В дверях стояли два демона. Разницу в возрасте выдавали более резкие черты почти идеального лица того, кто стоял чуть впереди. Хотя ледяные глаза, затянутые тьмой, сильно портили общую картину. В руке он держал полуторный меч, по всей видимости только что отбитый Рианом. Поразительное сходство выдавало в них близких родственников – скорее всего, отец и сын. Цепкий взгляд старшего мгновенно просканировал каземат, на миг остановился на спине так и не поднявшегося Влада, демонице с клинком, вампире, стоявшем между ними, и вернулся к горту. Встретившись взглядом с вошедшим, Риан бросил меч к его ногам, опустился на колени, скрестив на груди руки.

– Мой сирриен, – голос горта звучал глухо и до жути безэмоционально. В дверях возвышался сам Шарангарт дер Карт Горс.

– Ты посмел поднять меч против своего сирриена! – полуторник в мощной руке взметнулся над склонённой головой.

– Отец, это мой горт, – спокойный, при этом с явно слышимым металлом, голос Влада заставил всех обернуться в его сторону.

Торен стоял рядом с лежащей на полу девушкой. Вид принца был страшен – кровь на руках и одежде, ледяные глаза тьмы, пронизывающий властный взгляд. Рука с мечом опустилась. Высший отступил на полшага, давая понять, что предоставляет право принимать решение непосредственному виру.

– Под стражу, – коротко бросил Влад стоящим охранникам.

Двое демонов в чёрной униформе, заломив Кристагриану руки, вытолкали его за дверь и скрылись в тёмном коридоре. За это время никто не смел ни пошевелиться, ни издать хотя бы звук.

– Поднимитесь, – Шарангарт подошёл к друзьям, – серен Алинтениэль, я думаю, впоследствии мы сможем избежать недопонимания между нашими государствами, несмотря на полное нарушение протокола официального визита.

– Ну не гхы… ой, – услышав ритуальное обращение к принцу крови дома светлых эльфов, Зен всё-таки не совладал с эмоциями, остальные лишь ошалелыми взглядами смотрели на младшего наследника правящего рода.

– Сирриен, смею заверить, что данный неофициальный визит стал неожиданностью для нас всех. Прошу поверить, при этом он не менее важен для поддержания дальнейших дружественных отношений между Гартарром и Долиной Лорининиен.

Стоявшие вокруг друзья в полном недоумении таращились то на одного, то на другого говорившего.

– А теперь я требую объяснений, – судя по взгляду, объяснений глава правящего дома ждал от своей благоверной.

– Отец, я уже в курсе происходящего, не вижу смысла держать Арину здесь.

Все перевели взгляд на Влада. Принц с далари на руках уверенно шёл к двери, не обращая ни на кого внимания. Не встретив возражений или сопротивления, скрылся за дверью.

– Мне повторить? – от голоса высшего народ поёжился.

– Объяснений? Ты хочешь объяснений?! – голос демоницы срывался на истерические нотки. – Этот твой ублюдок опять всё испортил! Он испортил мне всю жизнь! Ты и твои слабаки-сыночки испортили всё!

– Мама, что ты натворила? – в голосе кронпринца смешалось удивление и презрение.

– Что я натворила?! Нет! Это вы натворили! Со всей великой расой! Демоны, порабощённые людьми! Это хуже, чем смерть, чем позор!

– Значит, ты хотела свержения правящего дома, – скорее констатировал, чем спросил Шарангарт. – И кто из домов претендует на статус сильного правящего клана?

– Никто! Вы все трусы и слабаки. Во главе великой расы должен стоять великий! Который восстановит её величие!

– И кто же это? – глава правящего дома внимательно посмотрел на демоницуу. – Понятно. Сказать не сможешь.

Подошёл вплотную и сжал её голову руками, впившись взглядом в чёрные глаза, проникая в самую душу и сметая все барьеры, руша мозг и сознание. Когда Шарангарт отпустил супругу, та рухнула на каменный пол без признаков жизни. Он узнал то, что хотел, и это ему не понравилось. Уже на выходе, почти не глядя, дёрнул рукой, и на полу, где только что лежало тело красивой демоницы, остался лишь след пепла.

– Проводите наших гостей в центральные покои, – последовал короткий приказ. Шарангарт дер Карт Горс развернулся к застывшим друзьям: – Через час жду всех в средней зале.

