Со стороны Сони.

Всё происходит быстро, слишком. Я только успеваю отойти от выходки Яна в примерочной, как новое испытание. Слышу противный скрежет, оборачиваясь на шум. Какая-то машина несется на нас, не думая останавливаться.

Секунда растягивается в вечность. С ужасом понимаю, что забыла пристегнуться. Слишком боялась, что Ян разгадает мой план. Задержаться, оттянуть возвращение в клетку.

Секунда.

Если бы я не тянула время, то машина бы уже пронеслась. Дикая мысль, мелькающая на задворках сознания. Перед тем, как почувствовать резкий толчок.

Скрежет металла оглушает, перекрывает пляску сердца в груди и ругань мужчин. Я чувствую, как словно лечу когда-то. Жмурюсь от страха, пытаюсь прикрыть руками живот.

И чувствую дикое тепло, разлетающееся по телу. Будто в печку попала, и тиски. Что-то сжимает, не дает двигаться. Не знаю, кричу на самом деле или только в голове.

Всё смешивается в дикий коктейль из страха и паники, слёз.

— Сонь, — слышу голос Яна, не могу сосредоточиться. В ушах звенит, а запястье болит, пульсирует. — Золотко, посмотри на меня. Всё хорошо.

— Нет.

— Да. Из нас двоих я с открытыми глазами. Давай, тебе нужно выйти. Дверь только с твоей стороны открывается.

— С моей?

Ресницы слипаются из-за слёз, часто моргаю, стараясь осмотреться. Горло першит от крика (значит, действительно кричала), а перед глазами всё расплывается.

Могу лишь рассмотреть смятую дверь, выбитые стекла. С той стороны, где сидела я. А теперь… Совсем с другой. Прикусываю губу до крови, ничего не понимая.

Я сидела не здесь, это Ян ехал за водителем. А я… Там, где сейчас валяется крошка из стекла и месиво из железа. Но…

— Я была… Была там.

— Была. Наконец-то, млять, — дверь распахивает, в лицо бьёт прохладный воздух, остужая. — Давайте, пацаны, помогите Сони выйти.

Хватаюсь за чью-то ладонь, выскальзывая на улицу. Ноги подгибаются, не держат. Кажется, что мир плывет, становится ватным. Я часто дышу, а потом сползаю вниз.

Или стараюсь это сделать, потому что сильные руки подхватывают меня под мышки. Оказываюсь прижатой к Яну, он что-то говорит, но я не слышу. Пытаюсь вернуть контроль над телом.

— Скорая уже в пути, Ян, — голос Сани звучит рядом, отчитывается. — За машиной погнали. Далеко не уедет.

Он уехал? Врезался в нас и уехал? Кто так делает?

Вокруг суматоха, мужчины что-то кричать. Их десяток, больше. Приезжают другие, так быстро. Не могу разобраться в хаосе, только прижимаюсь ближе к Яну.

Именно Волков кажется сейчас самым безопасным. Я хотя бы его знаю, пусть и не представляю, чего ожидать. Позволяю мужчине всем заняться, не влезая.

Он явно уже пришел в себя, раздает приказы. Уводит меня в толпу вооруженной охраны, не прекращая со мной говорить. Цепляюсь дрожащими пальцами за его плечи, меня всю колотит.

— Соня, успокойся. Тебе нельзя волноваться, — его слова, наконец, долетают до сознания. — Слышишь меня?

— Я… Да. Слышу. Но… В нас врезались!

— И виновника уже поймали. Сейчас ты с врачами поедешь в больницу, охрана будет сопровождать. Валерия встретит тебя там, проведет осмотр. Та рыжая девушка, помнишь?

— Да. Кажется. Голова ватная.

— Су… — Ян обрывает ругань, мотая головой. — Тебя обследуют, только не глупи. Если что-то болит — сразу говоришь врачам. Не устраиваешь сцен, только не сейчас.

Заторможено киваю, когда возле нас останавливается скора. Не глупить, не истерить. Я и не собиралась. Сейчас самое главное узнать, что с ребенком всё хорошо.

Остальное — потом.

Я не помню, как оказываюсь в карете скорой помощи. Это стирается из памяти. Только моргнула, а меня уже ведут по больничным коридорам. Запах лекарств бьёт по рецепторам, вызывая тошноту.

Рядом та Валерия — Вера, а впереди и сзади снует охрана. Кажется, не только люди Яна. По крайне мере, я их не видела раньше. Или видела? В голове пустота.

