Дышать совсем нечем. В подвале гораздо прохладнее, чем в комнатах на других этажах, но почему мне так жарко? Почему кожа покрывается потом, как будто располагаюсь рядом с огненной батареей, при прикосновении к которой запросто получу ожоги первой степени.

Черт! Черт! Он совсем близко! Настолько близко, что чувствую адски притягательный аромат парфюма. Чтобы прогнать этот навязчивый запах, нервно тру нос, увы, не помогает. Все равно всем нутром ощущаю, чувствую.

А когда мы нечаянно соприкасаемся пальцами при передаче бокала, мне окончательно физически дурнеет. От этих новых ощущений кружится голова и рука, держащая бокал, нервно дрожит. Да, что там рука!? Я вся дрожу. Мне очень жарко, но в тоже время лихорадочно трясет.

Нет бы отсесть, раз уж сделал свое дело, дать спокойно подышать, а он остается сидеть рядом. Колено к колену, бедро к бедру. Будто провоцируя!

Проклятая тахикардия возвращается с новой силой, так и до инфаркта недалеко.

Мне чудом удается поднести бокал к губам и выпить, не пролив. Терпкий напиток не помогает расслабиться и насладиться просмотром фильма. Я все тот же оголенный нерв.

С удвоенной силой, почти не моргая, до рези в глазах всматриваюсь в экран, пытаясь уловить нить сюжета. Тщетно. Я не понимаю ни того, что происходит в фильме, ни того, что происходит здесь и сейчас. Всё ускользает, всё теряет смысл и реальность. Я будто бы в каком-то ином измерении, где присутствуют лишь ощущения и чувства.

Минуты утекают, а я даже не запоминаю имени главного героя, которое уже раз сорок назвали. Чувствую себя идиоткой и Алмазов, наверное, доволен, в тайне смеется над моей реакцией. Он же, полностью хладнокровно контролирующий происходящее, успевает и поглазеть на меня, и с насмешкой прокомментировать фильм.

— Смотри. Вот этот без руки и есть маньяк. Всё очевидно. А ты что думаешь? — выдвигает свою версию концовки и при этом для удобства переговоров (звук-то в кинотеатре громкий, по-другому не услышишь) перекладывает руку на спинку дивана, касаясь пальцами моего плеча.

Закрываю глаза и молюсь о сохранении спокойствия, а мысленно стенаю о помощи. Еще немного и я заплачу от паники. SOS! Караул! Спасите-помогите! Он прикасается к моему плечу и шепчет на ухо. Собеседник из меня выходит так себе. Всё что я могу сделать, чтобы не выглядеть откровенной мямлей, это кивнуть и вслух подтвердить согласие с его версией.

В таком темпе я больше не выдержу. Мое сердце столько времени работает в ускоренном режиме, что скоро ему станет плохо, и оно остановится. Я кошусь боковым зрением на диван, хочу узнать, сколько осталось страдать в компании Александра, но телефона поблизости не вижу. Упал с дивана? На столе? Александр подвинул?

Уже фильм близится к развязке, стало быть, больше часа прошло. Пора собираться домой, а то мама будет ругаться, она итак была нервная.

— Сколько времени?

— Еще рано, — отмахивается от вопроса.

Нет. Я уверена, что прошло достаточно времени и что уже больше шести часов.

Решительно ставлю бокал на стол. Явно опаздываю, надо срочно бежать. К тому же, больше не выдержу интимной обстановки.

— Мне надо домой! — повторяю тверже. Встаю с дивана…

Александр не позволяет осуществить задуманное, начав двигаться практически вместе со мной. Хватает за кисть и дергает на себя.

Дальнейшая нелепая случайность происходит либо из-за моего проклятого напряжения, которое скручивает тело, либо из-за того, что парень ведет себя слишком грубо и резко. Ноги меня, увы, не удерживают, руки — тоже. Сломанная кукла и та пластичнее. В результате, вино проливается на шорты и футболку, уродуя мой и без того не слишком сексуальный вид. Должно быть, выгляжу глупо и нелепо. Так и чувствую, что Александр, оглядев меня с ног до головы, обязательно прокомментирует мою неуклюжесть, однако, нет он выглядит весьма серьезным.

