Это мой бедный мозг, шокированный обстоятельствами, временно отключился от работы. Только таким образом возможно объяснить мои неосознанные действия. Я резко «включаюсь», разум проясняется, прихожу в себя, в свое привычное адекватное состояние. И вместе с этим обрушивается страшное осознание масштабов случившейся трагедии. Ужасных масштабов!

— Алмаз, к тебе девки, как мухи, липнут! Смотри, а эта не просто липнет, она готова тебя уже изнасиловать. Бойся маньячки! — сквозь заливистый смех кто-то выкрикивает мерзкую шутку.

Ощущая новую ударную волну стыда, я нервно одёргиваю руку от мужских брюк. И в этот момент сквозь давящий звон в голове, ощущаемый от переизбытка эмоций, со сцены доносится голос ведущего вечера:

— А теперь приглашаем на сцену молодое поколение империи Алмазовых: начинающего и уже весьма успешного предпринимателя Александра Эдуардовича!

Я словно в замедленной съёмке, как будто боюсь привлечь дополнительное внимание, поднимаю шокированный растерянный взгляд и сразу же резко зажмуриваюсь от яркого освещения, которое ослепляет на миг. Только что прожектор внезапно был направлен прямо на нас с Александром. Это и вызвало легкую временную дезориентацию.

Наверное, со стороны я напоминаю запуганное животное, которое попало в капкан и никак не может выбраться, чтобы спастись. И я ощущаю себя именно так же. Как будто нахожусь в самом эпицентре ловушки под взглядами множества гостей, изумленных откровенной сценой.

Я, оказывается, сижу у Александра на коленях, а несколько секунд назад трогала его половой орган! И я отчаянно надеюсь, что хотя бы последнего люди не заметили!

Голова до невозможности кружится, не получается встать. Отталкиваюсь руками от его груди, предпринимаю тщетные попытки подняться, но увы. Ноги не слушают команды головного мозга.

Тишина наступает постепенно, по мере того, как публику захватывают горячие слухи. События рекордно быстро распространяются между гостями. Шепот становится всё тише и тише, а вскоре окончательно исчезает. И вот тогда мы с Александром получаем всё безграничное внимание ошеломленных людей. Еще бы… Единственный наследник Алмазова и девушка, работающая на вечере официанткой, замечены в непотребном поведении.

Какой кошмар, я так и чувствую многочисленные оценивающие взгляды на своей персоне.

— Эээ… Прошу прощения, — неловко комментирует ведущий. — Видимо вышла небольшая накладка со временем. Дамы и господа, продолжаем вечер! Александру еще предоставится возможность выйти на сцену и поделиться с нами своими мыслями.

Едва прожектор исчезает, а внимание людей переключается, как Александр сквозь зубы проговаривает мне в лицо, но так тихо, чтобы остальные не стали свидетелями разборок:

— Руки убрала! Ты долго собираешься на мне лежать, ущербная?

Он, наконец, уверенным движением берет меня за плечо, заставляя немедленно подняться с его колен. Я пошатываюсь от неожиданности. Делаю шаг, еле удерживая равновесие. Ноги ватные, в голове гудит, а реальность кажется туманной. Вокруг всё еще много издевательских взглядов. Я утопаю в них, еще и слышу постоянные смешки.

Окружение Александра, конечно, не может так просто оставить в покое казусную ситуацию. Их распирает от желания издевательски прокомментировать:

— Горячий вечерок! Сегодня обслуга в ударе.

— Героиня поселка, ты лучшая! — тушуюсь из-за привычной издевки Мами и понимаю, что даже она подошла к нашему столику, чтобы поглядеть на главное действие с первых рядов. Она демонстративно округляет рот и прыскает смехом, изящно прикрываясь рукой.

— Вот это маньячка, я уже ее боюсь! — дополняет другой парень.

— А мне наоборот нравится, девушка находчивая всегда и всё берет в свои руки. Захотела и взяла!!!

— Щемись, Алмаз, тебя не оставят в покое!

Александр, прослушав эти нелепые замечания, переводит полный черных эмоций взгляд на меня, да так резко и проникновенно, будто пытается убить им, а после резко разворачивается, покидая общий стол.

Я решительно направляюсь за Александром. Преследую его по пятам, глядя на широкую мужскую спину перед собой. Стараюсь идти шаг в шаг, опасаясь потерять его из виду в веренице гостей. Парень предпочитает делать вид, что не замечает прыгающей за ним обезьянки. Ни слова не сказал, ни взглядом не дал понять, что видит или хотя бы помнит о моем существовании. Уверена, он сделал обо мне самые негативные выводы.

