— Мы хотим устроить конкурс для наших активных гостей, по итогам которого все собранные деньги будут направлены в приют. Как ты относишься к благотворительности?

— Разумеется, положительно! — утвердительно киваю.

Если бы мне подарили деньги, я бы и их отдала на благотворительные нужды.

— Хорошо. Я знал, что ты нам поможешь. Молодец!

Всё это время ведущий держит за локоток, а после утвердительного ответа его рука по-дружески падает мне на талию и начинает гладить мою обнаженную кожу поясницы, вызывая поток мурашек и даже некоего смущения. Мужчина располагается очень близко ко мне и я иногда чувствую, как его пальцы опускаются значительно ниже, вплоть до ягодиц.

Наверное, подобное поведение считается нормой среди жителей мегаполиса, поэтому мне не стоит истерить, сбрасывая руку? Это просто прикосновение, а я много себе надумала. Ничего, потерплю.

— Я просто поражен нашей жгучей сексуальной киской! — неожиданно на ушко, но и в микрофон, ведущий произносит эту дикую пошлость, от которой мне становится, мягко говоря, дурно.

— А вы, господа? Не желаете ли купить её страстный поцелуй!?

Моя улыбка медленно тает, когда смысл сказанных слов постепенно доходит до разума. Ведущий подтверждая кивает, ощутив в какой именно момент мною произошло осознание своей задачи, а потом продолжает разговор со зрителями:

— Парни, ну что готовы посоревноваться? Кто жаждет страстный поцелуй от нашей Царицы?

Я не могу и слова произнести. Ни отказаться и ни согласиться, хотя, в принципе, меня более и не спрашивают. Ведущий здорово поймал в ловушку, заручившись моим согласием до того, как объяснил суть помощи. С какой же легкостью обвел вокруг пальца!

Все события происходят своим чередом, без моего дальнейшего вмешательства. А я в это время нахожусь в шоковом состоянии, поскольку чувствую себя проституткой, которую уже покупают для непотребных действий.

Аукцион немедленно начинается. Зрители, кажется, пребывают в восторге. То тут, то там слышится сумма денежного вознаграждения, начиная с двух тысяч рублей и постепенно возрастает. Я не вижу их лиц, не слышу голосов. Всё для меня сливается в непонятный гомон, ощущаю лишь стук своего взволнованного сердца. Ведь я должна подарить свой первый поцелуй человеку, который, возможно, мне будет противен. Это против моей воли, без каких-либо чувств, а потому что так надо. Такой первый интимный момент в моей жизни случится на глазах у веселящейся толпы, жаждущей зрелища.

А с другой стороны во мне сражаются и другие эмоции. Я понимаю, что слишком эгоистично размышляю. Как можно сравнивать таинство первого поцелуя и жизнь маленького ребенка, с которыми так жестоко поступила судьба, отобрав у него родителей. Как я могу думать о своем благополучии, когда страдают бедные дети? Какая я всё-таки эгоистка. Наверное, именно эта мысль является переломной. Внезапно я начинаю лучше понимать свою маму и ее мотивы, побудившие к роли любовницы Эдуарда Константиновича. Как она могла лелеять свою гордость, в обмен на благополучие дочери. Гордая и бедная в селе с копеечной зарплатой, доедая последний кусок хлеба, или совершившая такой смелый шаг и подарившая дочери билет в жизнь? — Сто тысяч и закончим это тупое шоу! Ну и кто перебьет мою ставку?

— Вау! — восторженно восклицает ведущий, когда весь зал, и я вместе с ними затихаем от озвученной страшно-большой суммы. А еще я впадаю в новый очередной ступор, так как световой прожектор выхватывает из зала всего лишь одну страшную фигуру. Знакомую мне фигуру.

— Как вас зовут? — спрашивает очевидного победителя состязания, поскольку до этого сумма дошла всего до двадцати тысяч.

— Вау! — восторженно восклицает ведущий, когда весь зал и я вместе с ним затихаем от озвученной страшно-большой суммы. А еще я впадаю в новый очередной ступор, так как световой прожектор выхватывает из зала всего лишь одну страшную фигуру. Знакомую мне фигуру.