— Куда-то собралась? — перехватывает меня за колени, блокируя побег и подтягивая поближе к дивану. Не давая сделать ни шагу в сторону.

Мне бы испугаться насмешливого вопроса, надо воспротивиться грубым действиям. Так себя ведут по-моему извращенцы и маньяки: нападают, хватают, не дают уйти домой, принуждают к чему-то. А я от чрезмерно зашкаливающего волнения лишь нервно сглатываю слюну, чтобы смочить пересохшее горло и ни капли не сопротивляюсь. Ведь я знала почти сразу, что так будет, чувствовала к чему всё идет. К тому, что обхватив меня за ягодицы и зафиксировав в одном положении, он слизывает с моего бедра каплю вина. Меня пронзает на месте. Замираю, как бабочка, которой прокололи крылышки иголками. Пришпиленная к месту послушно стою, держась за его плечи и трепещу от внутренних искр, взрывающихся там, где появляется его язык. С наслаждением прикрываю веки и откидываю голову назад, полностью доверяясь Александру.

Я не сопротивляюсь, слушаюсь как безропотная овечка своего пастуха. Несколько ласк и я уже покорно сползаю на ковер, где послушно укладываюсь на лопатки. А потом случается поцелуй… такой, каким его запомнила?

Нет. Еще лучше, чем был.

Еще сильнее, страстнее, грубее. Задыхаюсь от восторга, от его проклятых нежных губ и ласкового языка, от его рук. Пожалуй, это самый сильный и шокирующий миг на моей памяти….

Окончание сцены читайте в нашем сборнике Эротических рассказов….

— Проваливай нахрен! — командует, хотя мне его команды не нужны. Я уже закончила одеваться, поставила телефон на беззвучный и теперь как раз иду к двери, чудом не переходя на панический бег.

Дорогу наверх закрывает пелена слез. Ступени перед глазами расплываются, но каким-то чудесным образом, не упав, добираюсь до комнаты обслуживающего персонала. Где наскоро, каждую секунду нервно оглядываясь на дверь, переодеваюсь в уличную одежду. Далее планирую вызывать такси и уехать прочь отсюда, как можно дальше от Александра.

Ощущения убийственны по накалу. Их так много сейчас, поэтому плохо себя контролирую, мысли путаются, пальцы дрожат, когда переодеваюсь. В таком состоянии считаю большой глупостью отвечать на очередной звонок матери, поэтому естественно этого не делаю, а ставлю на беззвучный режим.

Как угорелая, врываюсь в такси. Быстро здороваюсь с водителем непонятной национальности и откидываюсь на сиденье, прикрыв глаза.

Пытаюсь отдышаться и восстановить спокойствие, однако сердце не так легко успокоить. Оно не хило завелось во время откровенного свидания.

Затем все-таки не выдерживаю накала чувств и невыносимого любопытства, нервно льну лицом к стеклу. Тщательно оглядываю особняк Алмазовых.

Вдруг в окне появится? Вдруг посмотрит мне вслед?

Да, кого я обманываю? Хозяин дома, оскорбленный моим отказом, остался в своих владениях, ожидаемо, не бежит за мной, как за последней девушкой на земле. В самом деле: попробовал — не получилось, пусть так. Не смертельно. Найдется дама посговорчивее на вечер.

Машина трогается, увозя меня от темных окон, в которых так и не появляется желаемый силуэт. По дороге водитель, ни капли не смущенный отсутствием интереса, активно рассказывает о последних мировых новостях, а я остаюсь безучастной к его разговору, ибо мое сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Безостановочно трогаю щеки, шею и лоб, которые огнем горят, и поверить не могу в случившееся. Я почти занялась любовью с Александром. Произошедшее между нами получилось еще откровеннее, чем мог бы быть сам акт.

Как же я могла показать ему свое обнаженное тело? Ведь для него же это лишь игра, забавная игра на вечер! Как же я не смогла совладать со своим телом, что за наваждение? К концу пути я почти убеждаю себя, что впредь не позволю ему подобные вольности, впрочем, думаю, он и не попросит. Прекрасных девушек слишком много в необъятном мире, чтобы долго обращать внимания на одну! Верно?

Эта мысль успокаивает душевную бурю и одновременно вызывает горечь, поэтому выбираюсь из такси уже более собранная, по крайней мере, больше не паникую.