И пока мы идём в неизвестном направлении, миллион мыслей вихрем проносится в голове. Я даже примерно не могу представить, что необходимо говорить в подобных случаях? Как оправдаться? А с другой стороны: вдруг я зря накручиваю? Он ведь культурный парень из благополучной семьи. Если объяснить все по порядку, думаю, поймет и войдет в мое положение.

От страха сердце заходится в бешеном ритме. Выдох-вдох. Но я беру себя в руки, собираю всю оставшуюся смелость. Быстро-быстро семеню за ним, пытаясь вырваться на один уровень с ним и у меня получается. Я заглядываю ему в лицо и решительно обращаюсь, надеясь при этом, что голос звучит располагающе и уверенно:

— Извиииините, как нелоооовко … Я сама не знаю, как так получилось?.. Мне…Мне тааааак жаль… — но в реальности оправдание получается неловким, даже вероятно жалким. Ничтожным.

Ноль эмоций. Парень не отвечает на мой монолог. Он молча продолжает идти твёрдым шагом в нужном ему направлении. Как будто я — пустое место и его совсем не заботит позорная ситуация случившаяся между нами. А я так боюсь, до дикой дрожи боюсь, что случилось непоправимое и уже ничего не изменить!

Судорожно сглатываю и продолжаю семенить за ним. Всю дорогу думаю… думаю без конца думаю. Первая попытка извиниться не возымела должного эффекта. Каким же всё-таки образом подобрать правильные слова, чтобы объяснить случайные события и сгладить напряжение? А главное: как избежать больших проблем?

Мой мысленный и эмоциональный хаос останавливается, когда Александр проходит в туалетную комнату — я за ним. Без каких-либо раздумий. Младший Алмазов проходит к раковинам, где сначала аккуратно снимает пасту с плеч, а затем тщательно промывает руки от томатного соуса. При ярком освещении вся «красота» испорченной рубахи становится более наглядной и от увиденного мои глаза, должно быть, округляются, и я в ужасе выпаливаю:

— Мне тааааак жааааль… — глядя в зеркало перед раковинами, я настырно пытаюсь встретить взгляд Александра, но парень не признает моего существования. Всё внимание он уделяет своему внешнему облику. А я надеюсь и очень сильно желаю взглядом вымолить прощение.

— Понимаете, это не я на вас уронила поднос, а одна девушка-официантка меня толкнула! Вы не представляете, как мне стыдно! — голос дрожит, очень подводит в ответственный момент. Я говорю тихо, сдерживая стыд и еще гамму различных эмоций, но знаю он слышит.

— Хорошо, что сейчас могу перед вами извиниться. Мне становится легче. Давайте я вам помогу?

Я решительно направляюсь на помощь, но внезапно останавливаюсь, впервые за время, проведенное наедине, услышав гневный голос:

— Не двигайся, криворукая, или я за себя не ручаюсь! — с презрением цедит парень сквозь сжатые зубы. Жестом правой руки отмахивается, указывая, что ему не нужны жалкие объяснения.

— Я помогу! — упрямо заявляю.

Меня стыд по кусочку сжирает. Как можно оставаться в стороне, ведь я испортила человеку дорогую одежду и, скорее всего, весь вечер в целом, если у него нет сменной рубашки. Чувствуя, как щеки горят смущением, я суетливо бросаюсь к салфеткам. Отрываю одну из них и быстро начинаю стряхивать остатки еды с одежды парня. Дрожащими неловкими руками делаю резкие судорожные движения. Смахиваю макароны и всё летит в разные стороны.

Но даже в таком нелепом виде парень выглядит, как повелитель мира, а остальные созданы для служения ему и, не приведи господь, им допустить малейшую ошибку.

Александр невероятно высок по сравнению со мной. Я вынуждена встать на цыпочки, чтобы дотянуться до мужских плеч. Там рубаха тоже изрядно подпорчена пастой. Из-за стыда и смущения я совсем не смотрю в его лицо, но чувствую под пальцами, как его тело сильнее напрягается, когда прикасаюсь к нему. Подсознательно я понимаю и вижу, как ему неприятны мои прикосновения и какие он усилия прилагает, чтобы вытерпеть. Но мне очень неловко из-за случившегося. Не могу отступиться, я обязана смягчить последствия неприятного инцидента. Каких бы сил и терпения не потребовалось, необходимо сделать так, чтобы меня поняли. Хоть немного.