— Как вас зовут? — спрашивает очевидного победителя состязания, поскольку до этого сумма дошла всего до двадцати тысяч.

— Камиль…

Некоторое время на все происходящее очень сложно проявить какую-либо реакцию, что-то сделать или сдвинуться с места, даже думать и просто стоять представляется мне затруднительной, непосильной задачей. Ведущий что-то говорит на ухо, но вскоре осознав, что я не слышу, подталкивает в спину, направляя вниз к необходимому столику, за которым располагается Камиль с компанией друзей. Победитель не считает необходимым лично подойти за наградой, ведь она сама обязана преодолеть тяжелый путь и сделать всё необходимое для него. Он же пальцем о палец не ударит.

Снова спускаюсь со сцены, но на этот раз иду сопровождаемая свистом и бесконечным шепотом, в котором слышатся мерзкие комментарии. До тошноты грязные и подробные в своей безграничной фантазии. Так больно слышать, что подобную мне они не прочь все вместе повертеть на определенной части мужского тела. Но сбежать от грязи, увы, я не в силах. Хотя, многое бы отдала за этот нежданный дар свыше.

Приближаюсь к креслу Камиля, как парализованная, сломанная кукла. Каждое движение выглядит деревянным.

Не ощущая и не слыша ничего вокруг, механически кладу руки на подлокотники кресла Камиля и поднимаю затравленный ошарашенный, мертвый взгляд на победителя конкурса. Через него передаю мольбу, маленькую надежду на то, что парень проявит качества джентльмена и откажется от награды. Но разве подобный вариант реален?

— Деревня, не трясись, как паралитик… Будто ожидаешь смерти от моей руки? — с иронией комментирует Камиль мою мысленную мольбу и становится понятно, что пощады ждать.

Парень весьма проницателен в выводах. Прекрасно видит, как сильно дрожу, будто бы нахожусь в состоянии лихорадки и подсознательно понимает мои странные ощущения неизбежности конца.

Тем не менее Камиль — не джентльмен, дабы помогать девушкам, попавшим в беду.

— Больше страсти, больше чувств, как во время танца, а то могу посчитать твои обязанности неисполненными и потребовать возмещения морального ущерба. Вперед! — громко приказывает.

В ту же секунду в повелительном жесте нажимает ладонью мне на спину, привлекая к своему могучему телу, в сравнении с моим маленьким и каким-то костлявым.

Как назло в поле зрения, совершенно не намеренно, попадают крупные глаза темно-коричневого цвета, словно растаявший шоколад, неожиданно внимательно следящие за нашими с Камилем действиями и, в особенности, за губами. Можно предположить, будто бы их хозяин считает мой поцелуй чем-то интересным и достойным внимания? Какая странная мысль…

Я резко забываю о взгляде Александра, мгновенно перестаю о чем-то думать, когда чувствую неспешное аккуратное прикосновение теплых губ к своим. От этого действия моё сердце словно ударяет в горло, мне физически становится больно.

По причине того, что Камиль жестко держал за шею и спину, контролируя мое тело, я ожидала, что поцелуй такого парня тоже будет грубым, напористым и тогда интимный процесс непременно вызовет отторжение, возможно, даже приступ тошноты.

Но реальность иная. Его губы совершенно другие. Отнюдь не агрессивные, целуют очень аккуратно и нежно, осторожно порхают по моим, словно, прикасаясь невесомыми крыльями бабочек. Будто бы они боятся сильнее напугать, поэтому успокаивают и заставляют расслабить уста. Раскрыться и насладиться любовной лаской. Возникшие ощущения совершенно неадекватны, ведь как возможно, чтобы я поддалась поцелую этого ужасного страшного садиста, избивающего людей? Реакция тела прямо противоположна доводам рассудка. К огромному огорчению, я охотно поддаюсь теплым губам.

Попадаю под необыкновенное наваждение и постепенно позволяю себе расслабиться на глазах у сотен людей. Более того, моё тело охотно поддаётся и вскоре становится ватным, немощным. Ноги плохо держат вес собственного тела.

Словно, прочитав мои мысли, Камиль властно и твердо берет за талию и присаживает на свои колени, помогая удержать шаткое равновесие.