В дверях он обернулся, внимательные чёрные глаза остановились по очереди на каждом лице стоявших перед ним нелюдей.

– Вы спасли жизнь моего сына, и даже более того. Отныне и пока не исполнится, принимаю Долг чести на кровь нашего рода.

Сохранить подобающее случаю выражение лица для друзей оказалось не так просто. Зен округлил глаза, пытаясь всё-таки контролировать по возможности мимику. Первым пришёл в себя Тиэль, сделал шаг вперёд:

– Я, Алинтениэль из высшего дома Олтаниэлар, свидетельствую и принимаю Долг чести рода высшего дома Карт Горс, – официальным тоном проговорил эльф, резко прижал правую руку к сердцу, склонил голову, выпрямился и встал на своё место.

Следующим шагнул вперёд Ли:

– Я, Лиантиниэль из дома Вистаниелар свидетельствую и принимаю Долг чести рода высшего дома Карт Горс.

Далее процедура повторилась, последним ритуальные слова произнёс Данар. Глава высшего дома демонов удовлетворённо кивнул и стремительно вышел в коридор.

Друзья синхронно повернули голову в сторону Тиэля.

– М-да, вот это откровение, – усмехнулся Рентар.

– Да уж, среди нас сам младший принц светлых эльфов. Тиэль… ой, прости, и как тебя теперь величать: серен Алинтениэль ла`елл Олтаниэлар? – судя по смешинкам в сузившихся глазах, Тиан откровенно издевался над приятелем.

– Ну, это смотря, что ты хочешь получить в итоге – политический межрасовый конфликт или достаточно дружеского пинка, – в тон ему ответил высокопоставленный приятель.

– Э, понял, принял, осознал, – поднял руки оборотень в примиряющем жесте. – Ладно, принц и прочие официальные лица, идём, нас ждут.

***

Кровь горит. Нет, она и есть огнь. В моих венах полыхает лава, разливаясь, пронизывая всё тело, возвращая чувствительность. Сознание продирается сквозь кровавую пелену, как утопающий из глубин водоворота. От невозможности вздохнуть кружится голова, грудь рвётся на части, требуя законную дозу кислорода. Помимо воли рот открывается, лихорадочно хватая воздух. Упругие живительные струи наполняют лёгкие слишком резко, заставляя выгнуться от жгучей боли внутри.

На плечи ложатся сильные руки, заботливо и аккуратно придерживая моё бьющееся в агонии тело. Воздух занимает положенное ему в организме место, начинает спокойно циркулировать в потоке крови, боль постепенно уходит. Рука перемещается на лоб, убирая прилипшие к мокрой от испарины коже волосы… Сквозь расползающийся кровавый мрак едва долетают слова:

– Всё хорошо, родная, теперь всё будет хорошо.

Иду на звук, раздирая клочья тумана. Впереди смутные очертания лица. Цепляюсь за него сознанием.

Веки не слушаются, слишком тяжёлые для маленькой и слабой меня. Усилие, ещё немного, приоткрываю в очередной раз. Лицо уже ближе, очертания чётче. Знакомые резкие черты. Какой он красивый! Арина, ты, судя по состоянию, одной ногой на том свете, а о чём думаешь? Стало смешно. Попытка скривить губы в подобии улыбки особо успехом не увенчалась.

– Вот, молодец, посмотри на меня.

Самое простое – послушаться, на раздумья и тем более вредность нет сил. Размытые черты собираются в чёткий образ, такой родной, такой любимый.

– Влад, – хриплый шёпот царапает гортань.

– Тс-с-с-с. Попей.

Губы холодит край бокала, живительная влага тонюсенькой струйкой вливается в рот. Вода! Жадно глотаю, давлюсь, продолжаю пить. Пожар внутри начинает гаснуть. Чувства и ощущения возвращаются одно за другим. Подо мной мягкая постель, сверху лёгкое покрывало, руки-ноги целы, шевелятся, на груди как камень – тяжесть, тупая боль, но дышать можно.

– Поспи. Теперь тебе нужно просто поспать.

Да, это его голос: глубокий, бархатный, обволакивающий как одеяло, успокаивающий. Значит, я иду на поправку. Я ему верю, не могу не верить. Темнота заволакивает сознание, унося в крепкий и спокойный сон.

***