И хотя она походила на престарелых зажиточных родственниц Логана, в глазах светилось искреннее участие, а в голосе звучали мелодичные итальянские интонации, немедленно напомнившие Ли о теплом приеме, который неизменно оказывала ей при встрече миссис Анжелини.

— Миссис Анжелини? — выдохнула она, в свою очередь пожимая руки женщины. — Как любезно с вашей стороны прийти сегодня!

Ли думала, что уже выплакала все слезы, но доброта, светившаяся в глазах миссис Анжелини, стоически выдержавшей ледяной ветер, снова задела в душе болезненную струнку.

— Здесь слишком сыро и холодно для вас, — почти всхлипнула она.

Никто из людей старшего возраста, посетивших панихиду, не рискнул ехать на кладбище: все либо вернулись домой, либо сразу отправились на квартиру Ли, где должны были состояться поминки.

Ли пригласила миссис Анжелини к себе, но та отказалась.

— Может, вас подвезти? — спросила она, когда они медленно шагали мимо бесчисленных надгробий к воротам, где выстроилась длинная цепочка машин.

— У меня свой автомобиль, — пояснила миссис Анджелини, кивком показав на шофера в униформе, стоявшего у задней дверцы черного «бентли». Ли сразу узнала водителя.

— Пожалуйста, передайте Майклу, что я скоро позвоню, — попросила Ли, когда миссис Анжелини села.

— Обязательно, — кивнула та и, поколебавшись, тихо сказала, очевидно, тщательно подбирая слова:

— Ли, если вам понадобится что-то, обратитесь к нему. Он не предаст вас, как другие.

Бренна договорилась с владельцем «Пайар», французского бистро и кондитерской, об устройстве поминок. К тому времени как Ли добралась домой, гости уже разбрелись по тем же компаниям, что и во время вечеринки, только главной темой на этот раз была личность убийцы Логана.

Ли механически передвигалась от группы к группе, принимая соболезнования и терпеливо выслушивая все банальности, которые обычно говорят люди в беспомощной, тщетной попытке сгладить самый страшный момент в жизни человека. Друзья и родные Логана все как один следовали девизу: «Выше подбородок, прямее спину, расправить плечи, стиснуть зубы». Судья Максвелл потрепал Ли по плечу и мрачно заметил:

— Хотя сейчас вам так может не показаться, но поверьте, впереди ждут светлые дни. Жизнь продолжается, дорогая.

— Вы сильная. Вы справитесь, — вторил сенатор Холленбек.

Жена поддержала его, но с точки зрения собственного опыта:

— Когда мой первый муж умер, я думала, что со мной покончено, но, как видите, сумела пройти через все. Пройдете и вы.

Совсем древняя двоюродная бабушка Логана, одна из немногих оставшихся в живых членов семьи, положила хрупкую ручку со вздувшимися голубыми венами на ее рукав и долго серьезно смотрела, прежде чем спросить:

— А как вас зовут, дорогая?

Друзья Ли демонстрировали свое участие и сочувствие, на все лады описывая эффект, произведенный на них смертью Логана. По их общему мнению, его гибель была «поистине ужасной трагедией для тебя и всех, кто знал Логана»… Тита Беренсон надела одну из самых скромных шляпок традиционного фасона: черную, с огромными полями, отделанную белыми шелковыми фруктами и черными ягодами. И никаких перьев!

— Я так переживаю за тебя! — объявила она Ли. — Положительно убита горем! Все вспоминаю тот уик-энд, что мы провели в Мэне. Я даже решила написать вид гавани, каким я его помню, и хочу, чтобы ты повесила его у себя.

Клер Стрейт, втянутая в многомесячную волокиту скандального, гнусного бракоразводного процесса, больше напоминавшего войну с переменным успехом, обняла Ли и негодующе заявила:

— Нет справедливости на свете! Подумать только, что Логан мертв, а Чарлз, этот ублюдок, ходит себе как ни в чем не бывало! Я так зла на судьбу, что места себе не нахожу! Пришлось обратиться к Шейле Уинтерс, чтобы хоть она научила меня справляться с эмоциями.

Джейсон стоял в компании Джейн Себринг и Эрика и, казалось, пребывал в полном смятении. Во всяком случае, Ли еще никогда не видела его таким.

— Дорогая, ты разрываешь мне сердце. Возвращайся скорее, вот увидишь, тебе станет легче. Логан наверняка хотел бы, чтобы ты продолжала идти своим путем.

