— Мы от Артёма.

Великан кивает и молча пропускает нас внутрь.

Перешагнув черту, я вжимаю голову в плечи и непроизвольно съёживаюсь от грохочущей музыки, давящей на барабанные перепонки. Она не вызывает у меня ни единой положительной эмоции, хочется только одного — сбежать отсюда немедленно.

— Я попросила Тёму забронировать для нас место, — выкрикивает мне в ухо подруга. — Пойдём!

Поднявшись на второй этаж, мы находим свободный зарезервированный столик с видом на танцпол. Делаем заказ из фруктовой нарезки и коктейлей и пытаемся поговорить, но из-за шума это оказывается весьма затруднительно.

Коктейль «Космополитен» я выпиваю сразу же и прошу официанта повторить. По телу прокатывается горячая волна расслабления и лёгкости. Мне впервые за долгое время хочется парить. Возможно, прийти сюда было не такой плохой идеей?

— О, Ян, привет! — возле нашего столика останавливается парень в яркой цветастой рубашке и светлых джинсах.

— Тёма! Здравствуй! — подруга поднимается с места и целует его в обе щёки, а потом обращается ко мне: — Ник, это владелец «Дизеля». Артём Милохин.

Я с улыбкой киваю парню с выбритыми висками и протягиваю руку в знак приветствия. Артём подзывает бармена и садится рядом с Янкой. Он молодой, чуть старше нас, и уже является владельцем заведения. Впрочем, когда есть богатые родители, в этом нет ничего удивительного.

Пока подруга весело щебечет с Артёмом, я достаю из сумочки телефон и горько усмехаюсь. Воронцов не звонил, конечно же. Пропал, словно его никогда в моей жизни и не было. Интересно, где он? А вдруг он с женщиной? Обнимает и ласкает другую? По венам растекается жгучая ревность, а виски трещат от сильной пульсации. Он не смог бы… Это было бы слишком жестоко.

Зато в телефоне уйма сообщений он Ромы. Я махом стираю их, не читая, и открываю нашу переписку с Глебом.

Воронцов не любитель общаться с помощью сообщений, поэтому все послания исключительно от меня. Вот я прошу его купить хлеб, а чуть выше — забрать меня после съёмок. Как он мог просто взять и забыть меня? Как?.. Нам же было так хорошо вместе…

В левой половине груди начинает болезненно ныть. Я занимаюсь мазохизмом… Терзаю себя, хотя давно пора остановиться. Янка права: даже при его непростой работе он мог бы выделить время на один звонок. Воронцов просто не захотел. Сожаление сменяется яростью, затем отчаянием и злостью. И так по кругу.

Приправленный алкоголем мозг придумывает послание для Глеба, а пальцы сами начинают отстукивать по виртуальной клавиатуре.

«Как жаль, что я не самка богомола».

Я быстро жму «отправить», прежде чем передумаю. Делаю глубокий вдох, ощущая, как громко трепыхается в грудной клетке сердце. Я это сделала. Я отправила ему сообщение, и оно… доставлено.

«Не знаешь этот анекдот?» — отправляю следом.

Боже мой, что я творю? Зачем так делаю? Янка сказала бы, что я унижаюсь.

Отложив мобильный на край стола, я включаюсь в разговор с Артёмом. Он спрашивает, когда я смогу приступить к работе. Оказывается, пока я витала в облаках, Янка успела показать ему мою страничку.

— Я вызываю фотографа только на тематические вечеринки. Например, Хэллоуин или Новый год. Оплата сразу же после окончания вечера. От тебя — быстрое выполнение заказа.

— В течение недели подойдёт? — спрашиваю я у Артёма.

— Да, отлично. На День влюблённых получится выйти? Нет планов?

— Получится, — киваю в ответ.

Мне не с кем отметить этот праздник.

Я отвлекаюсь от разговора с Артёмом, потому что слышу вибрацию своего телефона. Дрожащими от волнения пальцами я тянусь к мобильному, смотрю на дисплей и несколько раз подряд удивлённо моргаю, пытаясь избавиться от видения. На экране светится номер Глеба.

У меня одновременно перехватывает дыхание и подскакивает пульс. Мир вокруг будто жмут  на паузу, и становится так тихо, что я слышу биение собственного сердца. Оно на разрыв работает: то громко колотится, то, испугавшись, замирает.

