочем, неприязнь у нее вызывали все до единой особи королевских кровей.

Риан старательно пряталась за ее спиной, подальше от глаз принца.

– Мое глубочайшее почтение и приветствие Его Величеству королю Визиваду Великому, правителю южных земель Объединенного Королевства Соллоса и Мистурга, герцогу Северного Удела и северо-восточных островов, а также Его Высочеству принцу Глессари, возглавляющему Восточные и Западные Окраинные земли и наследующему по праву трон Объединенного Королевства Соллоса и Мистурга, – склонился в поклоне Кэррим.

– Здравствуй, старый друг! – принц радостно распахнул объятия.

Лэа заметила, что он сильно хромал на левую ногу, странно не гнущуюся.

– Нога деревянная, – тихо шепнула ей Риан. – Говорят, дракон отхватил во время странствий.

– Я бы и рад поприветствовать тебя и Ее Величество Алэтану на все титулы, но даже имен ваших мудреных не могу запомнить! – добродушно пробасил барон Глессари, заключая принца Кэррима в свои объятия.

– Дракон бы отхватил ему сразу голову, – в полголоса ответила Лэа. – По мне, так это просто обычная гангрена, выданная за подвиг.

– Разве мое имя такое сложное? – хохотнул Кэррим. – Ну, подумаешь, всего одиннадцать составляющих. Я, порой, и сам их забываю, меняя на другие, что чрезвычайно раздражает мою сестрицу и мать.

– Шутником был – шутником и остался, – хлопнул эльфа по спине принц. – Тем не менее, я всегда рад видеть тебя! В Соллосе ты желанный и дорогой гость.

– Я прибыл не один, – чуть склонился Кэррим в поклоне. – А с друзьями. Прошу и их принять в вашем дворце.

Лэа, не ожидавшая от Кэррима такого поступка, слегка растерялась. Кажется, на корабле они договорились, что она спокойно обойдется таверной, без привлечения к себе внимания.

Одарив принца убийственным взглядом, девушка склонилась в поклоне.

– Позвольте представить вам Лэа ун Лайт, наемницу из Асента и… – принц осекся, видимо, до него только сейчас дошло, какую глупость он сделал.

Лэа крепко сжала руку Риан. Девчонка глубоко вдохнула и шагнула вперед.

– … и Риан вай Карриста, кадета Логи Анджа.

Лицо Риан было непроницаемым – сказывались навыки, полученные на острове, лицо же принца Глессари несколько раз поменяло свой цвет – от белого до нежно-маренового. Он занервничал.

– Приветствую вас, принц Глессари, – ровным голосом сказала девчонка.

Принц промолчал, но кинул пронзительный взгляд на сконфуженного Кэррима.

– Рада знакомству, сэр, – холодно сказала Лэа, склонив голову. – Кэррим много говорил о вас.

«И полагаю, много еще расскажет», – добавила про себя она.

Дворец короля располагался на окраине города, что было немного странным.

Но когда Лэа увидела его, то сразу поняла, почему Визивад сделал такой выбор.

Замок разбивался на два огромных крыла, восходящих вверх на бесчисленное количество этажей, самые верхние из которых соединялись подвесными мостами, протянутыми от северного крыла к южному.

Дворец был обращен к морю восточной стороной и спускался к побережью зелеными садами, завершавшимися океаном.

Такой своеобразный пруд производил впечатление. Казалось, весь океан принадлежит королю Соллоса.

Вот только на восток не ходили ничьи корабли, ибо не было там жизни. Восточные моря были гибельны для всего живого. И не потому, что там водились чудовища, хотя Лэа не сомневалась, что в его глубине живут древнейшие морские драконы – единственные опасные создания в море, а потому, что там часто бушевали свирепые штормы.

Впрочем, Лэа и не собирались никогда плыть на восток.

Потому что Джера там не было.

Кое-как дождавшись, пока процессия достигнет замка и их всех устроят в комнаты, Лэа поспешила покинуть дворец.

И сейчас она бродила по людным улицам, заполненным в послеобеденное время в основном одними, спешащими по своим делам, торговцами, ремесленниками и обычными горожанами.

У всех жителей этой южной страны была бронзовая загорелая кожа, совсем как у Лейса.

Полностью погрузившись в свои размышления, она не заметила идущую параллельно с ней девушку.

Она медленно брела по городу, не замечая, что амплитуда шагов девушки такова, чтобы не отстать и не упустить Лэа из виду.

Она сунула руку в карман, нащупала там кошель, щедро наполненный Кэрримом золотыми монетами. Вообще-то Лэа собиралась на эти деньги купить новые ножны Карателю, но решила, что вполне могла бы пообедать в таверне.

Лэа оббежала глазами ряд пестрых вывесок, тянувшихся вдоль улицы, выбрала симпатичный выкрашенный белой краской щит с нарисованным рыжим котом, свернувшимся в клубочек возле полной рыбой тарелки, залитой аппетитной на вид сметаной.

Лэа подумала, что уж в Соллосе, великой морской державе, уж точно должны уметь вкусно готовить рыбу.

Она, не раздумывая, переступила порог таверны. Девушка, немного помедлив, шагнула за ней.

Внутри было чисто и прохладно. Свежевымытые деревянные полы были еще мокрыми, сильно пахло древесиной и свежим хлебом.

Лэа подошла к деревянной стойке, достала из кармана золотой, протянула его пухлой женщине с волосами, убранными под платок, стоящей за стойкой.

– Хочу у вас пообедать, – улыбнулась она.

– Что желаете, ми-сади? У нас самая лучшая кухня во всем стольном Мистурге! Я могу предложить вам форель, фаршированную рисом, чесноком и зеленью; лосося, запеченного в сметане; жареную треску, соленую с луком сельдь, вареные креветки или мидии, а также…

– Что-нибудь на ваше усмотрение, – остановила поток слов Лэа. – И вина, пожалуйста… из лучших погребов Соллоса.

Женщина улыбнулась, проворно кликнула служанку, отдала ей короткое распоряжение. Служанка побежала на кухню.

Лэа повернулась лицом в зал, полный в такое время обедающими горожанами.

Лэа и вправду заглянула в дорогостоящее заведение, потому что не видела за столами обычного рабочего люда. Зато ей отчетливо бросилось в глаза несколько разодетых вельмож, пара купцов, два хорошо вооруженных воина, не иначе, как из королевской свиты.

Лэа села за находящийся рядом с дверью единственный пустовавший стол. До нее долетел взрыв хохота из центра таверны, из-за сдвинутых вплотную нескольких столов, за которыми и расположились королевские гвардейцы.

Гвардию Лэа не любила. Как показывал ее опыт, это особое воинство, подчиненное только королю, наполняли напыщенные благородные сыновья аристократических кровей, по большому счету, ничего из себя не представляющие, зато всегда одетые с иголочки и вооруженные на зависть королевской армии.