Джейн Себринг плакала. Лицо побледнело, прекрасные глаза, без всяких следов теней и туши, распухли: очевидно, она была настолько расстроена, что не обращала внимания на собственную внешность.

— Поверить не могу, что это правда, — твердила она. — У меня каждую ночь кошмары, и я просыпаюсь, уверенная, что это только дурной сон, но все тут же возвращается, и оказывается, что Логан мертв.

Сибил Хейвуд, та самая, которая в ночь вечеринки избавила Ли от Майкла Валенте, терзалась угрызениями совести и сознанием собственной вины.

— Это я всему причиной, — свирепо прошипела она Ли.

— Сибил, что за вздор…

— Не вздор! Будь я настоящей подругой, которой ты заслуживаешь, закончила бы твой гороскоп ко дню рождения!

Не позволила бы делам помешать нашей дружбе! Ну так вот, я его закончила, и там все было: трагедия и насилие. Я могла бы предупредить тебя…

Астролог так искренне раскаивалась, что Ли предложила ей единственное утешение, на которое оказалась способна.

— Открою тебе маленький секрет, — призналась она, обнимая Сибил за талию. — Даже закончи ты гороскоп вовремя и отдай мне, это ничего не изменило бы.

— То есть как?

— Логан не верил в астрологию. Считал ее фарсом. Лично я верю в твою честность и добросовестность, но… — она запнулась, но все-таки продолжала, старательно выбирая слова, — но у меня двойственное отношение к астрологии.

Вместо того чтобы успокоиться, Сибил страшно обиделась.

Единственной опорой и лучиком света в этой безрадостной обстановке оказалась Шейла Уинтерс. Она то и дело оказывалась рядом с Ли, словно чувствуя, когда нужна ей. Шейла приехала, как раз когда Ли разговаривала с Джейн, а позже безмолвно выслушала сетования Сибил.

— Тебе нужно немного побыть одной, — решила она наконец. — Ты даешь этим людям куда больше поддержки, чем получаешь.

— Я отдохну позже, — отказалась Ли. Она едва держалась на ногах, но не хотела уходить даже на несколько минут. Эти люди пришли сюда из уважения и симпатии к Логану, и она любила их уже за то, что они взяли на себя труд сделать это.

Правда, ее симпатии не распространялись на шестерых детективов в гражданской одежде, среди которых были Литлтон, Маккорд и Шредер. Они присутствовали и на погребальной службе, и на похоронах, а теперь разошлись по квартире. Литлтон и Шредер убедили ее, что убийца Логана может находиться среди скорбящих, и даже намекнули, что жизнь самой Ли тоже в опасности. Ли посчитала это совершенным абсурдом, но не имела силы спорить ни с кем и ни о чем. До вчерашнего вечера она убеждала себя, что Логан убит либо по ошибке, либо неким безумцем, живущим по соседству и считавшим, что хижина принадлежит ему.

Время от времени Ли встречалась глазами с кем-то из детективов, вежливо кивала, но не подходила, предоставляя им самим заботиться о себе. Никто не знал об их присутствии, никто не замечал… если не считать Кортни Мейтленд. К удивлению Ли, девочка засекла каждого, включая Сэм Литлтон, и, протягивая Ли тарелку с едой, поделилась своими проницательными выводами.

— Я насчитала шесть копов, — шепнула она. — Это близко к истине, или я кого-то пропустила?

Кортни виделась с Логаном всего однажды и не особенно по нему скорбела, а кроме того, была слишком честна и откровенна, чтобы принимать скорбный вид. Ли крепко обняла ее.

— В самое яблочко. Откуда ты узнала?

— Смеетесь? — ухмыльнулась Кортни.

— Что ты, я совершенно серьезно.

— Кто еще, кроме копов, явится на подобное мероприятие и будет торчать в углу, не желая ни с кем говорить и не пытаясь найти собеседника? Они не едят, не выглядят грустными и не…

Девочка замолчала. — Не что?

— Скажем так: они явно не следуют новым веяниям моды. Тот тип с седыми волосами довольно интересен. — Она кивнула в сторону Маккорда, и Ли проследила за ее взглядом в основном потому, что испытывала облегчение, говоря на посторонние темы. — Потрясающие шрамы, и такое худое, жесткое лицо. Как у киношного копа. Труднее всего было определить брюнетку.