Молча прохожу анализы, УЗИ и прочие обследования. Отвечаю автоматом на вопросы, поглядывая в сторону выхода. Где Ян, почему он не поехал со мной?

Это удивительно, но мне хотелось бы видеть мужчину рядом. Именно сейчас, когда я в полной растерянности. Чтобы он отвечал на все глупые вопросы, запретил в третий раз брать у меня кровь.

На нас напали. Я не верю в совпадения, что у кого-то просто отказали тормоза. Но не понимаю причин. Неужели всё из-за того, что я так долго возилась в магазине?

Надеялась, что отец успеет найти меня, полиция зафиксирует машину Яна и обо всём доложит папе. Только как-то не подумала, что у Волкова могут быть свои враги.

— Как ты себя чувствуешь? — рыжеволосая девушка усаживается на стул для посетителей, пока я располагаюсь на кровати. — Если какие-то жалобы…

— Нет, я в порядке. Немного дезориентирована, но это шок.

— Если будет головная боль или тошнота…

— Я знаю симптомы сотрясения. Если что-то замечу, то сразу скажу. Голова не болит, провал в памяти короткий. Опять же, из-за стресса.

— Правду говорят. Нет хуже пациента, чем другой врач.

Смущенно улыбаюсь, чувствуя неловкость. Это стандартный протокол, тем более после аварии. Но я знаю все пункты наизусть, каждый симптом и лечение. И уверена, что ничего страшного со мной не произошло.

— Фельдшер. В будущем. Я ещё учусь. Простите, Валерия, но я в порядке, правда.

— Для начала давай на «ты». И я Вера, просто Ян… По своим причинам использует моё полное имя.

— По каким?

Что может быть такого в имени? Это ведь просто… Имя! А чтобы называть полной версией — на это нужны причины. И мне очень хочется их узнать.

— Думаю, лучше он сам тебе расскажет. Ты пока отдыхай, медсестры будут заходить время от времени. Если что-то будет нужно — сразу говори.

— Нет, я…

— Мне же нужно повесить на Яна километровый счет за лечение, ни в чем себя не ограничивай. В случае чего, медсестры знают, где меня найти.

— Хорошо. А ты… Врач или… Как объяснить, кого им искать?

— Просто Веру. Это моя больница, Сонь, так что меня ни с кем не перепутают. Всё, отдыхай.

Девушка оставляет меня в одиночестве, переваривать информацию. На вид ей лет двадцать пять, может, двадцать семь. Ненамного старше меня, а при этом владеет своей больницей.

Папа любил повторять, что если я буду хорошо учиться и «не подводить», то он усадит меня на какую-то хорошую должность в больнице. Только мне никогда не хотелось этого, иначе пошла бы совсем на другую специальность.

Я стремилась помогать другим. А теперь не могу помочь даже себе.

Взбиваю подушку, пытаясь усесться удобнее. Мне запретили выходить из палаты, понаставили телохранителей вокруг. И приходится признать, что сбежать не получится.

Дверь резко распахивается, заставляя подпрыгнуть на месте. Облегченно выдыхаю, когда вижу на пороге Яна. Он широким шагом пересекает палату, усаживаясь ко мне на кровать.

— Как ты? — спрашивает, а уже накрывает ладонью живот. Такой интимный жест, слишком личный… Но я не могу отодвинуться. — Что-то болит?

— Нет. Я в полном порядке. Запястье немного тянет, но вывиха нет.

— Прости, слишком сильно тебя дернул.

— Дернул?

— Когда машина неслась, у меня было не так много времени. Только постараться вывести тебя из-под удара, минимизировать риск. Получилось прикрыть собой, но не без травм. Очевидно.

— Спасибо. За то что…

— Я сделал это ради нашего ребенка.

— Я знаю, — Яну плевать, плевать на меня. Надо вбить это в голову, а не ошибаться раз за разом. — И всё равно спасибо. Ты узнал, кто это сделал? Это случайность?

— Нет, Сонь, не случайность. Мы поймали исполнителя, узнали имя.

— И?

— Как я и говорил, золотко. За этим стоял твой отец.

Мне кажется, что Ян меня ударил. Очень сильно, куда-то солнечное сплетение. Выбивает весь воздух. Смотрю на него в ожидании слов: «я пошутил». Это не невозможно. Отец не мог участвовать в покушении.