Глеб всё же прочитал мои сообщения. Прочитал и решил перезвонить. Зачем? Что он скажет мне? Чтобы его не тревожила? Это пугает больше всего на свете.

—  Кто там? — спрашивает Яна, заметив моё изменившееся настроение.

Она без стеснения заглядывает в телефон и недовольно сводит брови к переносице. Увидев номер Глеба, одними губами шепчет: «Не отвечай». Она знает толк в отношениях с мужчинами, но я делаю вид, что не понимаю её.

Как можно ему не ответить? Как? Я же умру от неизвестности. Изведу себя дурными мыслями и на стены лезть буду.

Оставив свою сумочку на кожаном диване, я вскакиваю с места.  Забываю извиниться перед Артёмом, своим будущим работодателем, с которым мы не закончили диалог, и бросаюсь на выход.

Я спускаюсь на первый этаж и пробираюсь сквозь толпу людей, всё ещё удерживая в руке настойчиво вибрирующий телефон. Я так долго ждала от него звонка, что когда этот момент наступил, отказываюсь верить даже собственным глазам.

Внутренности сжимаются от страха. Меня тошнит и ломает на части. Я не осознаю до конца, что меня ждёт дальше. Мне будет больно или, наоборот, хорошо? Хочется ясности. Хочется понимания того, что у нас с Глебом всё впереди. А если нет? Тогда что?..

—  Пропустите! — я обхожу девчонок, которые столпились у выхода.

Одна из них громко возмущается, что я наступила ей на ногу, но мне наплевать. Я больше никого не слышу. Толкаю массивную дверь от себя, выбегаю на крыльцо, где столпились курильщики, и дрожащими от волнения пальцами всё же нажимаю «ответить».

—  Продолжай, — звучит родной голос, который заставляет сердце замереть. — Я не знаю этот анекдот.

Я не понимаю, чего мне хочется больше: плакать или смеяться. Наверное, и то и другое. Дурацкий был повод, чтобы дать о себе знать.

—  Это не совсем анекдот… Так, прикол один, — предупреждаю я на всякий случай и перевожу сбившееся дыхание.

Глеб молчит, а мне вдруг становится страшно, что он сбросил вызов. Я смотрю на экран, но секунды идут. Он просто внимательно меня слушает.

—  И я не обещаю, что тебе будет смешно.

«Потому что эта шутка о тебе», — добавляю я про себя, но вслух не произношу.

— Самка богомола убивает самца сразу же после спаривания, чтобы не переживать, позвонит он или нет, — рассказываю я на одном выдохе. — Так вот... я жалею, что я не самка богомола.

—  Хотела бы меня убить? — усмехается Воронцов.

—  Возможно.

—  Что ж, заслуженно.

Глеб замолкает, но я чувствую, что он при этом улыбается. Тяга прикоснуться к уголку его рта такая сильная, что я вжимаю телефон в ухо и прикрываю глаза, мысленно представляя себя рядом с ним. Визуализация получается мощной и будоражащей, а кончики пальцев начинает покалывать по-настоящему, словно я только что дотронулась до его щетины.

—  Ты совсем обо мне не думал? — спрашиваю тихо.

—  Ника… — шумно вздыхает он. — Думал. Постоянно.

Тогда почему?.. Зачем? Вопросы один за другим всплывают в моей голове. На улице крепкий мороз, я стою на крыльце в коротком платье, но от этого разговора мне настолько тепло, что не требуется никакой верхней одежды.

—  Где ты, Глеб?

—  Далеко. Не в Москве.

—  Скажешь примерное расстояние?

—  М-м, думаю, не менее трёх тысяч километров.

—  Ого…

—  А ты где, Ника? Отдыхаешь?

—  Да, Яна вытащила в ночной клуб, — отвечаю я смущённо. — Я сопротивлялась до последнего, но она умеет убеждать.

—  Там не слишком шумно, — замечает Глеб.

—  Я на улицу вышла, чтобы с тобой поговорить.

—  Раздетая?

Я молчу и закусываю нижнюю губу, пытаясь скрыть дурацкую и неуместную улыбку. Он волнуется обо мне, и если для кого-то это не значит ничего, то для меня — всё. В голове как будто загорается зелёный свет. Можно смело идти дальше.

—  Ник, возвращайся, не то простудишься, и я буду чувствовать себя виноватым.

—  Я не хочу прекращать наш разговор.